Миллионер: Исповедь первого капиталиста новой России - Артём Тарасов

– Не хочу я с вами знакомиться! Я сама вас вижу в первый раз!

«Ни фига себе свидетель!» – подумал я. Стало интересно ее выслушать.

Ухторскую предупредили об ответственности перед судом за дачу ложных показаний и предоставили слово.

Она начала с того, что является заслуженным работником культуры СССР и членом КПСС с 1950 года. Как-то она зашла в гости к моей жене, и они сидели на кухне. Будто я вскоре зашел в квартиру и, не замечая Ухторскую, сразу прошел по коридору в комнату. Двери на кухню остались приоткрытыми, поэтому свидетельница все слышала. В комнате я, очевидно, ударил мою жену, так как она слышала хлопок по лицу, а потом громко сказал, что женился на ней ради прописки и квартиры в Москве. После этого сразу же ушел из квартиры.

Была рассказана такая вот история, после которой в суде установилась долгая и тягучая пауза.

– Может быть, это было радио или телевизор? – спросила моя адвокатесса.

– Да что вы! – ответила Ухторская. – Я абсолютно ясно слышала голос этого человека и видела его со спины, когда он входил в комнату и выходил из квартиры.

Тогда адвокатесса посоветовалась с консультантом и задала следующий вопрос:

– Скажите, пожалуйста, гражданка Ухторская, вы ознакомлены с заявлением в суд жены моего подзащитного и с фактами, изложенными в этом заявлении?

– Да!

– Тогда поясните суду, почему в заявлении написано: «…не стесняясь гражданки Ухторской, и в ее присутствии мой муж…». Как же мог мой подзащитный вас стесняться или не стесняться, если он даже не подозревал о вашем присутствии в квартире?

Тут гражданку Ухторскую «повело». Она залепетала что-то несуразное и зашлась запоздалым в ее возрасте румянцем на щеках…

Адвокатесса не дала ей опомниться и зычным голосом прокричала:

– Прошу суд вынести частное определение о возбуждении уголовного дела за дачу ложных показаний на суде гражданкой Ухторской, заслуженного деятеля культуры СССР и члена КПСС!..

Это повергло Ухторскую в панику! Она вначале рывком хотела убежать с трибуны, но потом остановилась и произнесла:

– Я ничего не знаю! Не знаю, что там написано! Меня попросили… я сказала то, что попросили… я ничего больше не могу сказать… пожалуйста… я хочу уйти!!!

Ее отпустили, но на лицах консультанта и адвокатессы расцвели победоносные улыбки.

Выдержки из заключительной речи адвокатессы, придуманной этим пожилым «философом от юриспруденции», я тоже не забуду никогда:

«Уважаемые судьи, мы сегодня не рассматриваем моральный облик Тарасова, который, возможно, ужасен! – сокрушалась моя адвокатесса. – У нас на повестке дня другой вопрос – был брак или его не было. Когда-то Шекспир говорил, что брак – это „Bed and Bread“, что в переводе означает: „хлеб и кровать“. Была ли кровать? Ну конечно, они жили вместе целый год в одной квартире! Был ли хлеб? Несомненно, они питались вместе, это была семья! Я принимала участие во многих процессах, но на столь заведомо ясном по своей сути никогда еще не была. Здесь уместно вспомнить Уголовно-процессуальный кодекс СССР, где написано, что к рассмотрению в суде не могут приниматься дела, у которых заведомо нет смысла! Для присутствующих в зале я поясню: если завтра придет человек и заявит, что он видел, как кто-то украл Эйфелеву башню и он хочет за это подать на него в суд, такое дело суд не примет даже во Франции. Оно заведомо лишено смысла. Наш случай аналогичный! Да, мой подзащитный – аморальный человек! Он даже готов признать, что женился на этой женщине ради прописки и квартиры в Москве!»

В зале повисла гробовая тишина. И адвокатесса, оценив взглядом шок, который произвели ее слова, продолжала:

«Да, он аморальный человек! Но он по-настоящему женился! Они спали вместе, они ели вместе. У них могли быть дети – что же, недействительные дети? Это же абсурд! Рассматривать в суде реальный брак на предмет признания его недействительным не имеет никакого юридического смысла! А вопросы морали, уважаемые судьи, в советских судах не рассматриваются!»

После четырехчасового судебного разбирательства наш брак был признан действительно состоявшимся! И нам разрешили разводиться.

Так началась нескончаемая полоса моих стрессов. Вся моя дальнейшая жизнь была отмечена их чередой, и в конце концов психологическая реакция моего организма притупилась. По-этому я и выжил после того, что со мной происходило. Не попал в сумасшедший дом, не пытался покончить жизнь самоубийством: и когда заказали мое убийство, и когда объявили преступником мирового масштаба, и когда мою жизнь решали бандиты, и дважды после моего побега из России, и когда у меня украли пять миллионов долларов, и еще во многих критических случаях, в которые ставила меня судьба.

Безусловно, у каждого человека в жизни бывали романтические истории, которые не забываются, а оживают в памяти, приятно согревая душу. Они – как старинные фотографии, рассматривая которые мы переносимся в свою молодость или детство. Эти чувства сродни ностальгии…

Перед дипломом я попал на практику в Институт океанологии изучать голоса рыб – у меня ведь всегда была страсть к рыбам. Мы плыли через Керченский пролив на пароме, туда загнали множество вагонов обычных поездов. И вот смотрю, стоит на подножке вагона девушка-проводница. Ну такая красивая – просто из сказки! Когда она взглянула на меня своими ошеломительно голубыми глазами, мое сердце будто пронзила стрела Амура. Ветер развевал ее золотистые волосы, вокруг – бездонное небо и море, чайки, преследовавшие паром, свежий запах водорослей, йода и теплое солнце! В такой-то обстановке и не влюбиться с первого взгляда? Просто невозможно!

Я подошел к ней, заговорил… Паром плыл ровно сорок пять минут. И за это время мы поняли, что наши чувства взаимны. Она предложила мне просто пересесть в ее вагон, но ведь я ехал на практику. А берег все ближе… И неуверенность все сильнее… И смятение чувств… И борьба сознания с душой…

– Я обязательно найду тебя, Нина! – пообещал я девушке на прощание. Ее поезд тронулся. Она стояла на подножке с зеленым флажком в руке и смотрела в мою сторону. И я не мог оторвать взгляд от удаляющейся девушки с золотистыми волосами.

Практика закончилась. Лето тоже. Я вернулся в Москву.

Прошел месяц, другой – не могу ее забыть, и все тут! Думаю, может, я пропустил счастье всей своей жизни – что тогда? Как же дальше жить в свои двадцать лет?

Она сказала вскользь, что учится в каком-то институте и живет в Иркутске. Чтобы попасть на море летом и подработать, Нина с подругами устроилась проводницей на поезд южного направления. Иногда даже удавалось искупаться на конечных станциях. Почему я не выяснил никаких других подробностей? Мы говорили о каких-то глупостях, я рассказывал ей несусветные истории! Дурак! Ведь мог взять ее адрес, номер телефона!