Любовь, сила и справедливость. Онтологический анализ и применение к этике - Пауль Тиллих

Пауль Тиллих

Любовь, сила и справедливость. Онтологический анализ и применение к этике

© С.Я. Левит, составление серии, 2015

© А.Л. Чернявский, перевод, послесловие, 2015

© Центр гуманитарных инициатив, 2015

Любовь, сила и справедливость

Предисловие

Эта книга содержит лекции, впервые прочитанные в Ноттингеме, в Англии, – тогда финансовая корпорация First Foundation попросила меня прочесть первую серию «Начальных лекций» и взять в качестве темы проблемы любви, силы и справедливости. Несмотря на некоторые колебания – поскольку трудности, связанные с необходимостью рассмотреть столь сложные проблемы всего в шести лекциях, казались мне почти непреодолимыми – я в конце концов согласился. Ибо понимал, что творческая работа в сфере богословия, философии и этики на каждом шагу вынуждает нас четко определить, какое содержание мы вкладываем в понятия «любовь», «сила» и «справедливость».

Началом второго этапа на пути к публикации этих лекций стало приглашение Фонда Кристиана Госса (Принстон, США) провести семинар по теме «Любовь, сила и справедливость» с небольшой группой профессоров, продвинутых студентов и других интеллектуалов. Полученная мной тогда критика оказалась очень полезной на третьем этапе.

Началом этого третьего этапа стало приглашение фонда Sprunt Foundation Объединенной теологической школы (Ричмонд, Виргиния) прочесть семь лекций на тему моих «Начальных лекций». Поскольку ситуация была критической – мне предложили заменить ранее приглашенного лектора, который не смог приехать – Университет Ноттингема разрешил мне использовать прочитанные у них лекции. Однако для теологической школы их необходимо было переработать, исправить и расширить. Трудности, связанные с этой задачей, превзошли почти все, с чем я когда-либо сталкивался на протяжении моей академической карьеры. Единственным выходом было ограничиться онтологическим анализом понятий и некоторыми приложениями. Первая лекция представляла собой критическое введение, необходимое из-за путаницы и разногласий в трактовках любви, силы и справедливости. В следующих трех лекциях я попытался дать онтологический анализ каждого из этих понятий и выяснить, каким образом они укоренены в природе самого бытия. Последние три лекции были посвящены приложениям.

Подготовка лекций, из которых выросла эта книга, была поддержана двумя важными лекционными фондами, First Foundation и Sprunt Foundation, что даже слишком для одного лектора и одного курса лекций. Хочу поблагодарить оба фонда за оказанную мне честь быть их лектором, а также за радушный прием и настойчивость, с которой они побуждали меня заняться всеми этими проблемами и рассмотреть их глубже и шире, чем я это делал до сих пор.

Нью Йорк, апрель 1953 г.

Пауль Тиллих

I. Проблемы, путаница, метод

Проблемы внутреннего содержания понятий «любовь», «сила» и «справедливость»

Нельзя творчески работать в богословии или в философии, не сталкиваясь на каждом шагу с понятиями, составляющими предмет этих лекций, – с понятиями «любовь», «сила» и «справедливость». Они возникают в узловых моментах учения о человеке, в психологии и социологии, они являются главными в этике и правоведении, определяющими в политических науках и методике образования, без них нельзя обойтись даже в лечении психических и соматических заболеваний. Каждое из этих трех понятий в отдельности и все они вместе, в их взаимосвязи, чрезвычайно важны. Поэтому они должны стать темой специального исследования, хотя сделать это почти невозможно. Должны – потому что в любой из перечисленных выше сфер никакой анализ и никакой синтез, в своих самых существенных и решающих моментах, немыслимы без обращения к этим понятиям. Однако это почти невозможно, потому что никто не является экспертом во всех областях, в которых эти три понятия играют видную роль. Поэтому необходимо задаться вопросом, имеется ли у каждого из этих понятий корневое значение, которым определяется его использование в разных ситуациях – там, где оно применимо. Такое основное значение своей логической обоснованностью должно превосходить другие значения, которые можно из него вывести. Следовательно, поиск основных значений каждого из этих понятий – любви, силы и справедливости – должен быть нашей первой задачей, и он должен быть частью поиска основных значений всех тех понятий, которые всегда присутствуют, когда человек сталкивается с окружающим его миром в акте познания. Традиционно они называются принципами, структурными элементами и категориями бытия. Их исследованием занимается онтология. Онтология – это путь, на котором можно найти корневые значения всех принципов, а также тех трех понятий, которые являются темой нашего исследования. Именно по такому пути я собираюсь идти в этой и последующих главах. Вопросы о корневых значениях понятий «любовь», «сила» и «справедливость» будут онтологическими. И поступая так, мы сможем обнаружить не только их конкретные значения, но и их структурные связи друг с другом и с бытием как таковым. Если мы сумеем решить эту задачу, мы сможем разобраться в многообразии способов определения внутреннего содержания и взаимоотношений этих трех понятий. Мы сможем также глубже уяснить себе их взаимосвязь.

