Хранитель тыквы - Пэлем Вудхауз

Вудхауз Пэлем Грэнвил

Хранитель тыквы

П.Г.ВУДХАУЗ

ХРАНИТЕЛЬ ТЫКВЫ

Утренний свет янтарным душем пролился на Бландингский замок, радостно озаряя увитые плющом стены, парки, сады, службы и тех обитателей, которым посчастливилось выйти на воздух. Он падал на зелень газонов и камень террас, на благородные дубы и пестрые цветы, а кроме того -- на обвислый зад штанов Энгуса Макалистера, который был старшим садовником у девятого графа Эмсворта и с горьким шотландским упорством мешал слизню тихо спать под листом латука. Падал свет и на белые брюки Фредди Трипвуда, который поспешал через луг, и на его отца, то есть самого графа, и на Биджа, дворецкого, которые стояли на башне, причем граф глядел в телескоп, а верный слуга держал его шляпу.

-- Бидж, -- сказал лорд Эмсворт.

-- Милорд?

-- Меня обманули. Он не работает.

-- Вы плохо видите, милорд?

-- Я ничего не вижу. Дворецкий был сметлив.

-- Если бы я снял чехольчик, милорд, было бы виднее.

-- Э? Чехольчик? Какой чехольчик? А, да! Снимите его, Бидж.

-- Сейчас, милорд.

-- Вот это другое дело! Да, куда лучше! Превосходно! Я вижу корову.

-- Милорд?

-- Там, на лугу. Поразительно! Просто рядом. Спасибо, Бидж. Можете идти.

-- Ваша шляпа, милорд.

-- Наденьте на меня, хорошо?

-- Сейчас, милорд.

Надев на хозяина шляпу, дворецкий ушел, а хозяин смотрел на корову

Девятый граф Эмсворт очень любил новые игрушки. Больше всего он любил свой сад, но бывали и увлечения, на сей раз -- вот этот телескоп. Прочитав в журнале статью об астрономии, он его выписал, приспособил на этой башне и сейчас испытывал.

Корова понемногу теряла свою прелесть. Она была не хуже других коров, но и не увлекательней. Насмотревшись на то, как она жует и глядит куда-то, лорд Эмсворт решил повернуть трубу, но тут в поле зрения оказался его сын Фредерик. Легкий и белый, он бежал по травам, словно пастушок из Феокрита, торопящийся к нимфе, и девятый граф забеспокоился. Он всегда беспокоился, увидев младшего сына, ибо все меньше понимал, что же с ним делать.

Треска, породившая три миллиона пятьсот тысяч детей, любит их всех, а вот наши лорды смотрят искоса на младшего сына. Надо сказать, на Фредди Трипвуда всякий посмотрел бы искоса. Если он жил в Лондоне, он обрастал долгами, если же возвращался в замок, бродил без дела и маялся. Вероятно, отчиму было не легче с Гамлетом, чем отцу -- с Фредериком. Но сейчас он вел себя совсем уж странно, ничуть не маялся; и внутренний голос подсказал лорду Эмсворту, что это -- не к добру.

Лорд Эмсворт отошел от телескопа другим человеком. Он часто мечтал, что в один прекрасный день появится красивая девушка из хорошей семьи и заберет от него Фредди; но неугомонный голос подсказывал, что это -- не она. Девушки из хорошей семьи, если они не спятили, держат себя приличней.

Нет, все иначе. Здесь, в затворе, далеко от столичной суеты, Фредди затеял грязную интрижку. Вне себя от горя и гнева, лорд Эмсворт побежал вниз, на террасу, где и метался, словно пожилой леопард, ожидающий ужина, пока что-то белое не замелькало среди деревьев.

Горько и гневно глядел отец на приближающегося сына. Поправив пенсне, он увидел довольную улыбку -- наверное, именно так улыбалась бы овца -- и букетик полевых цветов, который этот Фредерик нежно поглаживал на ходу.

-- Фредерик! -- взревел несчастный лорд. Тот остановился. Витая и мечтая, он не заметил отца, но был слишком счастлив, чтобы загрустить.

-- Здравствуй! -- приветливо ответил он, поискал тему поприятней и прибавил: -- Какая погода!

Граф Кларенс не хотел отвлекаться. Он шагнул вперед с тем именно видом, который был у злодея, убившего в Тауэре несчастных принцев.

-- Фредерик, -- спросил он, -- кто эта девушка?

Фредерик остановился и словно бы проглотил что-то очень большое.

-- Девушка? -- удивился он. -- Какая девушка?

-- Которую ты целовал на лугу, -- ответил отец.

-- Ах, эта! -- воскликнул Фредди. -- Да... -- Он помолчал. -- Да, да! Как раз хотел тебе сказать!

-- Хотел?

-- Еще как! Все в порядке. То есть ничего такого. Это моя невеста.

Лорд Эмсворт закричал так, словно одна из пчел, гудевших над клумбами лаванды, нашла время и силы ужалить его в шею.

-- Кто она? Как ее зовут?

-- Агги Доналдсон.

-- Что?

-- Это от "Ниагары", родители туда ездили после свадьбы. Понимаешь, она из Америки. У них там странные имена. Нет, ты подумай! Ниагара!

-- Кто она такая?

-- Красавица. Очень умная. Ты ее полюбишь.

-- Кто она такая?

