Человек, который купил автомобиль - Венсеслао Флорес

Венсеслао Фернандес Флорес

Человек, который купил автомобиль

(в переводе Р. Рыбкина)

ПРЕДИСЛОВИЕ сканера

К моему удивлению этой восхитительной повести в оцифрованном виде не оказалось во всём могучем рунете.

Я откопал в своих книжных развалах сборник в котором присутствует эта повесть, никогда и нигде до и после этого она не печаталась на русском языке (во всяком случае, мне о таком не известно).

В общем вооружившись своим смартфоном я нафоткал на него всю повесть и потом стал сканить всё это дело на ПК. Итоговый результат можете прочесть ниже. Вычитку и сверку я не делал-потому возможны огрехи свойственные отсканированным книгам.

Приятного чтения. Уверен на все сто что Вам понравится :-)

by Nestor

-----------------------

ГЛАВА I, где я становлюсь Робинзоном посреди городской площади

Площадь была огромная, и машины неслись по ней потоком, шумным, стремительным; они подпрыгивали на выбоинах и выпускали в небо дымку, напоминающую ту, какой плюется, разбиваясь о скалы, море. И посреди этого бедлама, шарахаясь то вправо, то влево, метался я: то побегу, то стану как вкопанный; а тоска и ужас, владевшие мной, по силе лишь радостному изумлению, которое я испытывал оттого, что до сих пор не раздавлен.

Когда ты на волосок от гибели, в голове появляется невероятно много мыслей. Не спуская глаз с машин, летящих в меня, как чудовищно огромные пули, я вспоминал безопасный коридор моего дома, проклинал страсть к приключениям, побудившую меня покинуть домашний очаг и отправиться на работу в контору; и еще передо мной предстали годы детства, проведенные в главном городе одной из провинций, где был всего один автомобиль, который, хоть и одержим был манией, наперекор воле своего хозяина, въезжать на тротуар и разбивать с грохотом витрины, ни разу, однако, не запятнал своих колес кровью.

Непонятно как, но мне удалось добраться до островка безопасности. По-видимому, только чудом. Гудки клаксонов, мгновения растерянности, крики водителей, прыжки вперед, назад... То я почти у спасительного островка, то далеко от него - как человек, потерпевший кораблекрушение и ставший игрушкой волн. И наконец я, измученный, задыхающийся, повалился на эту небольшую площадку почти на фут возвышающуюся над уровнем мостовой. ФЬЮ-УУ - пронеслась со свистом едва не задев меня, гоночная машина, сотрясая нес кругом, проехал огромный грузовик, но я был в безопасности.

А дальше я сделал следующее. Прежде всего поблагодарил Бога за спасение. Потом прилёг на минутку чтобы успокоить нервы. После этого качал осматривать место, куда забросила меня судьба.

Островок был из цемента, края обложены камнем, шесть метров с севера на юг, два с половиной с запада на восток. Сухой, ровный, и безлюдный. Никого и ничего, только чугунный фонарный столб, выкрашенный тёмной краской, стоит по середине. Осмотр занял у меня совсем немного времени, и любопытство мое было удовлетворено, я стал прогуливаться по северной оконечности этого островка, омываемого потоком машин. С места где я находился, я хорошо видел площадь и машины на ней, всех цветов и размеров, мчащиеся почти вплотную одна за другой со скоростью Ниагарского водопада. Только я еще больше удивлялся тому, что добрался сюда без единой царапины, и с грустью понял, что лишь безумец рискнул бы еще раз пересечь бескрайние просторы этой площади. Придя к такому выводу, я впал в отчаяние. Когда я наконец смогу продолжить свой путь? Застану ли в конторе уполномоченного, когда туда доберусь? Уверяю вас, положение человека на пустынном островке, в центре площади совсем незавидное. Чтобы убить время, я стал считать машины; потом, словно играя в рулетку против воображаемого банкомета, начал ставить на последнюю цифру номера каждой, если цифру эту мне удавалось разобрать. Я выиграл много тысяч дуро, но настроение у меня, несмотря на это, все портилось. Тогда я решил пойти погулять по южной оконечности островка. Но, едва миновав столб, я оцепенел. С другой его стороны прислонившись к цоколю, прямо на цементе сидел упираясь локтями в согнутые колени и поддерживая подбородок ладонями, тщедушный человечек. Его полный отчаяния взгляд был устремлён в затуманенный выхлопными газами воздух. Заметив меня он повернулся, и я увидел поросшее щетиной, бледное, осунувшееся лицо.

Так значит, я не единственный обитатель островка? Трудно сказать, чего больше, радости или страха, вызвало у меня это открытие.

- Вы-то как сюда попали? - спросил меня человечек убитым голосом.

