Паршивый отряд. Хроники Новгородского бунта - Иван Фаворов

о борт. Он чувствовал, как плавятся и шипят его волосы. Рогожа которой был укрыт Васка занялась пламенем. Порфирий рванул изо всех сил и рухнул с другом в кусты. Вогнав стрелу ещё глубже в ногу. Стащил горящие тряпки, швырнул их в сторону и только после этого увидел торчащие из груди друга арбалетные болты, вошедшие, в его теперь уже мёртвое тело, по самое оперение. Порфирий задавил начинающий разрастаться в груди ком и приготовился встречать преследователей с полной уверенностью, что лучше умрёт чем позволит пленить себя. Но произошло странное. Прямо рядом с ним из неоткуда появилась девушка с каштановыми волосами в полупрозрачном греческом хитоне.

— Не бойся. Я вас укрою. Оттащи тело моего любимого в те кусты и накинь плащ. Вас не кто не найдёт. Поверь мне и сиди тихо.

Порфирий так и сделал. Ему не пришло в голову спорить несмотря на свою недавнюю внутреннюю браваду относительно героической смерти. Видимо смысл таких действий потерял свою очевидность.

Преследователи оказались рядом очень быстро. Громкие ругательства были слышны даже сквозь топот копыт. Они перевернули телегу. Ходили в зад и вперёд. Несколько раз обошли куст, в котором прятался Парфён, но ничего не найдя ускакали прочь в сторону города.

Девушка явилась вновь. Словно туман сгустился и из него вышла она. Теперь Парфён узнал её. Это была Диметра, с которой Васка охотился. Он видел её, когда был в его сознание, во время потустороннего путешествия.

— Я помогу тебе ещё. Но ты пообещай, что поможешь мне. — Сказала она.

— А что ты хочешь, чтобы я сделал?

— Ты должен помочь мне найти потерявшуюся душу моего любимого, что бы я могла забрать её в чертоги воинов. Вот его и она указала на Васку.

— Это не только твой любимый, но и мой друг. Я постараюсь сделать всё возможное что бы ему было хорошо.

— Я тебе верю. Слушай меня. Я покажу тебе траву, которой ты остановишь кровь и вылечишь рану от стрелы и нашлю на тебя исцеляющий сон.

— А как же учитель?

— Не волнуйся за него. Он уже разделался с врагами и у него теперь свой путь. Ты ранен и будешь ему только помехой.

Порфирий поразмыслил и согласился.

— Тогда пойдём. Нам надо немного отойти от дороги. Видишь вон тот куст Боярышника. Спрячь Васку под ним. Пока мы не будем в состояние отыскать его дух и предать тело земле.

Порфирий встал на четвереньки. Подполз к телу друга, лёг рядом, ухватился за него покрепче и затянул себе на спину. Потом медленно, на четвереньках пополз к указанному кусту. Он посмотрел на подругу своего товарища и ему показалась, что она едва давит улыбку. «Нет бы помочь, а она ещё и насмехается!» — Подумал Порфирий. Но видимо она не могла. Чуть позже он заметил, что небольшие кустики проходят сквозь неё, а она словно парит над землёй и трава не приминается под её шагами. Добравшись до указанного куста, он плюхнулся на землю и какое-то время просто лежал. Нога стала горячей и жутко пульсировала.

— Укрой его теперь и спрячь получше. — Нетерпеливо сказала Диметра.

— Сейчас! — Парфён стеснялся своей слабости. Поэтому поспешил сделать то, что она сказала и снова последовал за ней.

Они шли медленно и достаточно долго пока она не указала на растущую в ложбинке травку с белыми цветочками.

— Возьми это растение помни его как следует между пальцами потом вложишь в рану. — Она нагнулась осмотрела его ногу. — Кость у тебя не затронута. Стрела прошла сквозь мягкие ткани. Перевяжи ногу жгутом из пояса, выше раны, и вынимай стрелу. Потом заткнёшь отверстие мякишем из травы.

Порфирий так и сделал. Стянул ногу посильнее ремнём, через некоторое время ступня посинела и перестала что-либо чувствовать. Он обломил наконечник и вынул болт. Боль кувалдой ударила в голову. Он чуть не отключился. Но вспомнив уроки Годфри по преодолению боли удержался в сознание и вдавил с двух сторон комочки из травы в рану. Нога ответила вторым ударом боли.

— Теперь перевяжи рану и не о чём не думай, ложись спать прямо здесь. В этой ложбинке. Я буду стеречь твой сон.

Он так и сделал. Завернулся в тёплый дорожный плащ как в спальный мешок и на удивление быстро уснул сном младенца.

Проснулся он глубокой ночью под утро от непреодолимого желания облегчится. Всё вокруг было затянуто туманом и покрыто росой. Вылезать из уютного нагретого гнезда совсем не хотелось. Нога, удобно покоящаяся в складках плаща, не болела, пока ей не появилась необходимость шевелить. Но делать было нечего организм требовал своего. Порфирий нехотя вылез. Холодный предрассветный воздух ожёг распаренное тело. В бульоне ночного стрекотания раздался звук его струи, дошедший до ушей вместе с ощущением лёгкости появившейся во всех клеточках тела. Журчание стихло, вдалеке ухал филин, ночь шептала на все лады, как и полагается предрассветной весенней ночи. Порфирий среди этого стрекота услышал инородный звук — человеческий шёпот. Он обернулся в сторону откуда тот шёл. И увидел лёгкий свет рядом с кустом боярышника под которым лежал Васка.

Издалека Порфирий едва разглядел в ночной темноте две полупрозрачные женские фигуры. Путь до них был не то что бы далёким, но и не настолько близким, чтобы его можно было пройти сквозь мокрую траву и не замочить штаны до колен. С того места где стоял Порфирий был слышен только едва различимый шёпот. И не одного внятного слова. Он вдруг испытал ужасное любопытство, даже перестал мёрзнуть, закатал штаны и тихонько, не обращая внимания на боль, пошёл в сторону говоривших стараясь не производить не единого звука.

Когда он преодолел расстояние не позволяющее словам говоривших во внятном состояние достигать его слуха и начал понимать о чём идёт речь, то почти пожалел, что поддался порыву. Вернувшиеся чувства холода и боли ярко намекали на неосмотрительность его поступка. Но вникнув в разговор он снова позабыл о потребностях бунтующего тела.

Разговор вели: уже знакомая ему Диметра, и другая молодая фея, которую та называла Утренней-Зорькой. Произносимые ими звуки стали для него различимы со слов этой самой Зорьки, когда она говорила:

— Не смотря на твою заинтересованность, в этих краях ты ещё чужая. И даже учитывая то, что ты его вроде бы знаешь и рассказываешь о вещах, которые не могут быть не правдой я всё равно должна тебя предостеречь относительно активного участия в наших делах.

— Но воин уже встал на свой путь. И я рассказала тебе о его последней победе. Скоро врата раскроются и