Рассказы - Александрина Dia Feliz

Александрина Dia Feliz - Рассказы.

Леший.

Ф-1 (Максимка и "лимонка").

Актриса.

Бункер.

Хранитель.

Хочу жить. (Записи, найденные в заброшенном доме).

Цветные мелки.

Проводник.

По всему было понятно, что никаких людей в этой Богом забытой глуши быть не могло. Но густой столб дыма и запах готовящейся еды утверждали обратное. Леший задумчиво поскреб когтями в спутанной бороде, осторожно положил копье в траву и полез в сумку за картой. Разложил засаленную бумагу прямо на земле, сверился, еще раз взглянул на компас, опять уставился в карту – подвоха в ней точно не было, а если бы и был, то за столько-то лет он бы обязательно понял. А тут нет: вот карта, точная, еще ни разу не совравшая, и по ней выходит, что здесь лес на многие километры вокруг; а вот он сам, рассматривающий сквозь просветы в листьях часть бетонного забора с остатками колючей проволоки по верху, и вот над забором дым от костра. Тут уж было, о чем призадуматься.

Впрочем, размышлял он не слишком долго. Непреодолимо хотелось подобраться поближе и все как следует рассмотреть. За многие годы добровольно-принудительного отшельничества с Лешим не случалось ровным счетом ничего интересного: долгие прогулки по лесу, охота, изредка – поиск нового убежища, а тут такое - как не загореться нездоровому любопытству. Даже на дерево он взобрался как-то слишком быстро и легко, как на крыльях взлетел. Стараясь не шуметь ветками, пристроился так, чтобы со стороны поселения было незаметно, и жадно принялся рассматривать открывшуюся панораму.

Это и впрямь было людское жилье. Причем постоянное, а не какая-нибудь перевалочный пункт. Строилось явно еще до Взрыва, и в те же времена было заброшено. По крайней мере, это объясняло, почему на карте небыло никаких отметок. Наверняка какие-то военные постройки. Теперь обвалившиеся крыши были заново перестелены камышом и ветками, трещины в стенах заботливо замазаны глиной. Жильцов Леший увидел сразу, благо они про незваного гостя не подозревали, и прятаться никуда не собирались. Так и сидели вокруг костра, разговаривали, смеялись. На вид слишком тощие, но одеты по нынешним временам неплохо: опрятно, без рванья и обносков. Сразу видно, что не дикари какие-нибудь. Территория поселения, не такая большая, как показалось сначала, тоже была прибрана и полуразвалившиеся постройки выглядели ухоженными. Общий вид портил только разбитый и проржавевший Ленд крузер, доживающий свой век в стороне от построек, под навесом.

Людей Леший не видел уж очень давно, даже не думал, что сможет вот так вот случайно с ними встретиться, а потому не решил заранее, как поступить в подобном случае. Так и подмывало пойти знакомиться. Последние несколько лет одинокое проживание в лесных дебрях становилось для него все тягостнее, иногда он даже побаивался за свой рассудок, замечая, что несколько часов кряду ведет диалог сам с собой. Мысль о собственном сумасшествии  его пугала – не смотря на вынужденное одичание, он все же хотел остаться человеком разумным и мыслящим. И самым верным способом остаться в трезвом рассудке он считал как раз общение с людьми, хотя именно из-за них он и жил в лесу многие годы, сбежав из разграбленного мародерами дачного поселка еще в первые дни после Взрыва.

Чтобы долго не выбирать, Леший бесшумно спустился с дерева, достал из сумки небольшое зеркальце в металлической оправе и, зажмурившись, поднес его к лицу. План сработал: стоило открыть глаза и взглянуть в свое отражение, желание идти к людям пропало начисто. Из зеркальной глади на него смотрел настоящий лесной житель – грязный и косматый, только отдаленно напоминающий человека, и то если хорошенько приглядеться. Хотя, другие люди вряд ли стали бы приглядываться, скорее бы застрелили из чувства самосохранения. Поворчав на самого себя, Леший собрал вещи и поплелся прочь. «Зачем они мне вообще дались? Что я, сам по себе жить не могу?». Были в жизни вещи и поважнее людей, он ведь как раз искал место для нового убежища, а в старую землянку и вернуться уже нельзя – какие-то кусачие насекомые завелись… Жизнь в лесу – это не просто так, тут каждый сам за себя и отвлекаться на пустяки некогда…

А поселение на карте отметил на всякий случай. Для того, чтобы и близко к нему не подходить.

В воздухе здорово ощущалось скорое наступление больших холодов. Облетающие с деревьев желтые да красные листья, первые заморозки ночью. К собственному неудовольствию, Лешему пришлось снова надеть дурно пахнущие шкуры вервольфов. Разило от них так, что в глазах с непривычки слезилось, но приходилось терпеть – от вони еще никто не умирал, а вот замерзших лесной житель повидал не мало и в их числе оказаться не хотел. Леший спешил с запасами на морозные дни, рыл остывающую землю прямо когтями, выдирая съедобные корни. В дни неудавшейся охоты они прекрасно спасали от голода. Да и сухих веток для костра нужно было набрать как можно больше, про запас.

