И пели птицы... - Себастьян Фолкс

После полудня к Стивену зашел командир саперов Картрайт. Среди пехотинцев он слыл слабаком, а вечное недовольство всем и вся превращало его в редкостного зануду.

— Как вам известно, — начал он, — существует договоренность, согласно которой мы должны помогать друг другу, хотя до сих пор ваша рука что-то не слишком охотно мыла нашу.

Лицо у Картрайта было бледное, со скошенным подбородком, речь он пересыпал пословицами и поговорками, полагая, по-видимому, что с ними она будет звучать убедительней.

— Я получил приказ расширить пост прослушивания, который находится в конце главного туннеля. Все это хорошо и прекрасно, однако в последние дни мои люди говорят, что слышат прямо над собой звуки, позволяющие заключить, что противник ведет подкоп в нашу сторону.

— Понятно. И вы хотите, чтобы мои солдаты охраняли там ваших.

— Да. Думаю, мы это заслужили.

— Я полагал, что рытье туннелей закончилось.

— Ну, никогда не знаешь, чего ждать от наших друзей бошей.

— Да, пожалуй. Мне такая охрана кажется ненужной, однако…

— Я подумал, что, поскольку вас здесь долго не было, вам интересно будет посмотреть на плоды наших трудов. В конце концов, мы делаем это, чтобы защитить ваших солдат.

— Вы, как я вижу, ничем не лучше Уира. И почему вам всем не терпится затащить нас под землю?

— Потому что мы роем для вас дренажные канавы, землянку вот эту выкопали. — Картрайт обвел рукой обшитые деревом стены, ткнул пальцем в книжную полку над лежанкой. — Ваши солдаты с этим навряд ли справились бы, верно?

— Хорошо, — сказал Стивен, — я спущусь и все там осмотрю. Только отлучаться больше чем на час я не могу. Кому-то из ваших солдат придется отвести меня назад.

— Это будет несложно устроить. Спустимся завтра в полдень.

В осеннем свете хорошо различались почерневшие расщепленные пни росших здесь когда-то деревьев. Солдаты собрались у входа в шахту на почти сухом в кои-то веки полу траншеи.

В число шести опытных проходчиков, раздававших пехотинцам каски, фонари и противогазы, входили Джек Файрбрейс, Эванс и Джонс. Картрайт сказал Джеку:

— После того как капитан Рейсфорд осмотрит нашу работу, вы проводите его наверх.

— А вы не пойдете? — спросил, опуская в карман электрический фонарик, Стивен.

— Двоим там делать нечего, — ответил Картрайт.

Стивен взглянул в небо — чистое, светло-голубое с несколькими облачками в вышине. Зато вход в шахту, едва с него стянули брезент, оказался очень темным.

Стивен помнил, как впервые спустился под землю с Хантом и Бирном, чтобы охранять Джека Файрбрейса. Помнил бледный отсвет паники на лице Ханта и удар, сопровождавший ранение. С тех пор многое произошло, и он уже не был уверен, что сможет сохранять спокойствие в узком туннеле. Он положил ладони на деревянную шелевку траншейной стены, глубоко вздохнул. Разных миров не существует — только один, с которым он связан пульсациями своей крови. И когда он уйдет под землю, этот мир останется таким же, каков он сейчас, — с птицами, поющими в теплом воздухе, и легкими облаками над ними.

Он начал спускаться за проходчиками, цепляясь за растрескавшуюся древесину перекладин. Лестница уходила вниз вертикально, перекладины далеко отстояли одна от другой. Каждый раз опуская ногу в темноту, Стивен колебался, однако делал очередной шаг, иначе тот, кто спускался за ним, отдавил бы ему пальцы сапогами. Свет вверху шахты заслоняли громоздкие тела солдат, спускавшихся следом за ним, потом он сократился до подобия далекого окна, потом и вовсе исчез.

Снизу донесся голос Джека, сообщавший, какое расстояние Стивену еще предстоит одолеть. В конце концов он спрыгнул с лестницы на деревянную платформу размером примерно десять на десять футов — там его уже поджидали Джек и двое пехотинцев с зажженными фонарями. Когда все достигли платформы, им спустили обвязанные веревкой доски. Джонс и Эванс отвязали доски и взялись за них, чтобы отнести в туннель.

Трое проходчиков возглавляли шествие, еще трое замыкали его, а между ними с неохотой шагали шестеро пехотинцев. Поначалу высота туннеля позволяла идти в полный рост, и они передвигались по сухому меловому полу довольно быстро. После пятидесяти ярдов пути командир минеров, лейтенант-шотландец по фамилии Лоример, сказал, что дальше всем придется соблюдать тишину. Они дошли до длинной боковой штольни, которая соединяла несколько тянувшихся в сторону врага туннелей. Им предстояло идти по главному, который вел прямиком к посту прослушивания; затем саперы его расширят, а пехотинцы займут параллельный, чтобы защитить товарищей от возможной вылазки врага. Пехотинцы возьмут с собой минера, который покажет им дорогу. Фонарь есть у каждого.

