Ключ от Города мертвых - Брайан Перро

Брайан Перро

Ключ от Города мертвых

Пролог

Давным-давно на богатых, изобильных землях жил древний народ махитов. Их столицей был огромный город, он назывался Браха, что на языке махитов означало «божественное чудо света». И правда, чего стоила одна только гигантская пирамида, возведенная в центре города! Миролюбивый и кроткий народ махитов веками жил спокойно и безмятежно, но пришел день, когда боги позавидовали богатству махитов и решили завладеть им. Объединив силы, боги наслали на Браху чудовищную песчаную бурю. Город был погребен под песком, а окружающие его земли превратились в бесплодную пустыню. Но «божественное чудо света» продолжало существовать в другом измерении и стало пристанищем на пути в тот мир, куда устремлялись души завершивших свою земную жизнь людей.

От бывшей Брахи осталась лишь самая вершина пирамиды, выступающая над песками пустыни. Теперь Браха получила второе название — Город мертвых; для суда над душами умерших людей там был создан верховный трибунал. Говорят, что в этом городе боги посадили необыкновенное дерево — оно, якобы, приносит светящиеся плоды и способно возвести любого смертного в ранг божества.

Прямо из зала суда вели две двери: одна — в рай, другая — в ад; третьим выходом, вернее, входом в Браху, были огромные металлические ворота, которые охраняли два стража. Ворота открывались перед теми, кто прибывал в Город мертвых. Над ними была выведена загадочная надпись:

Тот, кто умираети возвращается к жизни,Тот, кто переплывает Стикси находит свой путь,Тот, кто отвечает ангелуи побеждает демона,Лишь тот находит ключ от Брахи.

Со временем эта история превратилась в легенду, а легенда понемногу стерлась из человеческой памяти. Но…

Глава первая

ДВЕРИ ЗАКРЫВАЮТСЯ

Призрак Мертеллус сидел за столом и листал толстый свод законов. При жизни этот человек был одним из самых выдающихся судей, известных миру. И после смерти боги доверили Мертеллусу обязанности главного магистра. Он возглавлял верховный трибунал Брахи — Города мертвых. Вот уже пятьсот лет каждую ночь Мертеллус заседал в суде со своими помощниками, Корильоном и Ганхаусом, и судил предстающие перед ним души мертвых, которые по очереди входили в зал.

Трое судей тщательно изучали их дела, а потом выносили свой вердикт. Если покойный при жизни совершал дурные поступки, открывались двери, за которыми огромная лестница вела прямо в чрево Земли, в ад, к богам тьмы и мрака. Если же жизнь умершего была полна благородства, доброты и сочувствия, его душе указывали двери, ведущие на небеса, в рай, к богам Света.

В большинстве случаев решение судей было единодушным. Но иногда случалось, что дело требовало особенного внимания. Например, в подсчет добрых и плохих дел могла вкрасться ошибка. Бывало и так, что душа покойного никак не хотела расставаться с живыми, потому что была привязана к кому-нибудь из них сильным чувством. А не сдержанные обещания, данные при жизни? А проклятия богов? Все это тоже замедляло вынесение приговора.

Тогда покойного отсылали назад, в Браху, и он иногда десятилетиями ожидал нового суда. Бедняга день за днем блуждал по улицам, но так и не мог попасть ни в рай, ни в ад. Мертеллус и его помощники из кожи вон лезли, чтобы очистить город от неприкаянных душ, но их становилось все больше и больше. Город мертвых задыхался от призраков.

Удобно устроившись за столом, Мертеллус перелистывал толстый свод законов, пытаясь разобраться в очередном сложном случае. Некий человек, не злодей, но и не добряк, отказался впустить в дом путницу, которая зимним вечером просила о ночлеге. Утром он обнаружил несчастную женщину на пороге дома — она умерла от холода.

Боги добра требовали в виде наказания для этого человека, чтобы его душа каждую ночь стучалась в собственный дом, просилась на ночлег и замерзала на пороге до тех пор, пока не искупит вины перед бедняжкой. Боги же зла немедленно требовали его к себе в ад. Они ссылались на статью Б124-ТР-9, гласящую, что все смертные должны быть судимы по бремени их самого тяжкого греха. Но эта статья входила в противоречие со статьей Ж617-ТИ-23, или «статьей о повседневной доброте», утверждающей, что смертные оцениваются по сумме всех своих положительных поступков, а не отдельных заблуждений. В отчаянии и нетерпении Мертеллус, бормоча ругательства, искал прецеденты. Вокруг него на полу, на столах и стульях, на полках книжных шкафов и даже на подоконниках ждали своей очереди папки с такими же сложными делами.