Когда в очередной раз Леший тащил к новой землянке ворох сучьев, где-то совсем близко закричали и взвились над лесом птицы. «Падальщики!» - сказал он сам себе и стремглав бросился к землянке. Каждый лесной житель знает, что птицы - падальщики кружатся над тем местом, где скоро будет, чем поживиться. Почти сразу с той же стороны донесся звук выстрела. Чуть замерев от этого непривычного звука, Леший бросил ветки у входа в берлогу, схватил охотничье копье и, набирая скорость, затрусил на птичий зов.

Через десяток минут заросли начали редеть, потом и вовсе расступились и Леший замер на краю поляны, не веря своим глазам.

Охота уже и правда заканчивалась, стая вурдалаков кольцом окружала запряженную лошадью кибитку. Самую настоящую, встречавшуюся раньше разве что в книгах про средневековье. Хозяева этого допотопного транспортного средства были явно не готовы к встрече с вервольфами. Кто-то уже без движения лежал в траве, чуть поодаль, у края поляны, двое оставшихся в живых пятились, намереваясь, видимо, скрыться в зарослях, но через несколько секунд все было кончено. Один из хищников с утробным рыком впился в глотку взбесившейся от ужаса лошади. По всему было видно, что напали вервольфы еще в лесу, сначала парой самых опытных охотников, и загнали жертв на поляну, где ждала остальная часть стаи. Так они обычно и охотились. Расправившись с такой легкой добычей, хищники с довольным урчанием взялись за трапезу.

Вид человеческой крови вывел Лешего из оцепенения. К счастью, на поляну он выскочил с подветренной стороны и вервольфы еще не учуяли его. Поглубже заворачиваясь в шкуру и медленно водя перед собой копьем,  человек двинулся к центру поляны, прикидывая расстановку сил. Двое с другого края, у зарослей, еще двое поближе к центру, еще один, прикончив лошадь, неуклюже пытался забраться в кибитку, приподнимая длинным плешивым носом засаленный полог. Никто из них не замечал человека и Леший наконец решился. Одним броском подскочил к повозке и пинком ноги отбросил вурдалака в сторону, вонзив в не успевшего опомниться и вскочить хищника копье. На протяжный визг собрата бросился еще один вурдалак, самый крупный, должно быть вожак стаи, и намертво впился Лешему в запястье. Тот, охнув, выронил копье, но почти инстинктивно потянулся другой рукой к ножнам. Мутант зарычал и дернул на себя. Леший закричал от боли, теряя равновесие и стараясь падая завалить и прижать противника к земле. Хищник пробовал обороняться, изо всех сил лягаясь задними лапами и крепче сжимая зубы, но человек с большим трудом смог всадить ему в живот нож. Вурдалак скулил, получая удар за ударом, но быстро затих. Леший поднялся, опираясь на здоровую руку, ей же подхватил копье. Остальные мутанты переминались в стороне, это явно был молодняк, и после потери вожака оставшиеся кутята потеряли былую воинственность. Леший пронзительно свистнул, взмахнув перед собой копьем, вервольфы, поскуливая, развернулись и потрусили к ближайшим зарослям. Разорванная рука невыносимо болела, но уходить с поляны, не забрав с собой добычу, человек не хотел – остатки стаи вполне могли вернуться и продолжить трапезу. Не долго думая, Леший направился к кибитке и запрыгнул внутрь. Искать лекарства пришлось недолго – потрепанная брезентовая сумка с еле проступавшим сквозь толстый слой грязи и пыли красным крестиком лежала на виду. Морщась и обильно поливая рану спиртом, Леший мимоходом разглядывал остальные вещи. Он и до того, не испытывал никакой скорби по погибшим путешественникам, а увидев множество ящиков и тюков, смутно обрадовался, тут же устыдившись этого чувства.

Перевязав рану найденными в сумке бинтами, Леший довольно ухмыльнулся. В такие минуты он привычно радовался, что в окрестных местах водились только волки да лисы. Если уж их радиация превратила во всеядных монстров, то страшно было представить, что стало, допустим, с медведями. Чтобы отпугнуть неприятные мысли, Леший принялся копаться в вещах. До сих пор он рассмотрел только то, что лежало с краю, и теперь полез вглубь повозки. Снял крышку с ближайшего ящика – заботливо прикрытые картоном, в нем покоились банки с консервами. Рядом лежал мешок, набитый разномастным тряпьем, в нем он копошился недолго, тут же заглянув в соседний сверток, а потом в картонную коробку рядом. Замечательным находкам не было счета, и Леший даже позволил себе громко рассмеяться, выуживая из очередного свертка почти новый, невероятно острый нож.