Обломки - Киёси Одзава

Киеси Одзава

Обломки

Война обошлась со мной жестоко. Старший сын погиб во время бомбежки, а мы с трудом нашли пристанище в крохотной лачуге. Раньше там была мастерская, где работало пятеро человек – делали гильзы для артиллерийских снарядов. Теперь мы вчетвером ютились среди станков, уцелевших при пожаре. А тут еще война в Корее, вызвавшая бум на военные заказы. Наш домишко как раз был в центре промышленного района, и я сразу же смекнул, что к чему. Я ненавижу войну, но жить-то надо. И вот, чтобы не платить налогов, прибил я табличку «Лаборатория прецизионных прессов», постелил у входа коврик и стал ждать заказчиков.

Вскоре пришел посетитель – кругленький, что пивной бочонок, в черной рубашке и в коричневых вельветовых бриджах. Голова тоже круглая, и лысина блестит. Протягивает визитную карточку. Читаю: Ивамото, принимает подряды по ремонту станков.

– Эй, послушай! Ты когда-нибудь делал штамп для дверных рам? – грубо спросил он. Не успел я и рта открыть, как он уже скинул черные ботинки на пуговках и уселся на татами, поджав под себя ноги. Я человек темный, двадцать лет прожил в захолустье, только и видел что трубы да газгольдеры и мазут нюхал, но даже мне от его тона стало как-то не по себе.

– Вот тебе светокопия чертежей. Завод, на котором я ее взял, кажется, выпускает пулеметные ленты.

Я взглянул на чертеж и ответил:

– Рамы изготовляют очень просто: берут угловое железо и прессом штампуют его. В основном такие рамы используют на военных складах, например на Окинаве.

– Ну что? По рукам? Если все пойдет как задумано, в убытке не останешься! – Ивамото не терпелось. Сплюнув, он вскочил на ноги, а у меня на душе кошки скребли. Частенько ко мне заезжали на мотороллерах то бывшие вояки, то деловые люди, но все они только приценивались. В отличие от них Ивамото, по-видимому, собирался действительно делать дело. – Договорились? А вот чтобы сделать штамп, потребуются денежки. Пятимиллиметровое угловое железо у нас найдется. Последнее время цены на сталь здорово растут. Но что сегодня даром? Разве что сон!

Я первым протянул руку в знак согласия, но в душе никакого энтузиазма не испытывал. Компаньон мой явился вовсе не из любви ко мне.

Без лишних церемоний Ивамото сунул ноги в мои дзори и спустился в мастерскую – комнатушку с земляным полом. Когда дело касается денег, каждый сам себе на уме. Но тут все мое имущество предстало как на ладошке: английский токарный станок, сверлильный станок с ременной передачей, небольшой винтовой пресс – небогато, конечно, но все как у людей.

– Ну что, за дело?

От этих слов я даже онемел. На столе лежала стальная арматура для бетонных труб, что используют в городских жилищах. Особо на них не наживешься, в лучшем случае заработаешь 500 иен в день. Да и к тому же много их не требуется, да деньги получаешь с опозданием в три месяца. Ивамото оценивающе оглядел мои станки мутными глазами, потрогал стержни и сказал:

– Будешь возиться с таким барахлом, только на вареный рис и заработаешь!

Его слова задели меня за живое.

– Это лучше, чем делать оружие! – не выдержал я.

– Ха-ха-ха! Ну и горяч же ты! – рассмеялся Ивамото, показывая черные зубы. И вправду выходило, что я зачинщик этой перебранки.

Я не жаден по природе, но мне было больно видеть, как моя жена, прихватив детей, идет к родственникам клянчить денег, когда другие любуются цветением сакуры. Тогда я еще больше начинал ненавидеть всяких приспособленцев. И мне начинало казаться, что уж лучше работать до изнеможения самому, нежели возиться с этой чертовой мастерской.

– А вдруг на нашем штампе мы заработаем кучу денег? – сказал Ивамото.

Что ж? Неплохо было бы подзаработать. Но вопрос заключался не в этом. Меня беспокоило одно: вот подпишу контракт с человеком, которого знать не знаю, закуплю сталь, а потом он возьмет и вышвырнет меня из дела. Я хотел получить хотя бы десять тысяч иен. Так я и сказал Ивамото.

– Ну, это слишком жирно, – возразил тот. Он вставил самокрутку в трубку, похожую на охотничий рог, и поднялся. – Слушай! Что-то дымом запахло! – и стал помешивать золу в хибати.[1]

Что и говорить, жизнь моя несладкая. Даже риса в доме нет. И курить третий день нечего. А ведь курильщик я заядлый. Получи я задаток, прежде, чем закупить железо, я бы поправил домашние дела. Я не стал больше спорить и замолчал. Ивамото вздохнул с облегчением. Откуда-то из-за пазухи он извлек две бумажки по тысяче иен.

– Что это? – я бросил взгляд на Ивамото.