Чтобы попасть в главный участок, им пришлось опуститься на колени, Стивен увидел, как его солдаты обменялись встревоженными взглядами. Воздух был плотен и сыр. Все с трудом, пыхтя, пролезли сквозь маленькое входное отверстие, однако после этого им удалось выпрямиться, хоть и только наполовину, и продвигаться вперед согнувшись. Стивен видел впереди крепкие горизонтальные доски, примерно через каждые пять футов прибитые к вертикальным. Судя по всему, работа здесь была проделана основательная. Проходчики передвигались привычной рысцой, ни страха, ни ощущения чего-то необычного от них не исходило.

Шестерым пехотинцам во главе с лейтенантом Кроушоу угнаться за ними удавалось с трудом. Стивен слышал их тяжелое дыхание. Пехотинцы несли с собой винтовки и потому не могли помогать себе руками, поддерживая равновесие.

Странный, думал Стивен, способ проводить время на войне — уподобляясь грызунам в их родной стихии. Саперы защищены от больших атак, от зрелища сваленных в кучу трупов, однако мир, в котором они обитают, наполнен собственными кошмарами.

Он дойдет до главной камеры, а потом настоит на возвращении к своим бойцам. Они будут ему благодарны, а заодно он укрепит союз с проходчиками — значит, те и дальше будут выполнять за них самую тяжелую работу.

Туннель начал сужаться, всем пришлось снова встать на четвереньки. Те, кто шел впереди, вдруг остановились, заставив последних налетать друг на друга в темноте.

— По-моему, они что-то услышали, — прошептал в ухо Стивена Кроушоу. — Никому не двигаться.

Солдаты лежали грудой на полу подземной трубы. Эванс, порывшись в вещмешке, прополз по их телам к трем ушедшим вперед товарищам. Шепотом посовещавшись с ними, он притиснулся к сухой стене туннеля, приложил к ней плоский деревянный диск и воткнул в него стетоскоп. Кроушоу прижал палец к губам, затем повел обеими руками сверху вниз: лежать и не шевелиться. Все распростерлись по полу туннеля. Стивен, почувствовав под щекой камень, попытался сдвинуть голову. Однако он был накрепко прижат к чьей-то ноге — чьей именно, Стивен не видел, — оставалось только терпеть. Он чувствовал, как сердце неторопливо ударяет в ребра.

Эванс лежал, плотно приникнув к стене, точно немытый врач-неумеха, и пытался уловить звуки враждебной жизни.

Стивен закрыл глаза. Интересно, если он проведет в таком положении достаточно долгое время, может быть, ему удастся вплыть в последний, окончательный сон. Впрочем, волнение спутников мешало Стивену углубиться в собственные мысли. В напряженности давивших на него тел он ощущал страх. Бессилие, вот что пугало их пуще всего — даже под пушками у них сохранялась возможность ответить ударом на удар, здесь же, накрытые тоннами земли, они были беспомощны.

В конце концов Эванс оторвался от стетоскопа и вернул его в карман. Покачал головой, сжал губы. Шепотом доложил что-то своему лейтенанту, и тот приблизил губы к уху Стивена.

— Ничего не слышно. Кроме, возможно, разрывов вверху. Пошли.

Лежавшие на полу солдаты заерзали, поднимаясь на четвереньки, чтобы еще дальше углубиться в туннель.

Стивен обнаружил, что вымок от пота. По вони, которая исходила от окружавших его солдат, было ясно, что потеет не он один. Быт в траншеях немного наладился, но не настолько, чтобы у солдат появилась возможность мыться — даже в жару.

Потолок туннеля стал немного выше, самые низкорослые из солдат — Эванс и Джонс — могли идти, выпрямившись в полный рост. Все они добрались до развилки, и лейтенант минеров Лоример шепотом отдал несколько распоряжений. Основная группа проходчиков проследует к камере прослушивания; остальные направятся в боковой боевой туннель, вход в который уже различался отсюда.

Увидев выражения, появившиеся на лицах солдат, Стивен мысленно улыбнулся. Они преувеличивали свое нежелание идти в боевой туннель, сооружая натужно-комические гримасы, однако Стивен по опыту знал: нежелание это самое настоящее. И радовался тому, что его предположительно ожидает туннель попросторнее. Идти вперед он не боялся — лишь бы существовала возможность вернуться. Когда он в последний раз спускался под землю с Уиром и она обвалилась за их спинами, именно мысль о том, что повернуть назад не удастся, и напугала его сильнее всего.