Самые прекрасные цветы - Amira19

Гарри резко зашел внутрь и, прижавшись к блондину, поцеловал его в светлые волосы. Драко ластился к мягким губам, и нехорошие мысли отошли на второй план. Малфой не знал, что делать, но чувствовал, что нужно просто отдаться на волю желаниям. Что он и сделал. Он совсем забылся в ласках любимого.

Поттер гладил его всего, будто стараясь запомнить на ощупь каждый изгиб его тела, сходя с ума от осознания, что он так долго не сможет вновь прикоснуться к этому телу. Но самую большую боль ему приносили любимые серые глаза, отражающиеся на оконном стекле. Как он сможет жить без них?

Долго они не продержались. Сказалось общее напряжение и собственные тяжелые мысли каждого. Чем были ближе к концу, тем больше Драко терял связь с реальностью, но стоило только любовнику кончить в него, как сознание резко пришло в рабочее состояние от режущей боли в животе. Он не упал на пол только по причине, что Поттер прижимал его к себе. Боль волной разносилась по всему телу и в уголках глаз стали накапливаться слезы.

- Не надо, Драко.

Малфой посмотрел на отражение любимого, не сразу осознав, о чем тот говорит. Но буквально через мгновение он с облегчением догадался, что Поттер неправильно понял природу его слез. Вот и замечательно. Лишние объяснения сейчас ни к чему. Блондин кивнул и улыбнулся лишь уголками губ.

Пламя в камине начало менять цвет, и Гарри нехотя вышел из любимого и направился к нему, на ходу набросив на себя мантию. Драко незамедлительно сполз на пол, благодаря Богов, что Поттер этого не видит. В животе была словно черная дыра, которая затягивала Малфоя. Собрав в себе последние силы, он поднялся и дошел до дивана. Приманив палочку и одежду, блондин посмотрел на любовника, читающего только что полученное письмо. Брови Поттера сошлись на переносице, а в Драко откуда-то проснулась ревность даже к чужим письмам. Он отвернулся и, когда Гарри подошел к нему, спросил холодным тоном:

- Что там?

- Чары над поместьем во Франции окончательно восстановлены. Нужно лишь мое присутствие для активации.

Драко бросил взгляд на часы и обомлел. Так быстро пролетело время. Он кивнул и, взмахнув палочкой, заставил свою одежду оказаться на его теле. Сил не было даже на то, чтобы самостоятельно привести себя в божеский вид. Малфой встал и, поправляя и без того идеально лежавший ворот рубашки, проговорил:

- Ну, тогда до встречи. Надеюсь, она будет очень скорой.

Развернувшись на каблуках, он направился к двери, но был остановлен. Чужая ладонь поймала его руку и развернула к себе.

- Драко... - с грустной нежностью протянул Поттер, смотря в серые глаза.

- Что?

Гарри вздрогнул. Словно голос любимого вернул его в реальность.

- Нет, ничего, - ответил он, мотнув головой, и лишь подался вперед и чувственно коснулся губ Малфоя своими.

Тот обхватил Поттера за шею и углубил поцелуй. Так жадно, отчаянно и без примесей радости - они целовались впервые. Когда воздух закончился, Драко оторвался от чужих губ и, тяжело дыша, прямо посмотрел в зеленые глаза. Пальцы Гарри скользнули по скуле блондина, а губы прошептали:

- До встречи. Я обязательно вернусь.

Драко прикрыл глаза и, несильно кивнув, резко развернулся и направился прочь.

* * *

Всю ночь Драко не спал. Оказывается, в течение двенадцати часов после зачатия происходят окончательные трансформации, при которых пить обезболивающее категорически нельзя. Об этом Гораций любезно «забыл» сказать.

Лежа в постели, Малфой гневно думал: «Мстит. За то, что не сказал ему имя отца». Он тяжело вздохнул и, посмотрев на ободок встающего солнца, откинул одеяло и направился в ванную. Боль уже спадала, но дискомфорт еще чувствовался. Тело ломало, словно после длительной тренировки.

Аппарировав в неприметный переулок в центре Лондона, Драко, не торопясь, направился к зданию министерства. Ему просто хотелось прогуляться, отвлечься и, может быть, таким образом, хоть чуть-чуть размять затекшие мышцы. Не хотелось из одной комнаты оказаться в другой и там просидеть весь день.

Но, подойдя к министерству, он понял, что это тоже была не самая лучшая идея. К антиаппарационному барьеру направлялась группа авроров во главе с Поттером. Драко оперся спиной на ворота и неотрывно смотрел на Гарри. Тот мимолетно взглянул на блондина и сразу же обратился к подчиненным с командой аппарировать по очереди. Переступая границу барьера, авроры мгновенно исчезали один за другим, но Гарри не мог просто так уйти. Он задержался всего лишь на пару секунд и, притянув к себе любимого, стоявшего у ворот, на мгновение прильнул к его губам и прошептал:

- Я люблю тебя.

Глаза Драко распахнулись и он только и смог что неверующе выдохнуть. Поттер нежно улыбнулся ему и шагнул за антиаппарационную границу.

Дрожащими пальцами Малфой коснулся своих губ и на автомате направился в министерство. Он даже не обратил внимания на то, что небо, из-за активированного барьера, приобрело фиолетовый оттенок.

Глава 41

Странно. Именно так мог охарактеризовать свое состояние Драко. Он стоял перед зеркалом лишь в пижамных штанах и рассматривал себя в отражении. Повернулся правым боком, повернулся левым. Ничего нет. Малфой и сам понимал абсурдность своих действий. На сроке в две недели в принципе не должно быть видно никаких изменений. Драко осторожно поднес руку к животу, но не рискнул дотронуться. Словно это было чем-то драгоценным. Хотя, именно драгоценностью ребенок и был. Малфой сначала осторожно приложил подушечки пальцев, а затем, не спеша, опустил всю ладонь. Тепло. Тепло даже от мысли, что внутри растет его наследник... их наследник. Воспоминание о Поттере вновь навеяло на Драко не самое радужное настроение. Из-за развития ребенка сон у него просто испарился. Если он и засыпал на часок, то это уже было чудом. И за две недели ночей-откровений Малфой совсем извел себя. Ему нужен был Поттер. Кто бы мог подумать, что его присутствие рядом станет жизненной необходимостью? Взгляд, жест, улыбка, прикосновение. Этого Драко так не хватало. Все это стало такой неотъемлемой частью его жизни, что сейчас, когда он не то, что встретиться с Поттером не может, а даже не имеет права написать в письме свои мысли, совсем сходило Малфоя с ума.

Но еще хуже Драко было оттого, что он-то так ничего и не ответил Поттеру на его признание. Как так можно? Гарри признался в любви, а Драко смолчал. Малфой корил себя за это. Выйти за Поттера, забеременеть от него, но не сказать самого главного? Невыносимо. Драко хотелось поддаться желаниям и, переместившись к Гарри, все тому объяснить, но у него не хватало решимости пойти против указаний и велений любовника.

Тот прибьет его, если он разрушит купол - это блондин понимал настолько же явственно, как и то, что за летом следует осень.