– Это тебе по случаю знакомства. Завтра пойдем на завод. А сейчас можешь идти спать. Остальные деньги без расписки не дам, – подчеркнул он. Это было унизительно, но отказаться я не мог. Мне стало любопытно, какое отношение к такому крупному предприятию, как «S-когё», имеет этот прохвост, и, понимая, что вопрос звучит глупо, я все же задал его.

– В Оомори открылось новое отделение фирмы, но конкуренция очень уж жестокая, – изрек он многозначительно и погладил свою лысину. Оказалось, что в плановом отделе головной фирмы работает его сын, он-то и ссудил деньги.

– Значит, будем работать в паре? – уточнил я.

– Да. А то приходится иметь дело со всякими бродягами, двигатели ремонтировать. Опасно. Умри – так и денежки тю-тю!

Я не очень понимал, что у Ивамото на уме, и мне как-то не хотелось пускать его в свою мастерскую, поэтому сказал, как отрезал:

– Знаешь, я не очень-то люблю всякие совместные фирмы!

– Брось трепаться. У тебя глаза есть? Ты что, не понимаешь, что твою лавочку просто раздавят? Разве ты сможешь платить налоги? А когда есть денежки, купишь любой станок, и почти даром! – Он даже разозлился.

Штамповка сама по себе несложна: взять металлическую пластину, разрезать, согнуть ее – и все дела, но тут нужен умелый, опытный наладчик. Не будет специалиста – вся наша работа насмарку. Сколько раз меня надували, так что я теперь ученый. А Ивамото – настоящий прохвост, за ним нужен глаз и глаз. И все же я согласился.

Оказалось, что Оомори весьма напоминал мой родной городишко. Собственно говоря, он был расположен на осушенном участке морского дна, незавидное местечко – только шесты для белья торчат да груды шлака чернеют. Насколько хватает глаз – жалкие лачуги и высоченные заводские ограды. Когда Ивамото сказал: «новое отделение фирмы», я представил себе здание со сверкающей масляной краской крышей, у ворот – грузовичок. Но как же я заблуждался! За ржавой загородкой теснились бараки. Прямо на траве стояли столы, вокруг них толпились люди – группками по четыре-пять человек.

– Ха-ха-ха! Ну у вас работа кипит! – бесцеремонно расхохотался Ивамото. – Дело-то коммерческое, а вид как у бездельников.

Появился худой, мертвенно-бледный человек в очках в серебряной оправе, это был директор. Поблескивая очками, он ответил:

– Всё как всегда, Ивамото. Сегодня нам привезли из головной фирмы станки, так что дел по горло, расставляем… – Он нервно дернул щекой.

– Господин директор, я нашел хорошего компаньона! – Ивамото больно хлопнул меня по плечу. – Пора обедать! Не поесть ли нам? Угощаю.

Вот уж дешевый дипломатический прием. Все, кто наблюдал за нами, ухмыльнулись, и только один человек продолжал угрюмо сидеть. На бритой голове топорщились чуть отросшие седые волосы, нос был с горбинкой. Сутулится. Посмотришь – с виду на начальника не похож. Он взглянул на меня и повелительно приказал: «А ну поди сюда!» Не иначе как мастер. Войдя в тень, отбрасываемую бараками, я увидел, что прямо на земле среди кислородных баллонов как попало стоят автоматические резаки, с десяток прессов с зубчатой передачей и прочие механизмы. От одного взгляда на эту картину я пришел в уныние. Вид у них был плачевный; подшипники стерлись, кривошипы разболтались.

– Да, порядком поизносились… – пробормотал я.

– Нет, могут еще послужить! – заметил мастер и любовно, словно ребенка, стал вытирать тряпкой станок.

– Конечно, послужить-то послужат, но что это будет за форма? – не смог промолчать я.

Конечно, когда разговариваешь с заказчиком, надо быть полюбезней, но ведь от состояния прессов зависел результат моей работы. Каким бы умелым работником я ни был, ничего путного на таких станках не получится. Я нахмурился.

– Если у тебя хорошие руки, то и на старом прессе сумеешь сделать деталь. Такое под силу даже новичку! – парировал мастер. Я опустил голову и промолчал. Взглянул на мастера и заметил, что два пальца у него на правой руке изувечены. Не иначе как его уволили с «S-когё» по возрасту. Я и подумал, что человек, который всю свою жизнь гробил себя на такой адской работе, не станет придираться зря.

– Эй, пойдем обедать! – пришел за нами Ивамото. Беспечный же человек! У меня же не осталось и половины того энтузиазма, который я испытывал еще утром.

Мы гурьбой вышли из заводских ворот и оказались перед собая[2] с замусоленными занавесками над входом, но миновали ее и вошли в китайский ресторанчик, отделанный под красное дерево. В этом ресторанчике был даже отдельный зальчик в японском стиле. Для такого захолустья – роскошное заведение.