Качели - Дима Григорьев

Качели

Тот день был покрыт сгустком надежды. Он почти доказал, что жизнь способна произрасти из неживого.

Тем будним днём во дворе обычного спального района лёгкой стопою разгуливал тихий скрип ржавых качелей. Кроткая тоненькая ножка с мальчишечьи подбитыми коленями лёгким движением отталкивалась от натоптанного песка и пускалась ввысь, поднимая с собой лёгкое тело, которое всецело принадлежало системе качелей. Под порывами нежного августовского ветра ржавые качели то поднимались, то опускались, раскачивая хрупкое тело девочки. Ту девочку звали Лера или, как её прозвали дворовые ребята, Лерка-качелька. Данное прозвище она получила лишь по одной причине – она была завсегдатаем когда-то красных, но уже покрывшихся ржавчиной качелей. Моментами казалось, она уносила с собой ржавый запах качелей и тянула его по улице вплоть до своей кровати.

Никто не любил эти качели: они потеряли свой внешний вид, да и скрип от них стоял хоть и тихий, но неумолкающий. Лера не придавала подобному значения, ей даже нравилось внешнее несовершенство качелей. Она просто садилась и качалась. Её тело играло с воздухом общую музыку. Каждый её локон нежно витал по волнам безрассудного детского удовольствия, что так часто проявляется у мечтателей. Она воссоединялась с природой: могла почувствовать себя соколом, летавшем над кашей белоснежных облаков, или же маленькой канарейкой, которая своей хрупкостью и нежностью заслужила внимание окружающих. А главное, на этих ржавых никому ненужных качелях она могла спрятать свои мысли за заслонкой назойливого скрипа. Она думала о многом. В большей степени о любви. Начитавшись Грина, Тургенева, Гюго и Бунина, Лера погружалась в бесконечные поиски идеального проявления любви. Часто задавалась вопросом: “А существует ли она вообще?”.

Друзей у Леры не было, лишь знакомые. Мальчики её сторонились, считая слишком непривлекательной. Она была светловолоса, с большими карими глазами и еле заметными веснушками, которые в минуты радости отчётливо выступали на её кругленьком небольшом личике. Имела округлый нос. Была сутула.

Девочки завидовали Лериной загадочности. Они не понимали почему она не общается так, как все, почему она не встречается с парнями, как все нормальные девочки, и почему она всё время качается на этих дурацких качелях. Почему? Почему? В один момент зависть перешла в страх. Девочки начали чувствовать себя слабыми, ничтожными мошками перед загадочностью, скрывавшейся в худеньком теле Леры. Поэтому про неё пошли слухи, которые из-за своей слабости пускали девчёнки: “А вы знали, что она шлюха? Да! Я сама в шоке. Говорят, она беременна! А я где-то слышала, что её изнасиловал отчим!” – а у неё был родной отец.

Вернёмся к началу.

Тем днём небо сплошь было покрыто солнечными лучами. Люди проживали последние дни лета. И по-прежнему в спальном районе стоял тихий скрип.

Лера, сняв ботинки, при каждом взлёте пыталась коснуться солнца пятками. Ей казалось, что вот-вот и она коснётся этой далёкой кипящей звезды. Но с каждым падениям её пятки уходили всё дальше и дальше от своей цели. Вскоре, Лере наскучило тянуться к большому, и она решила понаблюдать за людьми.

Рядом с ней стояла дряблая песочница, в которой сидел мальчишка лет пяти и усердно копал песок. Он прикладывал такие усилия, словно искал клад и точно знал, что уже близок к своей находке. И вот, мальчишка докопал. Кладом оказалась корка хлеба. Мальчик, не думая, закинул корку в рот, отошёл от перекопанного места и снова начал копать.

Рядом с детской площадкой на скамейке сидела парочка. Они разговаривали и стеснительно ласкали друг друга. Девушка ноготком гладила колено парня, а он, смущённый, изредка нежным касание дрожащей руки уводил длинные волосы девушки за её ушко, тем самым, найдя повод дотронуться до своей возлюбленной. На лице каждого из влюбленных на той скамейке вырисовывалась невзрачная улыбка комфорта, ласковой скатертью укрывавшая обшарпанность скамейки.

Лера с язвительной нежностью наблюдала за парочкой. Долго наблюдала. Но в какой-то момент на её щеках выступила краснота. Тому причина Он. Он стоял в нескольких шагах от влюблённых. Курил сигарету и смотрел на голубое небо. Его широкоплечий стан был вдет в толстовку, а небрежные волосы нежно обдувались ветром. Он не смотрел на Леру никогда, а она на Него смотрела всегда. Каждый день Он выходил курить, иногда даже ходил в магазин, что доставляло Лере большое удовольствие, поскольку Ему приходилось, для сокращения пути, проходить рядом с ржавыми качелями. И Лере давалась ровно секунда, чтобы насладиться вблизи Его по-юношески строгими скулами.

Покурил сигарету. Зашёл в подъезд. “Интересно, он специально на меня не смотрит?”

Лера перекинула взгляд на качели, которые стояли против неё. Ярко-красный цвет корпуса и жёлтые деревянные боковые узорчатые вставки резали глаза девочки. Жестянки не выглядели ржавыми, да и блеклость необузданного времени не успела проникнуть в них. Качели скрывали своё бездушие под яркой оболочкой новизны. Все дети любили подобные качели. Но не Лера – она видела, чувствовала, её тонкое восприятие и понимание объектов действительности преграждало путь ко всему ненастоящему. Каждый объект, в понимание Леры, должен был пройти своё испытание временем. Поэтому она и любила уже ей родную ржавчину. Ржавые качели прошли и пик счастья (востребованность), и самое тяжёлое время – уходящей молодости, знаменующей скупостью внимания от окружающих, и в конечном счёте пришли к тому, с чего начинается каждый несостоявшейся человек в сознательном возрасте – к осознанию кромешного одиночества, которое не требует его решения. Девочка давала дань уважения, на что взамен получала опыт.

Лера взглянула на солнце – время шло к вечеру. Она крепко закрыла глаза и не открывала их около двух минут: хотела смыть с своих глаз увиденное, дабы не поддаться зависти и страху одиночества. Открыв, увидела сине-зелёные пятна, мягко рассеивающиеся под уходящими лучами солнца. За пятнами напротив Леры, на новых качелях сидел какой-то силуэт. Тихонько покачивался и словно ждал, когда на него обратят внимание. Девочка не могла разглядеть кто это, пока пятна совсем не исчезли. Это был Он.

Лера опешила. Её раскачка стала быстрей. Ржавые качели будто нарочно не хотели раскачиваться. Его взгляд был полностью направлен на неё – это её смущало. “Что он хочет? Почему сейчас так смотрит? Может спросить?”

Как тебя зовут? – прорезью раздался звук.

Лера первый раз услышала его голос. В её ушах звенело эхо. Голос придал сил раскачке. Голос словно дополнил мелодию тела и воздуха, пустившись вплавь вдоль бесконечных спальных районов. Звуку сопутствовал скрип ржавых качелей. Воцарилась тишина. Ржавые качели остановились.

Как тебя зовут? – нежнее