Том 2. Стихотворения 1832-1841 - Михаил Лермонтов

Михаил Юрьевич Лермонтов

Собрание сочинений в шести томах

Том 2. Стихотворения 1832–1841

Стихотворения, 1832-1841

1832

«Люблю я цепи синих гор…»*

Люблю я цепи синих гор,Когда, как южный метеор,Ярка без света и краснаВсплывает из-за них луна,Царица лучших дум певцаИ лучший перл того венца,Которым свод небес поройГордится, будто царь земной.На западе вечерний лучЕще горит на ребрах тучИ уступить всё медлит онЛуне — угрюмый небосклон;Но скоро гаснет луч зари…Высоко месяц. Две иль триМладые тучки окружатЕго сейчас… вот весь наряд,Которым белое челоЕму убрать позволено.Кто не знавал таких ночейВ ущельях гор иль средь степей?Однажды при такой лунеЯ мчался на лихом коне,В пространстве голубых долин,Как ветер, волен и один;Туманный месяц и меняИ гриву и хребет коняСребристым блеском осыпал:Я чувствовал, как конь дышал,Как он, ударивши ногой,Отбрасываем был землей;И я в чудесном забытьиДвиженья сковывал свои,И с ним себя желал я слить,Чтоб этим бег наш ускорить;И долго так мой конь летел…И вкруг себя я поглядел:Всё та же степь, всё та ж луна:Свой взор ко мне склонив, она,Казалось, упрекала в том,Что человек с своим конемХотел владычество степейВ ту ночь оспоривать у ней!

Солнце*

Как солнце зимнее прекрасно,Когда, бродя меж серых туч,На белые снега напрасноОно кидает слабый луч!..

Так точно, дева молодая,Твой образ предо мной блестит;Но взор твой, счастье обещая,Мою ли душу оживит?

«Я счастлив! — тайный яд течет в моей крови…»*

Я счастлив! — тайный яд течет в моей крови,Жестокая болезнь мне смертью угрожает!..Дай бог, чтоб так случилось!.. ни любви,        Ни мук умерший уж не знает;Шести досток жилец уединенный,Не зная ничего, оставленный, забвенный,        Ни славы зов, ни голос твойНе возмутит надежный мой покой!..

Прощанье («Не уезжай, лезгинец молодой…»)*

Не уезжай, лезгинец молодой;Зачем спешить на родину свою?Твой конь устал, в горах туман сырой;А здесь тебе и кровля и покой,   И я тебя люблю!..

Ужели унесла заря однаВоспоминанье райских двух ночей;Нет у меня подарков: я бедна,Но мне душа создателем дана   Подобная твоей.

В ненастный день заехал ты сюда;Под мокрой буркой, с горестным лицом;Ужели для меня сей день, когдаТак ярко солнце, хочешь навсегда   Ты мрачным сделать днем;

Взгляни: вокруг синеют цепи гор,Как великаны, грозною толпой;Лучи зари с кустами — их убор:Мы вольны и добры; — зачем твой взор   Летит к стране другой?

Поверь, отчизна там, где любят нас;Тебя не встретит средь родных долин,Ты сам сказал, улыбка милых глаз:Побудь еще со мной хоть день, хоть час,   Послушай! час один!

— Нет у меня отчизны и друзей,Кроме булатной шашки и коня;Я счастлив был любовию твоей,Но всё-таки слезам твоих очей   Не удержать меня.

Кровавой клятвой душу я своюОтяготив, блуждаю много лет:Покуда кровь врага я не пролью,Уста не скажут никому: люблю.   Прости: вот мой ответ.

«Она была прекрасна, как мечта…»*

Она была прекрасна, как мечтаРебенка под светилом южных стран;Кто объяснит, что значит красота:Грудь полная иль стройный, гибкий станИли большие очи? — но поройВсё это не зовем мы красотой:Уста без слов — любить никто не мог;Взор без огня — без запаха цветок!

О небо, я клянусь, она былаПрекрасна!.. я горел, я трепетал,Когда кудрей, сбегающих с чела,Шелк золотой рукой своей встречал,Я был готов упасть к ногам ее,Отдать ей волю, жизнь, и рай, и всё,Чтоб получить один, один лишь взглядИз тех, которых всё блаженство — яд!

«Время сердцу быть в покое…»*

Время сердцу быть в покоеОт волненья своегоС той минуты, как другоеУж не бьется для него;Но пускай оно трепещет —То безумной страсти след:Так всё бурно море плещет,Хоть над ним уж бури нет!..