-- Играет на саксофоне.

-- Кто, -- повторил лорд Эмсворт, -- она такая? Фредди откашлялся. Он понимал что. дольше скрываться незачем, но истина, вероятней всего, особой радости не вызовет.

-- Понимаешь, -- сказал он, -- она родственница Макалистера. Приехала в Англию, понимаешь, гостит у него.

Лорд Эмсворт воздел руки и кинулся к тиссовой аллее.

Старший садовник обернулся. Он был невысок и плотен, брови его подошли бы к более высокому лбу и вместе с рыжей бородой придавали ему устрашающий вид. Лицо у него было честное, да и умное, а вот сладости и света в нем не хватало.

-- Макалистер, -- сказал граф, приступая к делу прямо, -- где ваша родственница?

-- Р-р-родственница?

-- Да. Пусть она уедет!

-- Куда это?

Лорду Эмсворту было не до всяких частностей.

-- Куда угодно. Здесь ей жить нельзя.

-- Почему?

-- Неважно. Скажите, чтобы она уехала.

-- Почему?

Лорд Эмсворт не заскрежетал зубами, но подскочил в воздух и уронил пенсне. Человек он был тихий, разумный и знал, что графы должны дважды подумать, прежде чем обращаться с низшими в ранненорманнском стиле, но сейчас -- не выдержал.

-- Макалистер! -- вскричал он. -- Слушайте! Да, слушайте меня! Или она -- или вы!

Свободные от бровей, бороды и усов части лица озарились странным светом; так озаряется тот, кто не забыл Беннокберна и знает, что в его земле жили Уильям Уоллес и Роберт Брюс.

-- Хор-р-рошо, милорд, -- сказал он. -- Я уйду.

Лорд Эмсворт покинул поле битвы в ярости, но и в радости. Мысль о том, что шотландский садовник служил ему верой и правдой десять лет, не вызывала ни малейших угрызений.

Но позже, когда он курил после обеда, поруганный разум вернулся и тронул холодной рукой его сердце.

Что будет с тыквой без Энгуса Макалистера?

Вероятно, стоит сказать о том, как много значила тыква для нашего графа. Всем знатным родам чего-нибудь не хватает; род Эмсвортов не был исключением. Много поколений подряд из Бландингского замка выходили воины и правители, но ни один из них не получил премии за тыкву. За розы -- бывало. За тюльпаны -- допустим. За ранние сорта лука -- естественно! Но не за тыквы. Можно ли это выдержать?

Год за годом пытался девятый граф смыть пятно с герба, но безуспешно. И вот появилась надежда. Глядя на золотистый шар, хозяин замка думал и верил, что сэр Грегори Парслоу-Парслоу, побеждавший три года подряд, не вырастит такой прекрасной тыквы.

Ухаживал за нею Макалистер. Он понимал ее. Он даже любил ее, сдержанно, как шотландец. Если он уйдет, что же будет?

Вот о чем размышлял лорд Эмсворт, когда день за днем пытался себя убедить, что на Макалистере свет клином не сошелся, и понимал, что это -пустая бравада. Главным садовником теперь был Роберт Баркер. Когда вы растите тыкву, вам не до сантиментов, и бедный граф признавал, что бывший помощник гордого Энгуса погубит все дело. Словом, он тосковал по шотландцу.

Быть может, ему мерещилось -- но и тыква тосковала. Она худела и бледнела. На десятую ночь разлуки графу приснился странный сон: он обещал Его Величеству показать превосходнейшую тыкву, но, когда они к ней пришли, они увидели крохотный шарик, не больше горошины. Лорд Эмсворт проснулся, еще слыша горестные крики своего короля; и гордость его сдалась, содрогнувшись напоследок.

-- Бидж, -- сказал он утром, -- вы часом не знаете... где живет Макалистер?

-- Знаю, милорд, -- ответил Бидж. -- На Бакстон-кресчент, одиннадцать.

-- Бакстон-кресчент? В жизни не слышал.

-- По-видимому, милорд, это у Кромвел-роуд. Меблированные комнаты. Макалистер там останавливается, потому что рядом Кенсингтонский сад. Он любил, -- прибавил дворецкий с почтительным упреком, ибо дружил с мятежным шотландцем десять лет, -- он любил, милорд, жить поближе к цветам.

Телеграммы ближайших полусуток вызвали неподдельный интерес на местной почте.

Первая гласила:

"Лондон, Кромвел-роуд, Бакстон-кресчент, 11.

Вернитесь. Эмсворт".

А вторая:

"Шропшир, Бландингскии замок, лорду Эмсворту.

Нет".

Этого граф не ожидал. Думал он туго, но справился и решил: пусть Роберт Баркер, надломленная трость, побудет у тыквы еще дня два, а он тем временем съездит в Лондон и наймет самого лучшего садовника, какой только бывает.

Доктор Джонсон полагал, что в Лондоне есть все на свете, и если вы устали от Лондона, вы устали от жизни. Лорд Эмсворт бы с этим не согласился. Он ненавидел Лондон. Его мучили толпы, запахи, мухи, омнибусы, такси и мостовые. Мало того -- злосчастный город не мог произвести хорошего садовника. Граф обошел все агентства, расспросил всех кандидатов -- и ни один из них ему не подошел. Жестоко говорить так о людях, но самый лучший из них был хуже Роберта Баркера.