Угли - Андрей Юрич

Андрей Юрич

Угли

(Пьеса)

Сцена первая

Действие происходит в торговом зале закрытого на ночь супермаркета. Моргая, зажигаются люминесцентные лампы. Видны бесконечные полки с товарами. В проходах между полками пусто и чисто. За двумя соседними кассами, в креслах кассиров полулежат двое мужчин. Один одет в неопределенного стандарта форму охранника, другой – во что угодно. Ближе к зрителю, между кассами, висит с потолка на кронштейне ж/к монитор, экраном в сторону торгового зала. Молодые люди посматривают в экран, слышится бессмысленная песня на русском.

Охранник – молодой человек лет 27.

Техник – молодой человек лет 27.

Охранник: Французский язык всегда казался мне порнографичным.

Техник: Это ты сейчас к чему сказал?

Охранник: Что-то навеяло… Как ты думаешь, у нее настоящие сиськи? (кивает на экран)

Техник: (глядя пристально в экран) Нет, конечно.

Охранник: Чо к чему… Такая девка, а вместо сисек – протезы. Если бы у нее были протезы вместо ног, я бы на ней еще мог жениться. А зачем мне жена с искусственными сиськами?

Техник: Для тебя всегда сиськи были важнее человека.

Охранник: А ты бы женился на искусственных сиськах?

Техник: Не сиськи красят…

Охранник: Иногда и сиськи красят… И все-таки, я против искусственности. Я за натуральность.

Техник: Не то, чтобы сомневаюсь… Но есть в тебе некоторая приятная утонченность, которую можно принять и за…

(Охранник берет с полки у кассы чупа-чупс и бросает в техника. Тот ловит, разворачивает обертку и начинает меланхолично посасывать леденец)

Охранник: На себя посмотри. Чо ты его сосешь-то?

Техник: Я выше предрассудков.

Охранник: Он денег стоит.

Техник: Кто бы говорил. Сколько ты тут эмэндэмса сожрал.

Охранник: Мне можно, я тут работаю.

Техник: Мне тоже можно. А то я на тебя настучу.

Охранник: Это я на тебя настучу. Настроил свой плеер – вали домой!!!

Техник: Ящик, ведь, сожрал, не меньше…

Охранник: (спокойно) Сука ты… Потому тебя и не любит никто.

Техник: Меня бабы любят. И такие бабы, которые тебе не снились.

Охранник: Да? (ехидно) Мне с силиконовыми сиськами никогда не снились.

Техник: У меня была одна…

(Пауза)

Охранник: (сдержанно-заинтересованно) Ну, и как?

Техник: Помнишь, я когда в Сибирь-Экспо работал, я там на выставках аппаратуру звуковую для презентаций настраивал, свет и все такое?

Охранник: Ну…

Техник: Там обычно концерты были после презентации, всякие местные группки. Одна играла только Бутусова. Мужик, пьяный в хлам, их все просил Кино сыграть, Группу крови, деньги предлагал. А они не сыграли. Да, уроды какие-то. Чо им этот Бутусов? А еще была группа «Анимэ», там у них девка пела. Все такие в черном, челки, все как надо…

Охранник: И чо?

Техник: А я так и не понял, чо они пели. Там звук был – такая лажа! Она орет прямо в микрофон, басы дребезжат, ударник сбивается, нихрена не слышно… Я ее потом отымел.

Охранник: Кого?

Техник: Ударника! Ну, конечно, девку эту, певичку… Прикинь, прямо в такси.

Охранник: При таксисте?

Техник: (возмущенно) Ага, на таксисте! Конечно, таксист вышел. Мы куда-нибудь поехать хотели, типа я ей город хотел показать. Типа тут есть что показывать. И чо-то начали целоваться в такси. И я ей чо-то так запазуху полез, юбку задрал… Смотрю, ей нравится… А таксист меня спрашивает: «Ребята, я вам не мешаю?» Я ему дал двести рублей, сказал: «Слышь, чувак, пойди, погуляй полчасика». Ну, он во двор заехал, нас в машине запер и ушел. Там еще пацан какой-то подходил, в окно смотрел… Классная девка оказалась. Потом ко мне домой поехали, там еще два раза. Потом на вокзал увез. Так она, прикинь, разревелась перед самым поездом. Зачем я, говорит, тебя встретила… Я тебя, говорит, никогда не забуду… Влюбилась…

Охранник: И чо?

Техник: Чо?

Охранник: Сиськи у нее какие?

Техник: Обычные сиськи, а чо? Такие вот (показывает растопыренной пятерней размер)

Охранник: Силиконовые?

Техник: Да ну, силиконовые, ты чо говоришь-то?

Охранник: Блин! Ты говорил, что у нее сиськи силиконовые!

Техник: Я?!! Я говорил, что она певица!

Охранник: Я же тебя про сиськи спрашивал!

