Жизнь номер один - Олег Липовецкий

Олег Липовецкий

Жизнь номер один

© Липовецкий О., 2022

© ИД «Городец», 2022

* * *

Моей семье посвящается

Дисклеймер:

Все персонажи и события в этом тексте являются вымышленными.

Все совпадения с реальными людьми и событиями случайны.

Я смотрю в свое окно. Уже лет тридцать, как левый нижний угол наружного стекла откололся, и папа склеил его изолентой.

Папы нет уже пять лет. Из окна виден мой детский сад. Я помню каждое дерево на его территории. Запах группы. Лица одногруппников и момент, когда воспитательница говорит: «За тобой пришли».

Глава I

Черная полоса

Детский сад «Тополек», куда я самостоятельно, а потому гордо шагал каждое утро, находился прямо за нашим домом. Обычно, захлопнув дверь квартиры, я сбегал по лестнице с третьего этажа, скользя рукой по перекладинам подъездных перил, каждая из которых отзывалась на прикосновение моей ладошки своей нотой. Эту мелодию я знал наизусть – с нее начинался каждый будний день моего детства. Но сегодня мне было не до музыки. Дверь подъезда с треснутой фанерной вставкой, выкрашенной в синий, легко распахнулась и выпустила меня на улицу. Ночью прошел дождь, и неровный асфальт вдоль дома был покрыт пятнами небольших лужиц, как шкура жирафа на картинке в какой не помню книге. Вспомнив мамино «Не ходи по лужам» и оглянувшись на окно кухни (мамы в нем не оказалось), я смело затопал напрямик, дерзко разбрызгивая жирафные лужи новыми ботинками. Мне казалось, что, уничтожая их беспечную гладь, я мщу миру за свои злоключения. Дойдя до угла дома, я повернул направо и прошел мимо крыльца кулинарии. Она была еще закрыта. По какой-то неведомой причине человек, проходящий мимо торца дома в любое время дня и ночи, попадал в невероятной силы поток аромата свежей выпечки. Обычно я останавливался здесь на минутку понюхать воздух. Мне очень нравилось улавливать в теплых волнах отдельные запахи. Вот это сочень. А это, похоже, пирожок с повидлом. Или свежая глазированная полоска. Обычно, но не сегодня. Сегодня я миновал кулинарию без остановки и подошел к дороге, на другой стороне которой стоял детский сад. В это утро он казался неприветливым и зловещим. Сегодня все казалось мне неприветливым и зловещим.

Вчера вечером ничто не предвещало беды, пока папа не решил надеть в гости свои золотые запонки. Запонки достались ему от его отца – моего деда Давида. Были подарены на свадьбу. Надевал их папа редко, по особым случаям. Они входили в комплект, который назывался «на выход». Еще в комплекте была белая рубаха с дырочками на рукавах вместо пуговиц, коричневый костюм, блестящие кожаные туфли, галстук и штука, которой этот галстук прикреплялся к рубашке. У меня тоже был свой комплект на выход. И у брата. И у мамы. Но только у моего папы в комплекте были такие запонки. О них и речь.

Знали бы писатель Стивенсон и дедушка Давид, к чему приведут роман «Остров сокровищ» и старые портновские ножницы. Какая связь? Просто месяц назад чрезвычайно одаренный и смышленый ребенок, каким считали меня все соседские бабушки, был поражен одноименным фильмом. А точнее, волшебным блеском драгоценных камней в сундуке мертвеца, на который, как вы знаете, претендовали пятнадцать человек. Романтическая натура взяла верх, и, справедливо рассудив, что каждый человек имеет право на пару-тройку драгоценных камней, я незамедлительно приступил к их поиску. Поиски начались и закончились в родительской шкатулке. Клад был найден. Как вы догадались – папины запонки. Но возникла проблема. Мне нужны были только камни. И вот, дождавшись момента, когда родители оставят меня одного, а брат уйдет гулять, не теряя ни минуты, я, оправдывая оценки пожилых соседок, огромными портновскими ножницами, кстати, тоже доставшимися от дедушки Давида, вспорол презренный желтый металл запонок и стал обладателем двух маленьких драгоценных звезд. Исковерканные запонки были положены на место в коробочку, коробочка в шкатулочку, шкатулочка в трюмо, пахнущее мамиными духами и помадами. Камни я закопал. В надежном месте. Под цветком алоэ, в горшке, в спальне родителей.

Вечером, доедая рисовую кашу и услышав истошный папин крик, я понял все и сразу. Сотой доли секунды хватило мне, чтобы среагировать и запереться в туалете. Я всегда запирался в туалете в минуты опасности. Об этом свидетельствовали многочисленные парные отверстия, оставшиеся от шурупов, которыми папа прикручивал на новое место дверной шпингалет, вырванный после очередной осады. Не знаю, что заставляло меня каждый раз запираться в сортире и не открывать дверь, несмотря на все уговоры. Я знал, что это не поможет и защелка не выдержит папиного гнева, но ведь мы всегда хотим отсрочить неизбежное. После папиного предупредительного рывка должен был последовать второй, который дверь, конечно, не выдержала бы. И тут в моей голове мелькнула, как мне тогда показалось, гениальная мысль, и я закричал: «Папа, не надо! Я сам выйду!» Шум за дверью стих, и я, казалось бы покорно выйдя из туалета, опрометью ринулся к электророзетке, сжимая в руке мамину шпильку. «Если подойдешь – воткну!» – крикнул я и приставил шпильку к отверстию. «Втыкай», – ответил папа и сделал шаг в моем направлении. Он же не думал, что его сын, как бы это помягче… Короче, в следующее мгновение меня, как бы это опять помягче… так шарахнуло током, что я отлетел и размазался по противоположной стене коридора. Волосы у меня реально встали дыбом. Ни ремень, ни ладошка папе не пригодились, ибо я наказал себя сам. Подъезд лишился электричества, мама – шпильки, а я – прогулок и лимонада на месяц.

Понятно, что на следующий день мне все казалось мрачным и зловещим. День не задался с самого утра. Потихоньку от папы: после вчерашнего он мог и не разрешить, мама дала мне десять копеек на мультфильмы. Помните, раньше в саду группой ходили в кино, и детский сеанс стоил десять копеек? Уже в том нежном возрасте у меня была одна вредная привычка. Нет, конечно, я не курил и не пил тем более. Но я почему-то очень любил носить деньги во рту. Естественно, только монеты. Купюры мне еще и не давали, к моему большому сожалению. Выйдя из квартиры, я, как обычно, засунул десять копеек в рот и, гоняя во рту денежку, а в голове мрачные мысли о