Високосный год - Ольга Лисняк

Ее предисловие

В ту ночь было слишком много джина. Мы поехали на пикник, где я оказалась свидетельницей его разговора с Деном и задала единственный вопрос: если об этом узнают, будут проблемы?

Дальше случилось невообразимое – он спятил. Начал орать, махать руками, унижать моих родителей. Я не понимала, что происходит, но выслушивать это была не в силах.

Я побежала к машине и нарочито села за руль. Ден догнал меня, плюхнулся на пассажирское, отобрал ключи: «Ясь, он погорячился, не слушай его. Все хорошо».

Я чувствовала тотальную беспомощность: пьяная, чтобы ехать за рулем, и совсем на мели, чтобы вызвать такси. Я не хотела принимать эти правила, он говорил непростительные вещи про мою семью – людей, которых не видел в глаза.

А потом мы пришли к нему домой, и он сказал: «Ты все себе выдумала, ты напилась, я не говорил ничего подобного». Вот бред! Я отчетливо слышала, в ушах застыли жуткие слова. А потом я просто испугалась и начала просить у него прощения. Что! За что? А он не хотел меня прощать. Тогда я начала умолять его.

Он мне кинул пренебрежительно: «Яся, ты очень глупая». «Да, да, я очень глупая, я не так поняла, ты не говорил этого, прости меня, дорогой!», – я рыдала. Потом мы неистово трахались и для меня это было искупление.

Прошло много лет, и я могла бы написать о великом даре прощения, принятия, выводах. Но я буду говорить лишь о фактах. Если ты читаешь это, мистер, знай, ты конченый мудила.

Дышится легко

Здесь и сейчас. Я иду из модного клуба с Ясей по Берсеневской набережной. Она в шелковом платье, и с ней легко, не то, что с Аней. Длинные волосы растрепаны после сумасшедших танцев и четырех бокалов виски. Она потерла глаз и тушь размазалась по пальцам.

Дует свежий весенний ветерок. Уже начинает светать. Такое ясное небо. Уши заложены от громкой музыки, стерты стопы, помят пиджак.

– Яся, понимаешь, у меня сейчас такая ситуация – предупреждаю ее, предполагая, что она может слиться. – Я сплю на кухне, в этой квартире живет еще и Ден – про еще одного друга намеренно умалчиваю.

– Он же не имеет к нам никакого отношения? – интересуется Яся.

–Абсолютно.

–Ну и пофиг тогда, едем к тебе! – настойчиво заявляет она.

Мы оказываемся на съемной квартире за МКАДом, мажорная Яся не брезгает лечь со мной на односпальный кривой продавленный диван на кухне.

Бужу сутра ее:

–Мне на работу.

– Так воскресенье же, выходной.

– У меня выходных не бывает.

– А кем ты работаешь?

– Я помогаю богатым людям тратить их деньги.

Она заставляет меня провожать ее на метро через всю Москву. С ней весело и легко, но нам почему-то совсем не о чем поговорить в вагоне, отлично, что он шумный, и я мечтаю поскорее доехать.

Не то, чтобы она не интересный собеседник, но не в моем положении болтать. У нас химия, страсть, похоть. Я не вру хотя бы в этом, она будоражит.

Мы не договариваемся о следующей встрече, и я целую ее в лоб, как-то по-отечески немного.

Она на высоких каблуках, такая хрупкая. У нее идеальное тело. Красивая сучка. Обалдеть. Обладать ей.

Я перестану жрать на ночь, достану пыльные кросы и начну бегать по стадиону. Я буду присылать ей сообщения, полные красных сердец. Буду покупать ей вкусные пирожные, гулять с ней за руку, и гладить ее за ногу в кино, а потом заниматься сексом на парковке торгового центра. Я куплю новую кровать и шелковое постельное белье. Я разрешу ей привезти свою зубную щетку. Я позволю ей поспать во всех моих футболках.

Она затягивает, и я лечу куда-то в бездну.

Самая короткая ночь

– Вы забрали последний эклер, а я весь вечер только и думала о нем. Теперь я думаю о вас.

С Лилей мы познакомились на презентации одной бульварной книжки. Ее характер и напор – перед этой женщиной было невозможно устоять, и я «поддался». Если мне нравится девушка, все получается легко: мимолетный взгляд, отработанный годами язык жестов: и вот она с бокалом шампанского уже на расстоянии полуметра и настроена решительно.

Классический пиджак, клетчатые брюки. Она не была вычурной и выделялась на общем фоне своей лаконичностью и абсолютной уверенностью в себе. Лиля случилась спустя пару дней, как я сменил номер после очередной истерики Яси.

– Вы здесь один?

– Уже нет. Теперь я с вами.

С Лилией было все иначе, в отличие от Яси: она ничего не выспрашивала, не пыталась найти подвоха, не строила планов и не лезла, куда было не надо. И Лиля была единственной женщиной, которая исчезла сама. Она разбилась на пассажирском в такси, узнал я об этом из ее инстаграма.

Мы виделись стабильно 2 раза в неделю на протяжение 2 месяцев, она оставалась у меня в новой съемной студии. Ее сестра выложила дату и место похорон. В то утро я ушел в беспамятство с бутылкой коньяка – так я простился с ней. Я не пошел туда и не жалею. В моей памяти она осталась свежей и живой.

*

Перелезли через перила, сидим напротив небоскребов Сити, встречаем рассвет. Слишком красиво, чтобы быть правдой. Лучи преломляются и играют бликами на воде, здания окрашиваются в желто-оранжево-розовый. Мы маленькие, чего мы стоим? Кто вспомнит о нас? Жизнь же – это момент. Нет прошлого и будущего. Людей вокруг, кстати, тоже нет – странно для этого места, но чистая правда – ни души кроме нас. У меня разрядился телефон и все, что мне остается делать, – рассматривать детали. Я снова не буду спать и уеду сразу на работу.

У Лили черные волосы до плеч, развиваются от ветра, пряди лезут в большие зеленые глаза, она щурится и смеется. На лице веснушки. Легко дышать.

– Я, кажется, люблю тебя.

– Лиля, перестань! Ты любишь эклеры и дурацкую литературу.

– Скажи? Ты счастлив?

– В данный момент? Абсолютно!

Летом короткие ночи, именно поэтому они так прекрасны. Лиля стала моей летней ночью в самый длинный день в году.

Вулкан и лава

– Умоляю, перестань! Пусти руку! Синяк уже!

– Ты больная идиотка, тебе лечиться надо. Нажралась?

– Я выпила с подружкой два бокальчика. Я предупреждала, что задержусь. У