В поисках утраченного - Сергей Псарев

Сергей Псарёв

В поисках утраченного

У костра последнего идеалиста

Любому вдумчивому читателю в наше время очевидно, что литература двадцать первого века и сутью своей, и формой, и подходом существенно отличается от литературы второй половины прошлого века. Она стала глубже, вольней и правдивей, но в тоже время и циничней: школа двух минувших десятилетий не прошла даром,

И вот перед нами книга, несомненно, современная, дышащая духом наших дней, но в то же время оставляющая отчетливое впечатление чего-то навсегда потерянного, безвозвратно ушедшего, навсегда оставшегося достоянием прошлого…

Рыцарство, идеализм, хорошая, не пошлая романтика… Лирический герой Сергея Псарева любит чистой любовью, страдает высоким страданием, умеет неподдельно сопереживать тому, над чем ныне даже в серьезной литературе принято посмеиваться. Он слушает рассказы о морских чудесах, он посещает нереальные, почти потусторонние тусовки – и выходит оттуда с вполне осязаемыми сокровищами в руках – чужими бесценными книгами – и невещественными, но драгоценными впечатлениями – маловостребованной гениальной музыкой, поэзией, песней…

Взрослый человек, он сидит у ночных костров таинственных молодежных плэйеров – и не качает снисходительно головой, как старший умудренный опытом товарищ, а радостно вбирает в себя молодое, жаждущее творчество – и сам получает силы и энергию творить…

Председатель секции прозы

Российского Межрегионального союза писателей

Наталья Веселова

Об авторе и его творчестве

Сергей Псарёв – член Российского Межрегионального союза писателей. В недавнем прошлом военнослужащий, ветеран космодрома Байконур. С 1993 года живет в Петербурге. Печатается с 1982 года, автор повестей, рассказов, опубликованных в литературных сборниках "Вдыхая жизнь", "Виват Петербург", "Дарю любовь и принимаю" и литературно-художественных журналах "Золотое слово", "Мост". В 2012 году в издательстве "Нестор-История" Санкт-Петербурга вышла книга "Страницы времени". Электронные адреса творчества: http://www.stihi.ru/avtor/spbsergey и http://vk.com/id63621429

Участник персональных и городских художественных выставок. Автор относит свое увлечение живописью и рисунком к одному из самых любимых занятий в свободное время. "Меня больше увлекает сам процесс работы над этюдом, попытка отражения на бумаге или картоне увиденного рядом. Занятия живописью создают какое-то особое состояние. Это созерцание и отражение мира. Совсем не зеркальное, а то, которое отражается в тебе самом. Наверное, что-то подобное происходит со мной, когда хочется изложить свои мысли в рассказе или повести"…

Александр Богданович – доктор технических наук, поэт из Санкт-Петербурга, после посещения персональной выставки автора написал: "… Особенно мне понравились городские пейзажи Питера. Они импрессионистичны и очень совпадают с твоими эссе о городе. Тебе удается передать ностальгическое любование нашим туманным прекрасным Петербургом. Я всегда завидовал и завидую художникам, у которых есть два преимущества перед поэтами. Они имеют неограниченно большее количество цветовых комбинаций и большую свободу выразительных средств, позволяющую уходить в обобщения, недоступные поэзии, вследствие ограниченности словарного запаса. Картина всегда доступнее… Если уж она висит на стене, то все, проходя мимо, смотрят на нее, а стихи еще нужно читать, да еще уметь прочитать…

… Ты нашел свою интонацию, которая тебя спасает, о чем бы ты ни писал, хоть о городе, хоть о золотых рыбках… Рассказы твои в сборнике прочитал, хороши, хотя, может быть, иногда не хватает последних фраз. Мне близка твоя лирическая интонация"…

Светлана Леонова – поэт из г. Королева Московской области, о рассказе "В стране безмолвия": "Это тема "ускользающей красоты", уже не в историческом, но в лирическом жанре продолжает волновать меня своей недосказанностью, незавершенностью и привкусом уже не тайны, но таинства совершаемого. Узнаваемые образы, но перед глазами – сразу Ваша живописная работа "Свет Ксении", атмосфера ее и рассказа – та же… Ваши рассказы подобны киноленте – живой сменой картин.

Характерно для рассказов и то, что в них, непременно есть мысли-фразы, которые ослепительно вспыхивают… Здесь, совершенно очевидно, это: "У певца была открытая, почти комическая и какая-то совершенно беззащитная улыбка… Разве можно защититься такой улыбкой от мерзостей нашей жизни?"… И еще, очень важное… Такое понимание без слов, настроенных на одну волну, бывает у любящих. Подобные встречи приводят к Богу".

