Ювенальная юстиция (сущность и тревоги). Материалы круглого стола - Коллектив авторов

О проблемах ювенальной юстиции

Материалы круглого стола

С.С. Сулакшин

Вступительное слово

Заседание круглого стола

Ведущий круглого стола С.С. Сулакшин, доктор физико-математических наук, доктор политических наук, генеральный директор Центра проблемного анализа и государственно-управленческого проектирования

«О проблемах ювенальной юстиции»

В ходе научной дискуссии ученых и экспертов, занимающих принципиально противоположные позиции по обсуждаемому вопросу, иногда не все можно расслышать в аргументационной платформе оппонента. Иногда различны весовые коэффициенты в ценностных рядах, выступающих критерием для поиска истины и выработки конечной позиции. Их необходимо сопоставлять и находить точки соприкосновения, поскольку все, конечно, заинтересованы в поиске баланса интересов. Исходить при этом нужно из уважения общепризнанных ценностей – традиционных или относительно новых – с тем чтобы развитие шло органично, а не конфронтационным образом. Эта позиция, очевидно, в своей основе разделяется всеми.

Предметом сегодняшнего круглого стола является вроде бы знакомое словосочетание «ювенальная юстиция».

В Центре проблемного анализа и государственно-управленческого проектирования осуществляется исследование, посвященное ювенальной юстиции, целью которого является анализ сущностного, правового, политического и скрытого содержания категории «ювенальная юстиция», целей, механизмов и возможных последствий ее внедрения в России. А также анализ общественного явления в России последних лет, обозначаемого как «ювенальная юстиция»

Целями сегодняшней интеллектуальной работы видится проникновение в смыслы, нащупывание точек столкновения и потенциалов сближения разных позиций, выработка консенсусного представления, которое будет оформлено в виде интеллектуального продукта – сборника материалов круглого стола. Более того, часто такого рода усилия завершаются разработкой правотворческих предложений разного уровня. Это тоже не исключается. Адресуемся мы, конечно, как к общественным, так и ко властно-управленческим структурам. Очень важно иметь в виду, что просвещенное в ценностном отношении общественное сознание тоже очень важный предмет адресации таких усилий.

На повестке сегодня следующие вопросы, вокруг которых, я надеюсь, будет строиться дискуссия:

1. Смысловое наполнение и употребление категории «ювенальная юстиция».

2. Механизмы функционирования системы ювенальной юстиции: в чем конкретно заключаются ювенальные технологии, какие последствия вызывает правоприменительная практика в этой области.

3. Декларированные и скрытые цели разработчиков проекта введения ювенальной юстиции в России. Введение ювенальной юстиции в контексте общих тенденций развития постсоветской России.

4. Возможные последствия внедрения ювенальной юстиции в России.

5. Проблемы нормативно-правовых основ функционирования правосудия в отношении несовершеннолетних в России.

Существуют объективные вызовы развития, связанные с системой правоохраны, с системой правосудия, с системой профилактики подростковой, юношеской и детской преступности и правонарушений. Ювенальная юстиция входит как подсистема в правоохранительную и судебную систему государства, но также тесно соприкасается с такими важнейшими сферами деятельности государства, как государственная молодежная политика; государственная политика в отношении семьи; государственная демографическая политика; государственная политика воспитания и социализации личности; государственная политика в сфере образования. Мы понимаем, что предмет является комплексным, очень разноплановым.

Ювенальную юстицию, таким образом, часто понимают в узком смысле, что характерно для высоких профессионалов юриспруденции, а часто понимают и в широком смысле, который я только начал обозначать, не исчерпав все области жизни общества и государственной ответственности. И эти два понятия конфликтуют, потому что юрист, правовед вправе спросить: «При чем тут ваше образование?», или «При чем тут уличная реклама?», или «При чем тут СМИ, нравственная цензура?» и т. д. Но ведь каждому понятно, что если мы ведем речь о здоровье не только физическом, но и ментальном, гражданственном, о жизнях наших детей, то не видеть контекст было бы не вполне правильно.

