Пока Париж спал - Дрюар Рут

Рут Дрюар

Пока Париж спал

Ruth Druart

WHILE PARIS SLEPT

First published in the English language by Headline Publishing Group Limited.

Печатается с разрешения издательства Headline Publishing Group Limited

Серия «Звезды зарубежной прозы»

Перевод с английского Софьи Кругликовой

Оформление обложки Василия Половцева

© 2021 Ruth Druart

© Кругликова С., перевод, 2021

© ООО «Издательство АСТ», 2021

* * *

Иеремии, Иоакиму и Дмитрию – моим вдохновителям

И в память о моей бабушке Диане Уайт

Пожертвуем одним днем, чтобы выиграть, быть может, целую жизнь.

Виктор Гюго. «Отверженные»

Часть первая

Глава 1

Жан-Люк

Санта-Круз, 24 июня 1953 года

Жан-Люк подносит бритву к щеке, рассматривая свое отражение в зеркале ванной комнаты. Поначалу он не узнает себя. Остановившись с бритвой, застывшей в воздухе, он вглядывается в свои глаза, не понимая, в чем дело. Теперь в нем появилось что-то американское. Это заметно по его здоровому загару, белым зубам и чему-то еще – но он не может определить, чему именно. Может, дело в том, как уверенно он держит подбородок? Или в том, как улыбается? Так или иначе, ему это нравится. Американские черты – это хорошо.

Он возвращается обратно в спальню с обмотанным вокруг талии полотенцем. Какое-то темное пятно на улице привлекает его внимание. За окном он видит «Крайслер», который движется вверх по дороге и останавливается за дубом, прямо перед его домом. Странно. Кому надо приезжать сюда в семь утра? Погрузившись в свои мысли, он не сводит глаз с машины, но запах масла и теплых блинчиков, доносящийся снизу, зовет его завтракать.

Он входит на кухню и целует Шарлотту в щеку, треплет сына по волосам в знак приветствия. Бросает взгляд в окно и видит, что машина все еще там.

С водительского сиденья вылезает долговязый мужчина, вытянув шею, он оглядывается вокруг – прямо как пеликан, думает Жан-Люк.

С пассажирского сиденья выходит коренастый мужчина. Они направляются к дому.

Звонок в дверь нарушает утреннюю тишину. Шарлотта поднимает голову.

– Я открою.

Жан-Люк уже направляется к выходу. Снимает цепочку и открывает дверь.

– Мистер Боу-Чемпс? – спрашивает человек-пеликан без тени улыбки.

Жан-Люк рассматривает его: темно-синий костюм, белая рубашка и плоский галстук, высокомерный взгляд. Обычно он не обращает внимания, когда его фамилию произносят неправильно, но почему-то сегодня утром его это особенно задевает. Может потому, что на его пороге стоит какой-то мужчина.

– Бошам, – поправляет он. – Это французская фамилия.

– Мы знаем, что она французская. Но мы ведь в Америке.

Глаза человека-пеликана сужаются, когда он переступает порог в своих блестящих черных ботинках. Он заглядывает за плечо Жан-Люка, его шея хрустит, когда он поворачивается и наклоняет голову набок, чтобы посмотреть на навес, под которым припаркован их новенький «Нэш 600». Одна сторона его рта кривится.

– Я мистер Джексон, а это мистер Брэдли. Мистер Боу-Чемпс, мы хотели бы задать вам несколько вопросов.

– О чем? – спрашивает он, стараясь подчеркнуть свое удивление, но его голос звучит фальшиво – на октаву выше, чем нужно.

До входной двери доносятся стук тарелок, которые ставят на стол, легкий смех сына. Знакомые звуки отдаются эхом, и Жан-Люку они кажутся давно забытым сном. Он закрывает глаза, цепляясь за исчезающие очертания. Крик чайки возвращает его в настоящее. Сердце гулко бьется под ребрами, как пойманная в клетку птица.

