Пионеры всегда помнят свои обычаи и законы - Елизавета Голякова

Во имя мира и прогресса

Места, которых не будет, нет и не было.

«Пионеры всегда помнят свои обычаи и законы» – из свода пионерских заповедей

2006 год. Лето как лето.

Из старенького репродуктора, угнездившегося на покосившемся столбе разве что с помощью какой-то внеземной технологии, Валя Стрыкало мурлыкал незатейливую мелодию. Вокруг было, конечно, не село Бурыльцево, но Валя, вероятно, почувствовал бы себя как дома. Ниже репродуктора птицы щедро отметились на перегоревшем новогоднем украшении, а еще ближе к земле был прилеплен лист почти газетной бумаги, на котором от дождей и туманов-манов поплыли все цвета. На листке улыбающийся жираф тянул копыто куда-то влево, а рядом еще читалось, пусть и с трудом, гордое «самые страшные качели в городе: веселье гарантировано».

Люди, которые прохаживались по дорожкам из асфальта и ракушек, на жирафа не обращали ни малейшего внимания: визжали-то больше всего в другой стороне луна-парка. А здесь – качели. Придумали тоже! Кому нужны эти качели?

Под столбом остановился парень с узелком волос на макушке, одной ногой уперся в землю, а другую так и не снял с педали то ли велосипеда, то ли машины для попкорна на колесиках и человеческой тяге. Задумчиво поскреб бровь, сунул руку в отсек с готовым попкорном и закинул горсть себе в рот. А потом, недолго думая, поехал в ту сторону, в которую приглашал всех улыбчивый мокрый жираф.

Должно быть, кто-то из работников парка решил проявить чудеса рекламного таланта. Репродуктор чихнул, зашипел и, проглотив первое слово, все-таки забормотал неласковое:

– Дорогие гости нашего парка, аттракцион «Хали-гали» будет запущен в семь пятнадцать, и мы будем рады пригласить вас прокатиться на нем и получить незабываемые впечатления. Помните: это самые страшные качели в городе – так что вам гарантированно будет весело сейчас и что вспомнить – потом! Спешите, не опаздывайте, а также мы уведомляем, что также как и на аттракцион «Паратрупер», вход детям до десяти лет…

Хрипы и хрюканья заглушили, что же такого детям до десяти лет будет от самых страшных в городе качелей. Что-то щелкнуло, снова включилась музыка – кажется, в третий раз за полчаса заиграла «лето-солнце-жара», вдобавок ко всей ее прелести еще и искаженная стареньким репродуктором. Вот уж действительно – танцы до утра…

А с моря подуло свежим ветром, запахло водорослями и солью. Должно быть, волны сейчас были – огого! Но парк от побережья отделяла беспощадная сетка забора пионерского лагеря, вся в облупившейся краске и маленьких сереньких улитках, в целых колониях маленьких серых улиток. Обходить лагерь по периметру значит умереть в колючей высохшей траве, достающей взрослому человеку до пояса (а некоторым взрослым, но с узелками на голове – аж до ребер), так что нужно было бы выбраться на дорогу из бетонных плит со скобами и брести по ней – а это добрых полтора часа, не меньше. Героев и дураков на то не было.

Продавец попкорна все это отлично знал, так что без энтузиазма крутил педали велика, высматривая потенциальную жертву. Попкорна сегодня никому не хотелось, и чем ближе вечер, тем больше люди покупают всякие бургеры и кофе, а его тележку игнорируют. Так что, едва за поворотом дорожки мелькнула форменная майка луна-парка, парень покатил туда.

– Лер! Лера! Будь своим пацаном, подмени меня пока, м?! – закричал он издалека.

Лера, которой предложили побыть своим пацаном, обернулась так иронично, как только могла.

Репродуктор снова чавкнул, из него раздались звуки по-пионерски беспардонной трубы и барабанов.

Эту же мелодию прекрасно слышал и парень в кабине управления аттракционом, и продавец попкорна, и немногочисленные посетители парка. Один поглядывал то на часы, то на такую же облезлую, как и половина парка, цепочку посреди прохода к каруселе-качелям, то на абсолютно пустую дорожку с трещинами и травой. Что, опять зря напрягался, что ли?.. Другой наоборот, не очень утруждал себя поглядыванием на дорогу перед своим драндулетом. Куда смотрели остальные, остается загадкой.

С моря снова потянуло бризом и волнами, и татуированный босс «Хали-гали» плюнул на все и высунул забитую татуировками под завязку руку в окно, как тракторист. Впрочем, трактор хотя бы ездит…

Антон – это было написано крупными разборчивыми буквами на спине футболки – появился перед окошком аттракционера в самый неподходящий момент и увернуться уже не успел – так и словил расслабленной, как медуза, рукой в лицо. И козырек кепки не спас, предатель.

– Блин!

– Оу, как вышло, – босс «Хали-гали» даже не отдернул руки, более того, подвинулся ближе к окну и высунулся дальше, чтобы замахнуться и прицельно стукнуть прямо по кепке неудачника. – Йо, длинный.

– Слава, сука!

«Слава, сука» ухмыльнулся и, сжалившись, вернул ублюдскую кепку с логотипом парка на ее более менее законное место.

– Чего хотел-то?

Антон был такой высокий, что мог без труда заглянуть в кабинку, и как раз сейчас его улыбающееся лицо возникло в окне. Кажется, он ничуть не обиделся на такой теплый прием.

– Запускаешь сейчас? – он кивнул на пестрый купол аттракциона и поджопные сидушки на цепях. –  Я покататься. Пусти, а?

– Да блин, опять никого нет, – Слава снова зевнул. – Если народ не подтянется, ниче я не включу, перебьешься. А ты свое уже отработал, что ли?

Антон живо хохотнул, согнувшись в свои немалые пополам и на пару секунд исчезнув из окна. Снизу раздалось, выдавленное сквозь смех:

– Перебился уже с твоей помощью по лбу! Считай, что у меня обеденный перерыв.

– В семь вечера? – Слава фыркнул и дернул кистью, а Антон вынырнул обратно, без кепки, лохматый – и энергично, со всей дури, что была, вписавшись лобешником в покрытые татуировками костяшки, как второй раз весело и задорно скакнув на уже бившие его пол лбу грабли. Буквально.

– Слава, сука!.. – вырвалось само, пока длинный снова сгибался, сраженный наповал.

Босс самых страшных в городе качелей по—хулигански просиял и мстительно щелкнул тумблером, кашлянул, уже включаясь в эфир:

– Внимание посетителям парка: аттракцион «Хали-гали» ждет вас прямо сейчас. Кто не успел – тот опоздал, эта поездка за сегодня будет последней. Поспешите!

Громкоговоритель отключился, и Слава ткнул в какую-то кнопку, заставляя аттракцион тихонько загудеть. Пока только тихонько. По ободу купола зажигались, словно волна, одна за другой лампочки. Немного подумав, он подкрутил какой-то переключатель, и музыка заиграла громче, заставив старенькие репродукторы встряхнуть их старые громкоговорильные кости.

Что-то мелькнуло возле заградительной цепочки, Слава заметил краем глаза и перевел туда взгляд: и правда, маленькая девочка