С другой стороны, наблюдая этот контекст, наверное, было бы более правильно отчетливо оконтурить те самодостаточные сферы государственного регулирования и нормативно-правового строительства, чтобы видеть границы и взаимодействия. Это тоже одна из задач проникновения в проблематику.

Довольно очевидно, что эта тема затрагивает фундаментальные, базовые основания жизни человеческих сообществ, истории развития. Очень простая иллюстрация совершенно различного представления иерархичного и ценностно обустроенного семейного института в традиционном прочтении, в котором, как правило, мировые религии этот институт себе представляют как культурно-ценностный институт страны и семьи в некотором современном «модернизационном» смысле, который несколько условно, но можно обозначить как «ювенальный» концепт семьи (рис. 1).

Очевидно, что разница существенна, и это тоже один из элементов, формирующих дискурс.

Очень важна тема санкций в этом обсуждении, потому что совершенно понятно, что не может быть очеловеченности и социализированности поведения без санкционной компоненты как внутри гражданской ячейки, семьи, так и внутри государственных или общественно-опосредованных ячеек.

Рис. 1. Модели отношений между родителями и детьми в семье

Две цитаты иллюстрируют подходы к вопросу наказания в традиционной и так называемой «ювенальной» семье.

«Ибо Господь, кого любит, того наказывает; бьет же всякого сына, которого принимает… Ибо есть ли какой сын, которого бы не наказывал отец?»

Запрещено «любое наказание с применением физической силы и намерением причинить наказуемому физическую боль любой степени интенсивности или же неудобство (в том числе вынуждение ребенка сохранять продолжительное время неудобную позу), даже если оно незначительно».

И опять существенная разница между традиционным прочтением в ценностных пространствах санкционной тематики и прочтением в инновационном подходе, который часто в узком смысле приписывается стремлению внедрить определенную систему ювенальной юстиции в современных обществах и государствах.

Само понятие, как я уже сказал, требует универсализации и специализации, при осознании различия в функциональной нагруженности этих подходов.

Нельзя замыкаться только на первом или втором подходе, потому что это порождает достаточно деструктивную и, в общем-то, не особенно плодотворную дискуссию. В мире существует опыт внедрения такого рода инновационных институций, есть уже фактология и статистика, которые справедливо порождают тревоги, указывают нам на наличие некоторых рисков. Наиболее общепризнанными среди них являются:

– разрушение семьи;

– падение рождаемости;

– рост отчуждения подростков и подростковой преступности;

– ускорение духовно-нравственной деградации молодежи.

А вот здесь возникает довольно забавная ситуация. Все

эти базовые риски достаточно очевидны – формулировки взяты из риторики публичных дискуссий. Но два последних риска сохраняются и в прямо противоположной ситуации: если ничего не делать, не обращать внимания на современные постмодернистские процессы разложения семьи, традиционных иерархических и общественных структур, ценностных рядов, общество столкнется с теми же проблемами.

Очень важно, что понимание ценностных установлений и целеполагания, понимание реальных рисков подобного рода масштабных процессов общественно-государственного строительства одновременно должно подводить нас к пониманию, что в человеческой практике активному государственному строительству, управлению и общественному проявлению доступны изменения как в позитивную критериальную сторону развития, так и в негативную.

Приведу две иллюстрации на эту тему. Иллюстрация негативная – это так называемый коэффициент витальности России (рис. 2).

Рис. 2. Коэффициент витальности России

Коэффициент витальности отражает, в совокупности, рождаемость, смертность, ожидаемую продолжительность жизни, сальдо миграции. Этот коэффициент рассчитывается нашим Центром. Когда значение коэффициента положительно, население прирастает. Когда эта величина имеет знак минус, население страны убывает. На графике отчетливо виден эффект распада страны (1917, 1991), очевиден эффект дефолта (1998), эффект перестройки (1986–1991) – как ментальный эффект, а не просто реакция на введение сухого закона. Важнее другое – существует всем известный тренд депопуляции страны. На самом деле ничего удивительного в этом нет. В этот период (1993–2000) бюджетные средства государства, общественные усилия Российской ассоциации планирования семьи шли на то, чтобы сокращать в стране рождаемость. Она и сокращалась.