Неужли ты не видалаВ час разлуки роковой,Как слеза моя блистала,Чтоб упасть перед тобой?Ты отвергнула с презреньемЖертву лучшую мою,Ты боялась сожаленьемВоскресить любовь свою.

Но сердечного недугаНе могла ты утаить;Слишкм знаем мы друг друга,Чтоб друг друга позабыть.Так расселись под громами,Видел я, в единый мигПощаженные векамиДва утеса бреговых;

Но приметно сохранилаЗнаки каждая скала,Что природа съединила,А судьба их развела.

«Склонись ко мне, красавец молодой…»*

Склонись ко мне, красавец молодой!Как ты стыдлив! — ужели в первый разГрудь женскую ласкаешь ты рукой?В моих объятьях вот уж целый часЛежишь — а страха всё не превозмог…Не лучше ли у сердца, чем у ног?Дай мне одну минуту в жизнь свою…Что злато? — я тебя люблю, люблю!..

Ты так хорош! — бывало, жду, когдаНастанет вечер, сяду у окна…И мимо ты идешь, бывало, да, —Ты помнишь? — Серебристая луна,Как ангел средь отверженных, меж тучБлуждала, на тебя кидая луч,И я гордилась тем, что наконецСоперница моя небес жилец.

Печать презренья на моем челе,Но справедлив ли мира приговор?Что добродетель, если на землеПроступок не бесчестье — но позор?Поверь, невинных женщин вовсе нет,Лишь по желанью случай и предметНе вечно тут. Любить не ставит в грехТа одного, та многих — эта всех!

Родителей не знала я своих,Воспитана старухою чужой,Не знала я веселья дней младых, —И даже не гордилась красотой;В пятнадцать лет, по воле злой судьбы,Я продана мужчине — ни мольбы,Ни слезы не могли спасти меня.С тех пор я гибну, гибну — день от дня.

Мне мил мой стыд! он право мне даетТебя лобзать, тебя на миг одинОтторгнуть от мучительных забот!О наслаждайся! — ты мой господин!Хотя тебе случится, может быть,Меня в своих объятьях задушить,Блаженством смерть мне будет от тебя.Мой друг! — чего не вынесешь любя!

«Девятый час; уж темно; близ заставы…»*

Девятый час; уж темно; близ заставыЧернеют рядом старых пять домов,Забор кругом. Высокий, худощавыйПривратник на завалине готовУснуть; — дождя не будет, небо ясно, —Весь город спит. Он долго ждал напрасно;Темны все окна — блещут только два —И там — чем не богата ты, Москва!

Но, чу! — к воротам кто-то подъезжает.Лихие дрожки, кучер с бородойШирокой, кони черные. — Слезает,Одет плащом, проказник молодой;Скрыпит за ним калитка; под ногамиСтучат колеблясь доски. (Между намиСкажу я, он ничей не прервал сон.)Дверь отворилась, — свечка. — Кто тут? — Он.

Его узнала дева молодая,Снимает плащ и в комнату ведет;В шандале медном тускло догорая,Свеча на них свой луч последний льет,И на кровать с высокою перинойИ на стену с лубошною картиной;А в зеркале с противной стороныДва юные лица́ отражены.

Она была прекрасна, как мечтаньеРебенка под светилом южных стран.Что красота? — ужель одно названье?Иль грудь высокая и гибкий стан,Или большие очи? — но пороюВсё это не зовем мы красотою:Уста без слов — любить никто не мог,Взор без огня — без запаха цветок!

Она была свежа, как розы Леля,Она была похожа на портретМадоны — и мадоны Рафаэля;И вряд ли было ей осьмнадцать лет;Лишь святости черты не выражали.Глаза огнем неистовым пылали,И грудь волнуясь поцелуй звала;Он был не папа — а она была…

Ну что же? — просто дева молодая —Которой всё богатство — красота!..И впрочем, замуж выйти не желая,Что́ было ей таить свои лета?Она притворства хитрости не зналаИ в этом лишь другим не подражала!..Не всё ль равно? — любить не ставит в грехТа одного — та многих — эта всех!

Я с женщиною делаю условьеПред тем, чтобы насытить страсть мою:Всего нужней, во-первых, мне здоровье,А во-вторых, я мешкать не люблю;Так поступил Парни питомец нежный:Он снял сертук, сел на постель небрежно,Поцеловал, лукаво посмотрел —И тотчас раздеваться ей велел!

«Как в ночь звезды падучей пламень…»*