Внезапно дверь отворилась, и в кабинет, даже и не подумав предварительно постучать, вошел Йерик Свенкхамр. При жизни этот призрак был жалким воришкой, его поймали и казнили, отрубив ему голову. Он так и не смог водрузить ее обратно на плечи, поэтому всегда носил отрубленную голову в руках или подмышкой. Суд приговорил его отправиться в ад, но Йерик категорически все отрицал и в ад следовать отказывался. Тогда его адвокат для искупления вины подзащитного предложил наложить на него особое наказание и обязать тысячу лет служить божественному правосудию. Так Йерик поступил в услужение к Мертеллусу и стал его личным секретарем. Он был весьма слабонервным и неуклюжим призраком, писал с ошибками и вот уже добрых сто пятьдесят шесть лет приводил верховного судью в глубокое отчаяние. Его появление в комнате заставило Мертеллуса подскочить.

— Йерик! Грязный потрошитель беспомощных старух, я сто раз говорил тебе, что надо стучать! Когда-нибудь я умру из-за тебя от страха! — прорычал судья.

Увидев, в какой гнев пришел его хозяин, секретарь впал в панический ужас и, чтобы обрести хоть немного уверенности, машинально попытался вернуть свою голову на плечи. Она тут же съехала назад, тяжело грохнулась на пол и покатилась по лестнице. Судья услышал, как, пересчитывая ступеньки, голова Йерика причитала:

— Вы не можете… ух!.. умереть… ой!.. Вы уже… ай!.. умерли!.. ух! ой! ай! ох!

Йерик кинулся за ней вдогонку, но тело его было безголовым, а значит, и безглазым, поэтому он тут же поскользнулся и с не меньшим грохотом рухнул вниз. По дороге он зацепил дюжину доспехов, украшавших лестницу. Мертеллус со вздохом воззвал к богам:

— Что же я такого сделал, что заслужил подобное наказание?

Единственным ответом на его вопрос был робкий голос Йерика. Секретарь вновь появился в его кабинете и, неловко приседая и кланяясь, обратился к хозяину. На этот раз он крепко держал свою голову в руках.

— Мэтр Мертеллус!.. Ваше достопочтенство!.. нет… ну, это… просвещенство… ну… судьбоносец! Великий распорядитель… перед богами и… уф… я бы добавил… уф… мудрейший законник и…

Казалось, судья сейчас лопнет от злости. Он прорычал:

— Да скажи ты, наконец, что тебе надо? Переходи к делу, тупой воришка барахла!

Заметно перетрусив, Йерик снова попытался водрузить голову на плечи. Предвидя повторение сцены на лестнице, Мертеллус поторопился вмешаться:

— Йерик! Подойди сюда и положи голову на стол. А теперь садись на пол. Выполняй!

Секретарь торопливо повиновался.

— Итак, — с угрозой в голосе сказал старый призрак, глядя прямо в глаза голове, — говори, что происходит, или я тебе откушу нос!

Йерик сглотнул и промямлил:

— Главные двери… ну это… как бы Вам объяснить?… они… уф… они закрыты!

Судья стукнул кулаком по его голове.

— Точнее! Мне нужна точность! Какие двери?

— Да, вот… — ответил секретарь, — двое Ваших помощников, Корильон и Ганхаус, послали меня… эээ… чтобы поставить Вас в известность, что двери… ну знаете… обе двери… те, что ведут в рай и в ад… они закрыты. То есть… уф… их невозможно открыть! Боги, ну как это?.. эээ… через них нельзя пройти! Это… я думаю… чего уж тут лукавить… эээ… катастрофа!

Мертеллус схватил голову секретаря за волосы и быстро спустился по лестнице, ведущей в зал суда. Здесь судья осознал всю серьезность ситуации. Корильон в отчаянии дергал себя за бороду, а Ганхаус в это время с ожесточением колотил по дверям ногами. Оба призрака словно лишились рассудка. Корильон со слезами бросился к Мертеллусу.

— Мы погибли! — восклицал он. — Боги против нас… В этом городе слишком много душ… Мне нужно разобрать слишком много дел… Я не справляюсь… Я не выдержу, Мертеллус… я не выдержу…

Ганхаус метал громы и молнии:

— Дайте мне топор! Пусть принесут топор! Клянусь, я открою их, эти двери!.. Топор!..

Верховный судья небрежно бросил голову своего секретаря в угол зала и попросил своих коллег успокоиться. Лишь через несколько минут Корильон и Ганхаус пришли в себя. Три привидения расположились вокруг большого дубового стола, и Мертеллус взял слово: