Песнь Морской Девы (СИ) - Романова Маргарита "Margari Vlaiser"

1 [Саманта]

[Благодарность моим друзьям — Анастасии Китовой и `Алану Протскому, за то, что согласились стать моделями для обложки, а так же благодарю их, Ажару Изтилеуову и Амину Мустафаеву за вдохновение идеей. Именно им четверым и посвящен этот роман]

— Не ходи, ты же знаешь, чем для тебя это обернется! — Кричала мне в след Анабель, пытаясь меня догнать.

— Только если меня раскроют. Я доберусь до Лондона и отошлю тебе весточку.

— С ума сошла! Саманта, ты сошла с ума! Через все Карибское море, кишащее пиратами, и Атлантический океан месяц плыть. Тебя разоблачат! В конце концов, это опасно!

Я остановилась, позволив дорогой подруге догнать себя, наконец. Бедняжка не знает как удобно в штанах, и мучается в корсете и юбках. Я сама недавно открыла для себя этот факт, так же, как и комфорт коротких волос.

— Если будешь орать на всю гавань, то конечно все узнают! — не выдержала я.

Анабель схватила меня за запястья, по ее милому личику покатилась слезинка.

— Ты не можешь вот так просто взять и бросить меня!

— Мне не выжить в этом городишке. Ты забыла? Отец проиграл меня борделю! И если я тут останусь… — Язык не поворачивался продолжить предложение. — Они найдут меня, город маленький, тут мне не скрыться!

— А чем лучше в Лондоне?

— Там меня встретит брат.

— И как он примет тебя? И примет ли вообще? Вы не виделись больше десяти лет.

— Все будет хорошо, Анабель. Верь в меня.

Подруга опустила глаза. Огненно-рыжие пряди, выбившиеся из прически, упали на милое личико. Я обняла ее в последний раз. Возможно, больше мы никогда с ней не увидимся. Горькие слезы напрашивались и мне, я с трудом их сдержала. Малышка Анабель, моя названная младшая сестра. Мы с детства были вместе и никогда не расставались. И вот пришел час разлуки.

Мое сердце готово было разорваться на части. Я поспешно отстранилась, последний раз заглянула в ее изумрудные глаза. Мои пальцы сами собой потянулись к ее щеке, чтобы стереть ручейки слез.

— Все будет хорошо. — Шепотом повторила я, не убирая ладони с ее лица.

— Вот возьми. — Анабель протянула мне что-то. В мою руку, звякнув, упал мешочек.

— У меня есть деньги! — Запротестовала я, пытаясь вернуть подарок.

— Тебе нужнее. Возьми. Тут двадцать золотых дублонов. Хватит на первое время.

Я понимала, что для Анабель это мелочь. Она из богатой семьи, тем не менее, никогда не слыла жадиной или разбалованной девицей. Со мной она делилась всем, как и я не жалела для подруги последней краюшки хлеба.

— Спасибо. И прощай.

Я скрылась в лабиринте темных переулков. Фонарей в этой части городка отродясь небыло. Луна и звезды скрылись за плотной вуалью облаков. Но я хорошо ориентировалась в родном поселении.

В нос ударил соленый запах моря и тины. Я на месте. Корабли на пристани, казалось, спали. В ночной тиши было слышно, как плещутся о каменистый берег волны, как натягиваются тросы и позвякиваю цепи. Жуть одним словом.

Лишь на одном из этих громоздких кораблей горел единственный фонарь. А рядом, прихрамывая, вышагивал туда-сюда темный силуэт. Меня ждет.

Я взобралась на борт «Акульего зуба» и наткнулась на грозный взгляд боцмана.

— Впредь, будешь так опаздывать, тебя ждать никто не станет. Уяснил, малец?

— Так точно! — Я вытянулась по струнке.

— Ну и писклявый у тебя голосок. Как у девчонки. Ну и Кракен с тобой. Шуруй в кубрик, да выбери себе гамак по вкусу.

— А если он будет кем-то занят? — решила я рискнуть.

— Так скинь с него все лишнее и покажи кто тут главный. Все, малец. Завтра отплываем.

Я поправила за плечом свои пожитки и шагнула на встречу новой жизни.

Подыскав приличный гамак, я устроилась на нем. Правда первая попытка провалилась. Я с грохотом упала, разбудив пол команды.

— Растяпа! — проворчал кто-то с соседнего гамака.

— Пьяный что ли. И в койку нормально залезть не можешь?

— Волны из под ног палубу выбивают?

— Заглохните, раскудахтались! — Расхрабрившись, выкрикнула я, сделав голос, как можно грубее. Кто-то хотел было возразить, но меня поддержал еще один сонный моряк, явно обладающий авторитетом среди команды.

Лишь только все поутихло, я повторила попытку. Но и тут гамак накренился, и я начала соскальзывать. Ухватившись руками за основу, я попыталась восстановить равновесие, как червяк, по очереди перемещая части тела в середину гамака. Получилось.

Скоро матросы снова захрапели. Но мне сон никак не шел. В голове роилось столько мыслей, что хорошенько обдумать каждую ночи бы не хватило.

Отец продал меня в сексуальное рабство! Как он мог! За его грешную жизнь грязного безработного пьяницы должна расплачиваться я? Да ни за что! Ублажать мужчин, таких же пьянчуг, как он, а потом, когда состарюсь и приду в негодность, помереть на улице от голода? Да я лучше больше никогда не надену платье и навсегда распрощаюсь с косами, которые так любила.

Правда. Из всего, что я имела, я больше всего любила свои пышные русые косы. И никогда в жизни бы их не остригла. По крайней мере, я так думала.

Сегодня утром, подслушав разговор отца с его «товарищами», я сбежала из дому. Как водится, завалилась к подруге с крокодильими слезами. Но Анабель небыло дома, ее семья ушла на парад в честь нового лейтенанта. И стража меня не пустила.

Блуждая по улочкам, я приняла решение.

Осколком обрезала себе волосы, да утопила их в волнах Карибского моря. Долго стояла и провожала их мокрыми от слез глазами, пока те не ушли на дно.

Стащила с чьей-то бельевой веревки мужскую одежду. Она, правда, оказалась мне слишком велика. Но ничего. Перетянула грудь какими-то тряпками, заправила серую рубаху в грязно-коричневые брюки, затянула ремень потуже и отправилась на пристань.

Мне долго пришлось уговаривать капитана «Акульего зуба» взять меня в плаванье. Остальные на отрез отказывали, ссылаясь на недостаток места. Последний пассажирский корабль уплыл прямо у меня перед носом. А этот, вроде купеческий, отплывает завтра на зоре.

Договорившись о месте на судне, я побежала домой. Отец, как всегда, пропадал в барах. Тогда я собрала все нужное: сменную одежду (пару папиных рубах, башмаки и брюки), кусок мыла, мамин жемчужный браслет (Я хорошо спрятала его, так что отцу не удалось проиграть и его), нож, что подарил мне когда-то брат, да кошель с накоплениями на черный день.

По дороге обратно я зашла к Анабель. Попрощаться.

И вот я здесь.

Нужно выспаться, завтра много работы. Ведь мы выплываем в открытое море!

2 [Саманта]

— Откуда у тебя руки растут! — услышала я за спиной ругань боцмана. И сразу поняла, что адресовано это мне. — Узлов в жизни не вязал?

Я повернулась лицом к коренастому мужчине с очень злыми черными глазами, и виновато опустила голову.

— Эх, горе-матрос, пшел с глаз моих долой. Будешь в трюме полипы от палубы отдирать!

— Да куда ему с такими нежными ручонками! — расхохотался старпом. — Ему бы палубу драить, а юнец!

Я замешкалась, не понимая чем мне заняться. Вроде как старпом главнее боцмана и его приказ важнее? Или наоборот? И приказ ли то вообще был? Уже три дня в море. А все никак не разберусь.

— Чего застыл, крысеныш, Выполнять! — заорал боцман, и я со всех ног помчалась в трюм.

Какая же мерзость эти полипы! Скользкие, склизкие, и отвратительно вонючие! И как же трудно отдираются!

Я вооружилась ножиком и стала отшкарябывать эту мерзопакасть, кидая их в жестяное ведро. За работой я совсем забылась. Мысли о доме и о прочей ерунде ушли на второй план. Меня полностью поглотили раздражение и желание поскорей покончить с этим.

И чего они тут разрослись? Как сорняки в огороде ей богу. Так сорняки хоть вырывать легче. А эти приросли, словно часть корабля. Будто им тут и место!

Вдруг позади меня раздался шорох. За ним грохот. Маленькая бочка с ромом подкатилась к моим ногам. Корабль качнула волна, и я чуть не потеряла равновесие.