- Сам не знаю, - ответил я, - Хотел перейти площадь. Уже полчаса как я здесь.

- Полчаса, всего-навсего? - глухо простонал он, - А я в этой Богом проклятой пустыне с десяти утра! Шесть уже есть?

- Сейчас ровно пять.

Он угрюмо посмотрел на движущееся непрерывно море автомобилей.

- А вообще-то какая для нас разница? - сказал он. - Все равно нам отсюда не выбраться никогда!.. У вас табак есть?

- Нет.

- Его мне очень не хватает.

Он снова умолк. Я отправился было назад, к северной оконечности, потом вернулся к человечку, сел рядом.

- А машина ваша где? - поинтересовался он.

- У меня нет машины.

Он с любопытством на меня посмотрел.

- Удивительно! Вы что, пешеход?

- Да

- Сколько времени прошло, как я последний раз видел пешехода! Как вам удалось не обзавестись машиной?

- Не знаю, - запинаясь, промямлил я, - сам не моту понять...

- Да уж точно, это понять нелегко, - отозвался он. - Видно, Богу угодно, чтобы сегодня на меня валились всякие чудеса. А я иначе как на машине передвигаться не могу, но сейчас она в ремонте. И пришлось пойти пешком. Двинулся по тротуару, но... не хватало простора, и перемещался я так медленно! Спрыгнул на мостовую, и, представьте себе, мне вдруг показалось смешным и странным, что я, вместо того чтобы ехать на машине, как циркулем меряю асфальт ногами! Когда ты провел на колесах столько лет, видишь, насколько глупо передвигаться подобно циркулю. Циркуль как средство передвижения - надо же такое придумать! Может ли быть что-нибудь нелепее? Я испугался, заметался по мостовой, раз тридцать чудом выскакивал из-под колес и наконец нашел убежище здесь. Если отсюда выберусь, никогда больше не буду ходить пешком. Но только сомневаюсь я, чтобы нам удалось спастись... Нужно что-то придумать.

- Прежде всего, мне кажется, нужно дать этому островку какое-то название. Так принято.

- С этим трудно не согласиться. - Впечатление было, будто он разговаривает сам с собой. - Я здесь появился первым. Зовут меня Хуан Антонио. Давайте и назовем остров Землей Хуана Антонио.

- Нет, лучше Новой Коруньей, - движимый ностальгией, столь часто пробуждающейся в подобных обстоятельствах, предложил я.

- Хорошо, - согласился он, потом встал и потряс меня за плечо. - Необходимо что-то предпринять! Нам нельзя сдаваться. Мы одни, отрезаны от всего мира, и рассчитывать можем только на себя. Я хочу пить, хочу есть, а на островке этом сухо, как в Сахаре. Хоть бы немного табака найти! Пойду поищу.

Он подошел к краю площадки, лег животом на бетон и стал смотреть под автомобильные колеса, на мостовую. Вскоре он обернулся и радостно закричал:

- В пятнадцати метрах от нас, на асфальте, лежит почтя целая гаванская сигара; движение воздуха от машин толкает ее, и она катится; каждые три машины продвигают ее на два сантиметра! Скоро она будет от нас на расстоянии вытянутой руки!

Мы оба начали наблюдать. Приближалась сигара к вам медленно, но, кроме того, судьбе было угодно, чтобы она изменила курс и заскользила параллельно краю вашего островка; она сделала вокруг него три оборота, после чего на десять минут исчезла из поля зрения, а когда мы увидели ее снова, она катилась, судорожно дергаясь, за спортивной машиной. Между нами и ею было теперь метра четыре. Мой товарищ по несчастью встал, прыгнул, выбрав удобный момент, на мостовую и вернулся с сигарой. Казалось, сердца наши от волнения вот-вот выскочат.

Было половина седьмого веера.

В семь человечек сказал:

- Я не обедал, но это не важно. А вот то, ню не ужинал, я перенести не могу. Каждый вечер я пью чай или съедаю сандвич и запиваю его пивом, и нарушить эту свою привычку просто не в состоянии. Ну придумайте хоть что-нибудь.

- О, если бы я мог!.. Я сейчас тоже с удовольствием поужинал бы.

Он посмотрел на меня, глаза его горели.

- Хорошо известно, что следует делать в подобных случаях. Выбраться отсюда невозможно, и у нас нет пузырька, чтобы вложить в него записку и бросить на мостовую; к тому же поблизости ничего съедобного нет. Если не считать... - Он подошел ко мне вплотную. - Если не считать... нас самих.

Я попятился.

- Что вы хотите этим сказать?

- То, что говорят в таких случаях. Давайте бросим жребий. Выигравший сможет отрезать от ног проигравшего два куска мяса, по куску от каждой. Ведь без ног обойтись нетрудно.