Ничего не изменить - Ян Кельт

Ничего не изменить

Ян Кельт

Посвящается моему отцу, с верой в лучшее будущее человечества.

© Ян Кельт, 2016

© Ян Кельт, дизайн обложки, 2016

Редактор Анжелика Семилетова

ISBN 978-5-4483-2306-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава первая. Дым над водой

«Один мудрец сказал: «Если мы не покончим с войнами, войны покончат с нами»

Осенью на Балтике начинается сезон штормов – море неспокойно, соленая пыль смешивается с дождем, серое небо и серое море сливаются воедино. Заканчивается судоходный сезон, рыбаки больше не появляются на пирсе, резко холодает и наступает затишье. Серость, влажность и апатия – верные спутники балтийской осени. И она вступала в свои права.

«Черт, опять занозу засадил!» – с досадой подумал шкипер Смутьянов, отдернув руку с мокрого поручня. Кровь смешалась с соленой водой и дизелем, но Виктор не обращал на это внимания: «Потом разберусь». Больше его интересовала тишина в радиоэфире – он плыл проверить маяк у Готланда, потому как дозорные больше суток не выходили на связь. Работая уже пять лет смотрителем маяков, он не помнил случая, чтобы были такие проблемы с каким-либо из объектов. Выйдя на пенсию раньше пятидесяти пяти, старший мичман исполнял свою службу с таким же вниманием и ответственностью, что и во время сверхсрочки, потому что любил то, что делает. Жены не было, детей тоже – наверное поэтому старый моряк не мог находиться долго дома, один в двух комнатах, полученных когда-то давно за примерную службу на Северном флоте. Не пил принципиально, хобби, кроме рыбалки да книг, не было, и моряк метался по квартире как раненный зверь. Спал беспокойно – снилась служба срочником, где Смутьянов пытался выяснить почему он второй раз на срочке, среди обритых матросиков с мятыми гюйсами. Просыпался уставшим, старым и больным. Прошло не больше недели, как сослуживцы проводили его на пенсию, а он опять стоял перед начальником бригады с прошением о зачислении на службу – хоть кем, хоть матросом последним с «машкой» палубы драить, хоть чертом морским, но на корабль и в море.

Странно, но Виктор действительно уже не мыслил себя без этого. Без бескрайней глади, без чистейшего воздуха, без низких потолков отсеков, без стали корабля, без вертикальных трапов, без звонков и тревог. Потому, мчась сейчас по серым волнам Балтийского моря, под серым, осенним небом, он был рад даже тому, что его не взяли обратно в экипаж. Смотритель маяков – тоже неплохо, опять же, катер свой дали, почти корабль! Только проклятый поручень зашкурить руки никак не дойдут.

До маяка оставалось не больше пяти километров, когда он услышал в рубке шум рации. Виктор стряхнул кровь за борт и поспешил внутрь. Немного покрутив ручки и надев наушники, стал слушать радиоэфир.

«114, 114, вызываем 13—23! 114, 13—23, прием!»

«13—23, 114, слушаем Вас»

«Немедленно доложите в штаб бригады – мы атакованы! Повторяю: мы атакованы!»

«114, кем атакованы? Повторите: кем были атакованы? Уточните тип атаки!»

«Черт, атакована не подлодка, мы видим ракеты на радаре! Повторяю: видим ракеты земля-земля, пуск минута тридцать, курс 177! Удар по бригаде! Удар по вам!»

Виктор не поверил своим ушам – кто-то пустил ракеты по базе советских кораблей! Его родной бригаде! Неизвестно в каком секторе подлодка, но наверняка на дежурстве у Европы, раз передают в Калининград. Но канал открытый! Их слышат все прибрежные радиостанции и суда!

«Неужели война?» – похолодело внутри у Смутьянова. Перед глазами, как кадры кинопленки, проплыли детские годы на заводе за сбором патронов, похоронка в руках матери, безногие молодые солдаты, возвращавшиеся с фронта, один паек на двоих с сестренкой, ужас бомбардировок.

И тут он увидел их. Оставляя белый след, огненные шары пронеслись высоко над морем и направились в сторону берега. Навстречу им понеслись другие огни. Много. Очень много. Они рассекли небосвод на полосы, как нож рассекает ткань – с треском, прожигая пространство.

«Значит война». И тут радиоэфир заполнило множество голосов на разных языках – крики, приказы, рыдания, молитвы, вопросы, вопросы, вопросы. Виктор вышел на палубу и вдохнул поглубже морской воздух. Опять война, спустя всего сорок лет. Опять тяжелое бремя на бедную, несчастную его Родину. Не будет больше того мира и спокойствия, которым дышал СССР столько лет, ничего не будет. Старый моряк понимал абсолютно четко: ничего как раньше не будет.