… "Теперь у меня появилась возможность дочитать Ваши "Записки молодого человека"… Здесь Вы другой, но связующая всё повествования философско-романтическая, светлая и горькая нить остается Ваша. Ужасающая кровавая мясорубка войны, и записанная почти сухим языком фактов картина особенно фотографично… Это история

Любви в истории Войны с достоверной точностью дневника… Когда потребность в Любви заострена неизвестностью, дыханием смерти, чистота отношений особенно ценна.

В ваших рассказах, стихах всегда означена хрупкость и неповторимость жизни и мягкий, но настойчивый призыв беречь и ценить красоту каждого мгновения. А последняя строка – долгий звук… и Память… Помнить, помнить и не забывать"…

Ольга Анина – поэт из Санкт-Петербурга о рассказе "Путешествие из Петербурга": "Вы настоящий писатель, не графоман, русский человек по-настоящему неравнодушный к происходящему. Рассказ перекликается со многими любимыми мною рассказами Бунина о нищей, разорённой России перед первой мировой и перед революцией. Я согласна с Вами полностью. Сколько раз ехала поездом и видела покинутые деревни, сгнившие дома, заросшие бурьяном поля. Только вчера читала Дмитрия Лихачева о православии и русской вере. О том, что вера- это совесть каждого, его ответственность за поступки, что с безверием уходит духовность русского народа, а появляется стяжательство и прочие пороки. Пока совесть нечиста, не сможет наладиться и наша экономика, сколько новых законов ни придумывай… Как вернуть духовность, особенно молодёжи, которая не хочет хранить наши традиции и впитывает "бесовщину". Можно ли хоть что-то исправить?… "

Ирина Калитина Каховская – научный сотрудник НИИ из Москвы, президент Фонда потомков героев русско-турецкой войны 1877–1878 гг. "Самарское знамя" о "Путешествии из Петербурга": "…блестяще написано. То же самое можно увидеть по всей России. Все вымирает. В 2010 г. были на родине моих предков под Псковом на озере Наговье, где было имение прадеда, директор поселения говорит, что с изданием указа Министерства образования о сельских школах, селения обезлюдели – молодые семьи с детьми оставляли свои дома, огороды и перебирались туда, где дети смогут учиться. Она с прискорбием говорила нам: "Такое впечатление, что кто-то специально освобождает нашу землю от людей".

Мне очень понравились тонкие акценты в рассказе:

"Депрессивная зона. Это, когда край гибнет без войны. Целые города, деревни".

"Нищета выедает глаза провалившимися крышами и заколоченными окнами".

"Небо за окном весеннее, синее. Ползут плоские облака, похожие на блины и пироги. Будто, печет их кто-то в огромной печи за горизонтом. Снег слежался и блестит на солнце, как начищенная сковорода".

"Рядом покосившаяся изба смотрит заколоченным фанерой окном, словно подбитым глазом".

"Может быть, здесь и начинается та, самая настоящая, а не придуманная в телевизионных ток-шоу Россия? Теперь она казалась Вольскому ближе и дороже. С таким чувством думают о неудавшейся судьбе своего ребенка, о старой и больной матери. В них много боли и слез, их и любят, поэтому более других"…

Ольга Головенкина – поэт из Москвы, о рассказе "На берегу": "Время считало наши часы"… Так было и до нас, так будет и после. Как это странно! За уходящими куда-то часами утекает и радость молодости, и свежесть восприятия, и жизнь.

В сущности – ничего не меняется. Я- это я. Ты – ты! Но зачем, зачем (я никак не могу понять – зачем это!) вместе с там, как время надевает свою безжалостную маску на каждое лицо, зачем что-то тонкое, светлое, нежное, словно бы прорастает, вначале тоненькой, потом все более и более жесткой корой, удерживающей настоящие чувства; только изредка, словно нечаянно, пропуская искорку, на миг освещающую и освящающую нашу нежность.

Старые часы вновь отсчитают положенный срок, все возвратится в памяти ярким бликом. Помнишь, как там, над водой, между облаков удивительно плеснуло потоком свет заката? – так же оживут во мне те дорогие часы и в тихой комнате, в полутьме, станет все другим…

Пускай – прошло, но было… Это было! И все это нужное и дорогое, все – мое.