Загадочная пленница Карибов - Вольф Серно

дворе Екатерины Медичи. Оружие, которым был убит граф Гаспар де Колиньи[58]

Они двинулись дальше и остановились только у витрины с роскошными разноцветными бабочками, каждая из которых была размером с ладонь исполина. Самый крупный экземпляр имел размах крыльев не меньше десяти дюймов.

Lepidoptera (Ditrysia)

Все особи имели хорошо сохранившиеся длинные усики, а их свернутые хоботки напоминали пожарный рукав. Бабочки висели на толстых иглах, пронзавших их тела.

— Бррр! — передернулся Магистр. — Что-то пришел на ум Эве Вуду.

— А вы заметили, что мы все время движемся по спирали, и дорога становится все уже? — спросил Витус, дыша ему в затылок.

— Еще как, неистребимый сорняк!

— И думаю, я понял, что обозначает «L’Escargot»! Не что иное, как «улитка». Мы, так сказать, в домике, который она носит на спине, то есть в ее раковине.

— Интересно, что нас ждет в конце? Должен же где-то сидеть Ахилл.

Маленькому ученому не пришлось долго ждать, чтобы удовлетворить свое любопытство. Вскоре они оказались перед двумя дверями. Одна была распахнута и открывала вид на нечто вроде маленького кабачка, где за кружкой вина сидели довольные посетители. Другая была закрыта.

— Даже виноградный нектар не сманит меня, пока я не узнаю, где сидит Ахилл и как дела у Хайме, — известил Магистр. — А та закрытая дверь заперта?

Она не была заперта, и друзья, мгновение поколебавшись, вошли в помещение, не менее сумрачное, чем коридор. По стенам горели керосиновые лампы. В их свете призрачно мерцали дальнейшие экспонаты: разнообразные кристаллы, резервуары и тигли с неизвестным содержимым, а среди них — небезызвестные друзьям аметистовые друзы. Под сводом был натянут громадный пергамент со знаками зодиака и обозначениями «благоприятных времен», то есть рекомендуемого времени для кровопусканий. И возле каждого — название камня-талисмана. А под этим пологом в центре зала сидела черноволосая красавица в кроваво-вишневом платье с пышным жабо. На столике перед ней были разложены карты Таро, на которые с опаской пялилась восседающая напротив женщина средних лет.

— Мадам Оэлос, — вещала красавица нежным голоском, — видите, «колесо жизни» повернуто к «любви», «миру» и… А-а!.. другим высоким аркадам. Вы беременны, мадам, c’estça![59]

— Ах, если бы я только могла поверить! — шумно вздохнула Франсиска. — У меня задержка, это правда, но всего лишь две недели. Пресвятую Деву возьму в свидетели, как я хочу ребенка! Но я… боюсь, страшно боюсь! А что если мой Хайме не перенесет лихорадку? Ребенок останется без отца. Даже и думать об этом не хочу!

— А! Мадам, верьте будущему! Ваш муж скоро поправится с Божьей помощью. Хотите, чтобы я подтвердила это хиромантией? Pas de probléme![60] Дайте вашу руку, s’il vous plaît[61]!

Красавица завладела правой рукой Франсиски и внимательно прошлась по ней:

— Ваша ладонь, мадам, — это… э-э… космос, n’est-ce pas? Ligne de vie, soeur de la ligne de vie, ceinture de Venus, tertre de Venus, ligne de santé…[62] Что значит, все знаки говорят мне, что вы несете в своем чреве ребенка, а Хайме будет здоров. С Божьей помощью.

Черноволосая прорицательница отпустила руку посетительницы. Она до сих пор еще не заметила, что в помещении находятся посторонние, — может, потому, что их скрывала тень?

Благоверная Хайме повертела в руках пару монет и выложила их на стол. Прием был окончен. Прорицательница легко поднялась и выпроводила клиентку, которая была погружена в собственные мысли, через боковую дверь.

А потом вернулась легкой поступью и улыбнулась Витусу:

— Bon soir[63], месье Витус, bon soir, друзья! Как это мило с вашей стороны, что вы пришли навестить Хайме!

Витус страшно удивился:

— Ну, э-э… мадам, мы знакомы? В конце концов…

— Bien sur[64] я знаю вас. Добро пожаловать в «L’Escargot»! Хотя мы ведь на «ты», qui?

— Уи-уи, мадам Ахилл! — Коротышка осклабился, подпрыгнул и поцеловал даме ручку.

Остальным понадобилось чуть больше времени, чтобы сообразить, что к чему.

— Да, но… ваша внешность… Извини, твоя внешность…

Ахилл легкомысленно махнул рукой:

— А! Не обращай внимания! Я то мужчина, то женщина. Двуполый — в общем, compris? Но это звучит как-то несимпатично. Поэтому я называю себя гермафродит. — Он подхватил свои груди и приподнял их. — У меня груди, как у женщины, а… — Его рука скользнула между ног, — …пенис, как у мужчины. У меня есть и мужские, и женские платья. Когда мне надо — я мужчина, захочу — преображусь в женщину. Но по большей части я все-таки мужчина. Гавана — мужской город, compris?

Любопытный Магистр попался на удочку:

— А почему сейчас ты женщина?

Ахилл засмеялся и поправил пышный накрахмаленный воротник на своем платье:

— А ты видел когда-нибудь… э-э… прорицателя-мужчину?

— Нет, не приходилось.

— Voilà! Сам и ответил. Меня-прорицательницу зовут Ариэль. Я работаю с картами Таро, маятником и читаю по ладони.

— А сам-то ты веришь в то, что говоришь людям?

— Ах, топ ami, подобных вопросов ясновидящей не задают! Я верю в то, что вижу и чувствую. Ну пойдемте, покажу вам Хайме!

Ариэль грациозно развернулась и прошла в потайную нишу.

Хайме лежал в белоснежной постели, спокойный и умиротворенный. Он спал. Вокруг его головы на подушке были разложены отливающие лазурью драгоценные камни. На лбу у него покоился кристалл чистой воды.

Витус, скользнув взглядом по каменьям, спросил:

— Позволишь мне посмотреть его пульс?

— Разумеется. Bien sur, vas у[65].

Пульс Хайме был слабым, но ровным.

Ариэль сказала:

— У него был озноб, я сделал ему холодные компрессы, а Луиза приготовила бульон. Но, к сожалению, он отказался есть.

Витус отпустил руку больного:

— Ты давеча сказал его жене, что он поправится. Откуда у тебя такая уверенность?

Ариэль лукаво улыбнулась:

— А! Я сказала «с Божьей помощью», топ ami. И, возможно, Господь хочет этого. Возможно, Господь не хочет, чтобы Хайме стал желтушным, compris? Возможно, Господь не хочет, чтобы у него болели суставы, а? Возможно, Господь не хочет, чтобы его рвало черной кровью?

Витус пораженно посмотрел на Ариэль:

— Ты назвала все симптомы черной рвоты!

— А? Черной рвоты? В Гаване говорят «желтая лихорадка».

— Это другое название той же болезни. Было бы хорошо кроме твоих мер давать больному укрепляющие средства для желчи. Я бы предложил иглицу.

— Иглицу? А! Еще одно незнакомое название! Что такое иглица?

— Ее латинское название — Ruscus aculeatus. Иглицу испокон веков применяют в терапии при различных заболеваниях вроде водянки или тропических язв. Ruscus aculeatus рекомендовал еще Гален. Он говорил, что она восстанавливает равновесие соков в организме. А для выздоровления Хайме это особенно необходимо.