Золотоискатель. Истоки - Марфа Московская

Золотоискатель

Истоки

Марфа Московская

Дизайнер обложки Марфа Московская

Иллюстратор Николай Павлович Аносов

Иллюстратор Станислав Евгеньевич Вронский

© Марфа Московская, 2017

© Марфа Московская, дизайн обложки, 2017

© Николай Павлович Аносов, иллюстрации, 2017

© Станислав Евгеньевич Вронский, иллюстрации, 2017

ISBN 978-5-4483-9742-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

От автора

История этой книги удивительна, как и сам герой, Андрей Громов, прототипом которого стал реальный человек – сын известнейшего в царские времена дворянина Павла Аносова, горного инженера, исследователя Урала и основоположника учения о стали – металлографии.

Николай Аносов родился в 1833 году, и его таежные экспедиции прошли задолго до героических историй по «золотому» освоению Сибири, имевших место после революции. А так же до известных путешествий Арсеньева и Федосеева, которые еще не родились, когда Аносов делал свои первые таежные шаги. Гордая и самостоятельная, романтическая душа молодого офицера требовала самореализации, славы и богатства. Но ему был уготован обыденный путь инженера-металлурга, так как сыновья привычно идут по стопам своих отцов, которые хотят видеть в них свое продолжение…

Никто не узнал бы эту историю, но однажды я нашла в архивах нашего рода записанные его рукой дневники. Мой прапрадед по маминой линии Александр Николаевич Томилов дружил с Аносовым, который часто заезжал в дом нашей семьи на улице Чехова, в Петербурге. Еще юным кадетом Николай нередко гостил у нашей родственницы. Незадолго до смерти он передал в дар Томиловым, прямым потомком которых я являюсь, автобиографическую рукопись, записанную им на даче в Павловске в 1880-ых годах. Судя по всему, Николай Павлович обладал феноменальной памятью, помня массу мелких подробностей о своей юности и экспедиционных изысканиях. Этим дневником он как бы подводил черту своей жизни и заслуг, потому что через десять лет скончался. Возможно, здоровье Аносова подорвала тяжелая походная планида, а, может быть, человеческая несправедливость, которая разрубила его жизнь на две части. Уже в зрелом возрасте, за исключительные заслуги в открытии месторождений рассыпного золота, Николай был удостоен чинов и званий. Однако мало кто знал, что ему стоило добыть свою славу! Личные переживания, удивительные знакомства, душевные сомнения и трудности таежных дорог автор оставил в дневнике, который был отдан моим предкам, а не прямым наследникам, уехавшим за границу. Очевидно, он хотел оставить память о себе именно России, которую любил, и которой служил до конца…

И вот, спустя почти 150 лет, его дневник, хоть и в художественной обработке, увидел свет. Эта книга открывает тяжелую, но безумно интересную часть его жизни: путешествия и поиск золота. Так родился офицер Громов, потому что в моей истории есть творческий вымысел, и я не имела права искажать судьбу настоящего героя. Но я поставила своей целью не отступать от большинства записанных фактов и даже диалогов, поэтому повесть имеет честный исторический вес. А известные лица, упомянутые в книге, встанут рядом с читателем, словно живые: Муравьев, который потом стал Амурским, Корсаков, Невельский, Буссе, Козакевич, Бенардаки и другие – высокие и малые чины, связанные с освоением Забайкалья, Сибири, Амура, а так же с сибирским золотым делом… И однажды именами некоторых из них благодарные потомки назовут поселки, порты, реки и города!

Изложенные в книге исторические события, экспедиции, разговоры с известными лицами и туземцами имели место в реальности. Мне не понадобилось придумывать молодость своего героя: детали переездов и тяжелых походов, общение с чинами, метания души и тонкости поиска золота взяты из рукописи. Я узнала много интересного о золотом деле, работая над книгой, хотя мне долго пришлось разбирать чернильные строки первопроходца, как и всю его судьбу. И лишь когда я прочла все до конца, то поняла, что напишу книгу, чтобы потомки знали и чтили таежный подвиг одинокого рыцаря долга.