Техник: Я тебе сказал: нормальные! Вот такие! (снова показывает рукой размер)

Охранник: Ну, ты трудный… (хватается за голову)

Техник: Сам дурак!

(неприязненно молчат)

Охранник: (тихо) А у меня тоже была одна, которая плакала… Только это… Мне не понравилось.

Техник: В смысле?

Охранник: Я решил по объявлениям знакомиться.

Техник: Зачем?

Охранник: Чтобы нервы не тратить. И деньги. Типа дать объявление: то-сё, ищу женщину для секса. Кому надо – сама напишет.

Техник: Ну, и чо, получилось?

Охранник: (делая паузу и вздыхая) Да, получилось… Пришло письмо – так мол и так, мне 35, одинокая, если понравимся друг другу – будем встречаться, не понравимся, не буду вам надоедать. Телефон. Позвонил ей, говорит немного коряво. Ну, мне-то… Тридцать пять лет ей. Приезжай, говорит. Я купил бутылку вина, конфет местных коробку, недорогих. Поехал. И было так забавно. Точнее, мне сейчас забавно, а тогда я даже обрадовался. Адрес оказался общагой. Меня напрягло сначала немного – я не люблю общаги. Нашел дверь, постучал, открывает такая баба – брюнетка, глазастая, симпатичная, с сиськами. Не молодая, правда, лет под сорок, но мне сразу понравилась. Проходи, говорит. Улыбается. Я прохожу, и сразу стало не забавно… Там народу человек пять, мужики какие-то…

Техник: Тебя чо, на групповуху заманили?

Охранник: На поминки меня заманили. У этой бабы, к которой я приехал, сын умер, они поминали. Год ему вышел. И это не та была, которая мне открыла, а другая, которая тут сидела за столом, блондинка, так себе… Гоповатая какая-то… У нее сыну было восемнадцать лет. Исполнилось только восемнадцать. Она ему подарила машину. Прикинь, она была какой-то мелкий предприниматель, два чебуречных киоска у нее было. Жила в общаге со взрослым сыном уже, и подарила ему тойоту подержанную. И он права получил на второй день после дня рождения. А на третий повесился. Она приходит домой, а он висит. Стоя. То есть, ноги у него на полу стоят, веревка, все как надо. Он просто коленки согнул и удавился так. И никто не знает, почему. Я вот думаю: она типа ради него жила, ему эту машину дарила, любовалась, какой сын у нее растет. А она не знает, почему он повесился. Она с ним всю жизнь в одной комнате прожила, она же все его привычки должна была знать, взгляды, жесты, голос, чуть ли не мысли читать. А она приходит домой, к сыну, утром с ним еще про эту машину говорила, про права…

(техник перестает сосать чупа-чупс, слушает)

А он висит на косяке. Коленки подогнул. И она живет дальше в этой же комнате. Она спит, ест, телек смотрит, просыпается, а у нее на вот этом косяке, здесь же, дюбель торчит, на котором он висел.

Техник: Ты зачем мне это рассказываешь?

Охранник: Потому что я ее трахнул, и она плакала… Я решил, что уж если приперся, так надо до конца все сделать, зачем пришел. Но меня что поразило: все эти люди, все эти ее друзья, муж бывший, чей сын повесился – они все ее использовали. Когда она в депрессии валялась, муж у нее киоски чебуречные отобрал. Она их ради сына открывала, эти киоски, а муж забрал. Мужики какие-то стали к ней бухать ходить – тепло и бесплатно, ну, подумаешь – ревет. Подружка ее эта, которая дверь мне открыла – это она мне письмо написала, оказывается, прикинь. У нее фишка – что все болезни лечатся сексом. Она хотела подругу от грусти вылечить, потому что у той сын стоя повесился. Так она, эта подружка, брюнетка, при первом же удобном случае стала меня за яйца хватать, целоваться полезла. Та, у которой сын повесился, на кухоньке салат стругает, а эта тут же ко мне в штаны лезет.

Техник: А подружку ты тоже?…

Охранник: Да, ну… Ужасно все… Когда все ушли, она постель расстелила, эта беленькая, с сыном повешенным… Халатик надела, духами помазалась. Я вот не пойму, зачем они духами мажутся, потом ведь запах – не отмыть. И она вообще… Не знаю, как эти бабы живут… Она когда первый раз кончила, не могла понять, зачем я продолжаю. То есть, у нее и секса нормального в жизни не было. Ее просто использовали всю жизнь. А потом, еще и разревелась. Прям, выла. Мне страшно было. Сидит, воет. А потом вскакивает и начинает по комнате метаться в этом своем халатике, вещи трогает и воет. Там везде сына вещи. Артем его звали. Тема. Я ее спрашиваю: зачем же ты меня звала, если вот так всё?… А она говорит: Не будет Темы, будет – Тима. Я еще молодая, я еще рожу. Я в женский кабинет ходила, мне врач сказал, что я могу рожать.