Коренастый мужчина, Брэдли, наклоняется вперед и понижает голос:

– Вы ведь попали в окружную больницу шесть недель назад после автомобильной аварии? – Он вытягивает шею, словно надеясь таким образом собрать информацию о том, что происходит в этом доме.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Да. – Пульс Жан-Люка становится чаще. – Меня сбила машина, она слишком резко выехала из-за угла. – Он замолкает, переводя дыхание. – Я потерял сознание. – Жан-Люку приходит на ум имя доктора – Висман. Он засыпал Жан-Люка вопросами, когда тот только начал приходить в себя, когда его сознание еще было затуманено.

– Как давно вы живете в Америке? – спросил он. – Откуда этот шрам у вас на лице? Вы родились всего с двумя пальцами на левой руке?

Брэдли кашляет.

– Мистер Боу-Чэмпс, мы хотели бы, чтобы вы проехали с нами в здание городского муниципалитета.

– Но зачем? – Его голос хрипит.

Они стоят так, будто держат его в осаде, заложив руки за спину и выпятив грудь вперед.

– Нам кажется, будет лучше обсудить это там, а не здесь, у вас пороге, на глазах у соседей.

Скрытая в этих словах угроза заставляет все внутри Жан-Люка сжаться в комок.

– Но что я сделал?

Брэдли поджимает губы.

– Это всего-навсего предварительное расследование. Мы могли бы обратиться за помощью в полицию, но на раннем этапе мы бы хотели… Мы хотим напрямую прояснить факты. Я уверен, вы все понимаете.

«Нет, не понимаю! – хочется кричать Жан-Люку. – Я не знаю, о чем вы говорите».

Но вместо этого он соглашается и тихо бормочет:

– Дайте мне десять минут.

Захлопнув дверь прямо перед их лицами, он возвращается на кухню.

Шарлотта кладет блинчик на тарелку.

– Это был почтальон? – спрашивает она, не поднимая глаз.

– Нет.

Она поворачивается к нему, хмурится, на лбу у нее залегает тонкая морщинка, ее глаза сверлят его.

– Два следователя… Они хотят, чтобы я поехал с ними и ответил на несколько вопросов.

– Насчет аварии?

Он отрицательно качает головой.

– Не знаю. Я не знаю, чего они хотят. Они не говорят.

– Не говорят? Но они должны. Нельзя же просто так просить тебя поехать с ними, не объяснив зачем.

Она бледнеет.

– Шарлотта, не волнуйся. Думаю, мне лучше сделать так, как они говорят. Понять, в чем дело. Это всего лишь допрос.

Их сын перестает жевать и смотрит на них, слегка нахмурившись.

– Я уверен, что скоро вернусь.

Голос Жан-Люка звучит фальшиво, как будто кто-то другой произносит эти слова утешения.

– Не могла бы ты позвонить в контору и сказать им, что я задержусь?

Он поворачивается к сыну:

– Хорошего дня в школе.

Все замирает. Будто затишье перед бурей. Мужчина быстро поворачивается и выходит из кухни. Непринужденно. Он должен вести себя непринужденно. Это всего лишь формальность. Что им вообще может быть нужно от него?

Десять минут. Ему не хочется, чтобы они снова звонили в дверь, поэтому он бежит в спальню, открывает ящик шкафа и смотрит на свои галстуки, которые свернулись в нем, как змеи. Достает синий в крошечную серую крапинку. Внешний вид очень важен в такой ситуации. Жан-Люк берет куртку и спускается с лестницы.

Шарлотта ждет его у входа на кухню, прикрыв рот рукой. Он убирает ее руку, целует холодные губы, смотрит в глаза. Затем кричит:

– Пока, сынок!

– Папочка, пока. Скоро увидимся!

– До встречи, крокодил.

Его голос дрожит, и ему снова не удается попасть в нужную октаву.

Жан-Люк чувствует, как Шарлотта смотрит ему в спину, пока он открывает входную дверь и следует за мужчинами к их черному «Крайслеру». Он делает глубокий вдох, набирая воздуха. Вспоминает, что слышал, как посреди ночи началась гроза; чувствует, что земля стала мягкой от воды, которая уже начинает испаряться. Скоро станет жарко и влажно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Никто не произносит ни слова, пока они проезжают мимо знакомых домов с большими открытыми лужайками до самого тротуара, мимо газетных киосков, булочной, лавки с мороженым. Мимо жизни, которую он успел полюбить.