Дело, однако, не только в многообразии значений, в которых используются понятия «любовь», «сила» и «справедливость»; в дискуссиях о каждом из них царит путаница, а в дискуссиях об их взаимосвязи путаницы еще больше, и это создает почти непреодолимые препятствия. Тем не менее мы должны попытаться их преодолеть, и начать надо с обзора проблем и путаных суждений, с которыми мы будем сталкиваться на каждом этапе нашего исследования.

В названии главы слово «путаница» выглядит необычно. Но когда приходится писать о любви, силе и справедливости, необычное становится естественным. Пожалуй, нигде так не нужны предостережения и помощь специалиста по семантическому анализу, как в дебрях двусмысленностей, возникающих благодаря недостаточному контролю за содержанием понятий и чрезмерному эмоциональному возбуждению, когда речь заходит о любви, силе и справедливости. Путаница отчасти связана с внутренним содержанием этих понятий, отчасти с тем, как они соотносятся друг с другом.

Хотя слово «любовь» используется в литературе и в повседневной жизни зачастую неправильно, оно не утратило своей эмоциональной силы. Оно всегда связано с переживаниями сердечного тепла, сильного душевного волнения, счастья, удовлетворения. Вспоминаются чувства, которые мы испытываем, когда сами любим или любимы, и сопутствующие обстоятельства – в прошлом, настоящем или чаемом будущем. Поэтому кажется, что корневое значение этого слова – некое эмоциональное состояние, которое, подобно всем другим эмоциям, нельзя определить и можно охарактеризовать лишь присущими ему качествами и проявлениями. И что это состояние нельзя вызвать намеренно или по требованию, что оно является делом случая или подарком судьбы. Если бы это было так, любовь входила бы в сферу чувств, выражающих глубокую привязанность, и могла бы рассматриваться как одно из таких чувств – так рассматривал ее, например, Спиноза. Показательно, однако, что Спиноза, подойдя к своим заключительным утверждениям о природе божественной субстанции и о множестве способов участия в ней человека, говорит об интеллектуальной любви человека к Богу как любви Бога к самому себе. Иными словами, он возвышает любовь, переводя ее из эмоциональной сферы в онтологическую. И хорошо известно, что от Эмпедокла и Платона до Августина и Пико делла Мирандолы, до Гегеля и Шеллинга, до экзистенциализма и глубинной психологии[1] любовь играла в онтологии главную роль.

Существует другая интерпретация любви – не эмоциональная и не онтологическая, а этическая. В одном из главных текстов иудаизма, христианства и всей западной цивилизации слово «любовь» употребляется в сочетании с императивом «ты должен». Великая заповедь требует от каждого абсолютной любви к Богу и любви к ближнему в той мере, которая соответствует естественному самоутверждению человека. Если любовь – это эмоция, как можно ее требовать? Эмоции не могут возникать по требованию. Мы не можем требовать их от себя. Если мы попытаемся это сделать, результатом будет нечто ненатуральное, несущее на себе следы сокрытия естественных чувств. За раскаянием, которое делается намеренно, скрывается извращенное самодовольство. Намеренно вызванная любовь демонстрирует в искаженной форме безразличие или враждебность. Это означает, что любовь как эмоция не может быть предписана заповедью. Или любовь – это не эмоция, а что-то иное, или великая заповедь бессмысленна. В основе любви как эмоции должно быть что-то, что оправдывает как ее этическую, так и ее онтологическую интерпретации. И вполне может быть, что этическая природа любви зависит от ее онтологической природы, и что онтологическая природа любви получает свои качества от ее этического характера. Но если все это обосновано – а мы постараемся показать, что это обосновано, – возникает вопрос, как эти интерпретации любви связаны с тем фактом, что любовь проявляет себя в форме самой страстной эмоции.