Взрывов не было слышно. Но была видна вспышка – настолько яркая, что Виктор упал на палубу, сильно ударившись об неё головой. Лежа на спине, он видел, как серое небо стало белым, а потом огненно-красным. Аккуратно высунувшись, Смутьянов посмотрел куда упали ракеты – алое зарево освещало почти весь берег. Калининград и Балтийск горели. Своих целей достигли и другие шары – вспыхнуло всё: север, запад. Кровавые сполохи разлились по Старой Европе.

«Теперь точно всё. Ничего не изменить». Виктор поднялся и хромая зашагал в рубку – всё, что ему оставалось – слушать. Слушать эфир на много километров вокруг, если там остался хоть кто-то живой. Моряк невольно пустил слезу, подумав о бригаде, о сослуживцах и молодых матросах, которых больше нет. Сомнений не было – били наверняка по жизненно-важным целям. Полыхали Балтийск, Калининград, производства, военные части и стратегические объекты. Ядерное оружие, водородные бомбы, химические заряды – это уже не важно – эквивалент таков, что даже за сотню километров были видны всполохи. Там сейчас сущий ад.

Радио молчало, будто сломалось. Виктор менял частоту, вызывая хоть кого-нибудь, ещё и ещё, раз за разом. Промучав аппаратуру с полчаса, шкипер опустился на пол. Смысл? Сейчас в эфир никто не выйдет, даже если кто-то остался жив. Суда поспешат удалиться из опасного квадрата, остальные могут быть под ударом. Остался кто-то? Наверное эвакуируются, не до него тут. В наушниках послышался треск.

– 114, 114! Говорит капитан первого ранга подлодки «Устюг» Харитонов, ответьте!

Виктор молчал и надеялся, что кто-то ответит капитану, но запрос повторялся снова и снова, капитан срывался на мат, умоляя базу ответить – ответом была тишина.

– Подлодка «Устюг», СССР, Балтийский флот, ответьте! Ну хоть кто нибудь!

Виктор взял рацию и поднес к небритому подбородку:

– Говорит смотритель маяков Виктор Смутьянов. Наблюдал взрывы по всему побережью. База, скорее всего, уничтожена.

– Как уничтожена?

Виктор вздохнул, промокнул глаза и снова поднял рацию:

– Менее получаса назад наблюдал обмен ракетами со стороны берегов СССР и Старой Европы. Возможно, применялось ядерное оружие – очень яркая вспышка, сложно представить мощность зарядов. Предполагаю, что базы… нет больше базы, Харитонов. Может и Калининграда нет.

В эфире воцарилось молчание. Каково им было? Выйти в эфир и узнать, что их братьев больше нет. А может нет и семьи, поехавшей к черту на рога за моряком, расквартированной в Балтийске. Прошло минут десять, прежде чем снова раздался голос капитана:

– Смутьянов, Вы в эфире?

– Так точно. Я чудом оказался далеко от берега, продолжаю наблюдать пораженный берег, я жив.

– Смутьянов, приказываю Вам: передайте… передайте любому встреченному начальству или военному начальству: мы… мы уходим на пусковые позиции. Смутьянов, слышишь?! Мы их, с*ка, в ядерную пыль сотрем! Даю экипажу разрешение на удар по военным базам противника в Европе экспериментальным типом оружия – так и передай им, Смутьянов. Так и передай!

В эфире снова воцарилось молчание. Говорить было больше не о чем – любой на месте капитана, будь в силах, поступил бы так же. Месть – страшная вещь. Месть идет за человечеством по пятам, как Мефистофель преследует Фауста. Но когда отнимают самое дорогое, кроме мести ничего не остается. Месть – самое разрушительное, что есть у человечества.

Виктор снова вышел на палубу – сердце кольнуло, не хватало воздуха, а от зарева на горизонте мутило. Он сел на канаты, опустил лицо на руки и сдавил виски. Что дальше делать? Куда плыть? Свой берег может быть заражен, чужой – враждебен. Если только…

– Да что за… – шкипер выпрямился как струна и вгляделся в сторону берега. Нет, зрение его не обманывало: с двух сторон на него стремительно надвигалась стены дыма. Серые, грязные, клубящиеся они двигались с огромной скоростью над водой, словно спрут, выкидывая вперед дымные струи-щупальца. Старый моряк незамедлительно кинулся в рубку и включил мотор – времени на раздумье мало – наверняка это радиоактивная пыль – но куда плыть?

«Между ними, Витя, другого пути нет! Держи курс, к маяку!» – подбадривая себя, шкипер развернул судно и дал полный вперед между двумя приближающимися пылевыми фронтами. Это была игра на скорость – морской катер против результата ядерного взрыва. Страшно подумать, что произошло там, на берегу, и скольких людей накрыла эта смертельная пылевая буря. А что она несет? Химическое оружие? Биологическое? Черт знает еще какое! Времени мало.