Экскременты космических лосей - Крюк

– Решает всегда мужчина. А если мужчина не решает – это не твой мужчина.

Внезапно шея дознавателя болезненно изогнулась; конвульсивно дрожа, он упал прямо на пол. Коллеги мгновенно бросились к нему на помощь.

– Не твоя – вот и бесишься, – равнодушно сказала мадам.

Зугард нажал на паузу: у него не было сил больше смотреть на это жалкое зрелище.

– Он жив? – спросил Зугард.

– Да, оправляется в медпункте. Желаете посмотреть другие записи?

– Нет. Но придётся.

Полковник решил посмотреть все видео сразу, хоть и опасался за своё психическое здоровье. Однако в глубине души он понимал, что заслужил эту пытку. «Любишь на «Потрошителе» кататься – люби и последствия вывозить», – сказал себе Зугард.

Когда просмотр был окончен, Зугард приказал отправить видео в архив и присвоить ему статус «Совершенно секретно».

– Эти записи уже сами по себе оружие, – сказал он Цейту.

На этом проблемы не закончились. Полковнику докладывали о ситуации в городе. Солдаты, которые имели контакт с отупевшими, испытывали сильный шок. Зугард побывал в нескольких госпиталях. Особенно запомнился ему один молодой боец, который охранял камеру с повстанцами и водил их на допросы. «Парню досталось, – говорил о нём врач. – Можете себе представить, чего он от них наслушался!» Солдат был бледен, его руки дрожали. Когда Зугард и остальные офицеры вошли в палату, он даже не обратил на них внимания.

– Мы не знаем, что это такое, – твердил боец, раскачиваясь и глядя в одну точку. – Если бы мы знали, что это такое! Но мы не знаем, что это такое…

– Лучше б мы просто воевали, чем видеть всё это, – сказал его сосед, обращаясь к полковнику. В голосе солдата слышался упрёк. И Зугард понимал, что создал весь этот кошмар своими руками.

Ко всему прочему добавились и другие несчастья. К вечеру следующего дня Зугард узнал, что последователи его доктрины разделились на три враждующих лагеря. Они спорили, чья вера в Ужасную Вундервафлю более правильная. К тому времени, когда на Макнамару прибыли чиновники с Джоселин, экономика почти погибла. Люди не могли и не хотели работать.

«Мы созданы для любви и красоты, а мужчина должен обеспечивать!» – говорили женщины.

«Для того, чтобы жить хорошо, нужно не работать, а зарабатывать!» – говорили мужчины.

«Организовать бы кормушки для этих леммингов, а то с голодухи перемрут», – говорил Зугард.

Когда продовольствие на Макнамаре закончилось, пайки подвозили с соседних планет. Но что бы ни делал Зугард, всё было бесполезно. Ничто не могло исправить того разрушения, которое он причинил.

Понимая свою вину, Зугард пытался оправдать себя. Он знал, что люди отупеют от лазера – но не представлял, насколько сильно. В отчётах, которые Зугард отправлял начальству, он заметно преуменьшал масштабы идиотии. Однако он знал, что когда-нибудь правда всплывёт наружу. В погоне за тем, чтобы получить звание генерала и утереть нос Трисберту, он едва ли не добился обратного эффекта. «Не знаю, будет ли император терпеть у себя на службе военного преступника, – думал он с горечью. – Это название я заслужил».

Тем не менее, на Джоселин-Белл-Бернелл были в восторге от его доблести. За успешную операцию Зугарда повысили. Либеральная пресса ругала его последними словами – зато консерваторы называли его «спасителем Отечества». А ещё он знал, что Визулинда будет в ярости от его поступка.

Как бы сильно ни хотелось увидеть принцессу, Зугард решил сначала дать ей успокоиться. Поэтому он явился к ней не сразу, а только спустя пару дней после того, как прилетел с Макнамары. «Главное, чтобы она не начала кидать в меня канцелярские принадлежности», – рассуждал Зугард.

Служба безопасности принцессы не хотела пропускать Зугарда в здание лаборатории. В конце концов, охранник всё же позволил Зугарду приземлиться на стоянку. На входе его спросили о том, куда он направляется, и даже попытались обыскать. «Тёплый приём, однако, – усмехнулся Зугард. – Наверное, Визулинда ждёт меня в эротическом белье и с бутылкой шампанского».

Увы, надежды не оправдались. Вместо того, чтобы броситься Зугарду на шею, Визулинда смотрела на него со злостью и презрением.

– И у вас ещё хватило наглости явиться сюда? – спросила она без всяких церемоний. – Убирайтесь. Видеть вас не могу.

Зугард молча двинулся вперёд, желая подойти ближе.

– Не подходите ко мне, отморозок! – воскликнула Визулинда, вставая с места.

– Успокойтесь и сядьте, – строго сказал Зугард. – Вы должны меня выслушать.

Желая отрезвить принцессу, он позволил себе командные интонации. Однако принцесса разозлилась ещё больше.

– Приказывать вы будете у себя на работе! – воскликнула она. – А меня больше не трогайте, понятно? Ваш поступок омерзителен, и я больше не хочу иметь с вами ничего общего!

– Вы не понимаете, что несёте, – хладнокровно проговорил Зугард. – Когда вы успокоитесь, то пожалеете о своих словах.

– Очаровательная самонадеянность! – воскликнула принцесса. – Ну уж нет, полковник, я жалею только о том, что с вами связалась!

– Не полковник, а генерал. Поздравить не хотите?

– Идите вон со своими грязными званиями!

– А я думал, вы теперь меня ещё больше полюбите… Генералы на дороге не валяются.

– И как только я умудрилась с вами связаться? Военный, консерватор, монархист, помощник Альдагора… Что хорошего я могла ждать? Чем я думала? Хотя понятно, чем…

– Видели глазки, что брали. Теперь не нойте.

– А знаете, я ведь усмотрела в вас – как бы это сказать получше? Интеллектуальный тип. Но нет, вы все одинаковые. Что папаша, что Альдагор, что вы… На протяжении всей истории вы только убивали, грабили, насиловали и издевались. Ненавижу вас. Убирайтесь вон из моей жизни.

Это уже не лезло ни в какие ворота. Зугард понимал, что теряет самообладание.

– То есть вы обвиняете меня в том, что творили мужчины до того, как я родился? – спросил он.

– Ещё неизвестно, что творили ваши солдаты на Макнамаре! Вы показали своё истинное лицо. И это только вопрос времени, когда вы проявите агрессию ко мне или к моему потомству. А чтобы мне потом не слышать «сама виновата», «не того выбрала» – просто уходите и не звоните мне больше.

Содрогаясь от обиды, Зугард молчал. Он вот-вот готов был рассердиться – но внезапно гнев переплавился в горечь.

– Можете припомнить, когда я обидел вас хоть словом? – спросил Зугард.

Ничего подобного Визулинда припомнить не могла.

– Убирайтесь, – коротко сказала она, и губы её задрожали.

Зугарду хотелось подойти и обнять её под видом ложного утешения. «Жалкая, жалкая надежда!» – подумал он, презирая себя самого.

– Прощайте, Ваше Высочество, – произнёс генерал и вышел из кабинета.

Двое суток после этого прошли как в бреду. «Она одумается, одумается», – твердил себе Зугард. С каждым часом его