Интересная и завидная, полная приключений жизнь выпускника Горного кадетского Корпуса покажется моим юным современникам вымыслом. Но ничего подобного, в книге только правда… Читая дневник, я была поражена упорством, выносливостью, смекалкой и невероятным честолюбием питерского дворянина. Романтик и творчески мыслящий упрямец, отодвинувший все, что занимало офицеров в его годы, он полностью отдал свою молодость открытию золотого запаса, для процветания царской России и воплощения своей мечты. В этой книге есть все: опасности и лишения, суровость и красота таежных переходов, тяжелая работа и находки, болезни и смерти, триумфы и предательства… Мне почти ничего не пришлось выдумывать, потому что жизнь сама оказалась невероятной выдумщицей, хитро сплетая судьбы людей. Громов, который в трепетной душе всегда оставался ребенком и любил выдумывать сказки, прожил полную трудностей реальную жизнь.

Так получилось, что я тоже путешествовала по некоторым местам, где скитался герой, знакома с минералогией, и не понаслышке знаю о реальности вещих снов. Мне довелось бродить по Алтаю, Прибайкалью, Якутии, Магаданскому краю, Приамурью и Сахалину. Поэтому я неплохо знаю тему, описывая места, где неутомимый и самоотверженный офицер Его Величества искал золото и славу.

Но у золота и славы есть обратная сторона…

В книге много зарисовок и карто-схем из дневника, а так же и другие картины, которые ранее нигде не публиковались: самого Николая Аносова и ссыльного польского художника Станислава Вронского, иллюстрировавшего его Средне-Амурские и Ниманские экспедиции в 1870-ых годах. Картины любезно предоставлены для книги прямой наследницей рода Аносовых, Ириной Михайловной Яковлевой.

Светлой памяти Николая Аносова,

царского офицера, который первым

открыл для России золото в Амурском крае

Муравьев

– Андрей Николаевич! Ох, ну постойте же, наконец… Разрешите вас поздравить с блестящим окончанием! – пожилая хозяйка дома, где я снимал квартиру, с трудом догнала меня на лестнице. Она смущенно протянула мне конверт, украшенный розовым удалым амурчиком в углу. Его улыбчивая мордашка никак не вязалась с мрачным видом темного петербургского подъезда и моим настроением.

– Что это? – растерялся я.

– Маленький подарок от нашей семьи… Ну же, не смотрите на меня так! Я знаю, вы гордый, но матушка ваша сейчас далеко, и живете вы скромно. А так хочется, наверное, посидеть с друзьями, угостить даму сердца? О, ведь вы же такой красавчик! – женщина игриво, как ей казалось, подмигнула, отчего я залился краской и лишь буркнул что-то в ответ.

– Держите. Столь важное событие просто необходимо отметить! Тут недалеко открыли славную кофейню.

– Нет, что вы, не нужно… – я попятился и чуть не полетел с лестницы.

– Ну-ну, не упрямьтесь. Такие деньги на дороге не валяются.

Я понял, что просто так не отделаюсь от доброжелательной старушки, и с улыбкой забрал конверт из дрожащих рук. В конце концов, видно, что это от чистого сердца.

– Благодарю премного, Анна Рудольфовна! Конечно же, вы правы. Непременно соберемся в кофейне.

На улице я поспешно вскрыл конверт – там лежало три десятирублевых ассигнации. Не густо, но хорошо поесть и выпить можно, отчего же нет…

Ни друзей, ни дамы сердца у меня не было. Да и не пускали женщин в трактир на Литейном, куда я направил свои стопы. Пузатый хозяин, купец второй гильдии Михеев, лично встречавший посетителей, с сомнением пропустил невысокого худого юношу внутрь. И хотя одет я был вполне прилично, у преуспевающих людей, очевидно, просто нюх на неудачников. Забившись в угол, словно незваный гость на чужом празднике, я решил проесть все деньги, свалившиеся с неба. Гулять, так гулять… Пропадай оно все!

Жизнь вокруг кипела, весело ржали бильярдисты в соседней зале, а радость ко мне не приходила… Я уныло вертел за тонкую ножку бокал, с давно испустившим дух шампанским. Хмель не брал меня, погруженного в думы. Последний год Горного Корпуса закончился, экзамены сданы, и что же теперь? Все известно заранее: мой отец был обласканным судьбою металлургом, но погиб. Моя матушка живет сейчас в Барнауле, и я должен ехать на Алтайские заводы, чтобы сгнить там инженером…

За соседним столиком шумела компания из четверых добротно одетых мужчин. Они нещадно курили, был слышен запах дорогих сигар и звон посуды, половой летал по зале, как мокрый аист, то и дело поднося водку в графинах и закуску. До меня доносились реплики, не оставлявшие сомнений в том, чем занимались эти богатые господа: «…золотишко-то дрянное… приказчик-ворюга, урезал ему попудные…» «…а я говорю, отводы пустые… пласт мимо пошел!»