Записки разумного авантюриста. Зазеркалье спецслужб - Иосиф Линдер

Бехайм сотворил молитву, быстро оделся, не забыв прикрыть тело, руки и ноги знаменитыми нюрнбергскими доспехами, и, закутавшись в плащ, вышел во двор. Оседланные лошади били копытами, а его верные спутники готовы были сопровождать своего господина хоть на край света, а в случае необходимости и отдать за него жизнь.

Мартин поудобнее устроился в седле и дал команду трогаться. Небольшой отряд покинул двор, построился колонной и, оберегая Мартина от возможных неприятностей, направился на северо-запад. Сейчас главным было как можно быстрее и незаметнее пересечь владения королей Португалии и Испании, а дальше все станет проще. Можно будет двигаться по границе владений французской короны: разноязычными швейцарскими кантонами, лоскутами немецких и австрийских владений. Благодаря этой чересполосице и вызванной ею необходимости сосуществования разных общественных образований, на этих землях уже укоренились открытость мнений, уважение к чужим традициям и представлениям о жизни.

В этом заключалось важнейшее их отличие от религиозного и светского унитаризма и неколебимого соблюдения принципов веры, свойственных наихристианнейшим из католических королей Европы. Для Мартина попасть в руки португальских или испанских католических фанатиков означало практически одно и то же – мучительную смерть на костре. Так что ни величина отряда, ни ранний и скрытный отъезд, ни избранный маршрут не были случайными. Бе-хайм во всем привык действовать последовательно: так он готовил к отплытию корабли и так же размышлял над новыми явлениями, с которыми он сталкивался во время путешествий в неведомые земли и которые потом долго и старательно разъяснял далеко не самым глупым и бестолковым людям его эпохи…

Дорога петляла, то расширяясь, то пропадая и становясь еле заметной, словно узкая тропинка среди бурно растущей травы. Мартин улыбнулся своим мыслям. Господь даровал ему возможность думать и творить во благо истины, обогащая знания мира новыми открытиями и неслыханными до того идеями. Конечно, теория Колумба, а точнее, итальянца Джованни Колумбини, бежавшего в Испанию от суда «свободных» итальянских городов и которому стараниями покойной испанской королевы было позволено совершить плавание в Индию через западные моря, наталкивала на возможность пересмотра идеи о том, что сотворенная Господом земля – это плоский диск.

Мартин внимательно изучил все, что было связано с плаваниями Колумба, как именовали его в Испании и Португалии, а также его сына и других доблестных и не очень доблестных, но всегда смелых мореплавателей. Колумб почти до конца жизни был уверен, что открыл западный морской путь в Индию, но в конце своего многотрудного пути усомнился в своем открытии, хотя именовался вице-королем Нового Света и сумел передать этот титул по наследству своему сыну…

В записках Марко Поло, который совершил путешествие в далекий Китай, а затем поплатился за свои знания долгим заключением и подвергся множественным процедурам церковных слушаний и судебных разбирательств, Бехайм почерпнул немало интересного. Некоторые древние ученые отмечали странные закономерности, которые в конце пятнадцатого века считались кощунственными и опасными для веры и церкви.

Мартин Бехайм, будучи сыном состоятельного нюрнбергского купца, получил прекрасное образование благодаря положению и передовым взглядам отца, а также благодаря независимому статусу города Нюрнберг, который уже несколько раз был столицей великих германских королей и императоров.

Маленький Мартин всегда с любопытством смотрел на величественный и неприступный замок, красовавшийся на вершине скалы, вокруг которой волнами растекался город Нюрнберг. Там, высоко над мощными и постоянно разрастающимися крепостными стенами, находился рыцарский зал великого Фридриха Барбаросса. Там ступала нога многих великих немецких королей и императоров, каждый из которых даровал могучему городу королевские привилегии, пополняя казну золотом и позволяя ремеслам и искусствам свободно развиваться, благодаря чему Нюрнберг на протяжении веков заслуженно прирастал мировой славой.

Земляки Мартина прославили свой город далеко за его пределами. Сапожник Ганс Сакский не только тачал обувь, но и писал стихи. Художник Альбрехт Дюрер, живший совсем недалеко от королевского замка, в богатом собственном доме рядом с оружейной башней, с которым Мартин еще мальчишкой посещал знаменитую школу борьбы Альтхоффера, писал прекрасные картины и создавал неповторимые гравюры, подводя под свое творчество не только божественное, но и научное начало и закладывая основы будущей классической школы живописного искусства. Его теоретические труды по искусству живописи положат начало новой «революции» в искусстве изображения.

Часовой мастер и механик Петер Хенлайн колдовал над совершенствованием часового механизма, стараясь довести свои дозен урен до размера, который позволял бы носить часы в кармане. Мартину не дано было узнать, что это удастся Хенлайну в 1510 году – он создаст часы, которые уместятся в руке человека и положат начало карманным часам. Но это произойдет через три года после смерти самого Бехайма.

А великие и порой безымянные нюрнбергские мастера-оружейники, которые ковали совершенно неповторимые и очень надежные доспехи, способные уберечь их обладателя не только от сильного удара мечом, но и противостоять мощным арбалетам и даже оружию, стреляющему благодаря пороховому зелью. Любой монарх Европы считал обязательным иметь в своей коллекции нюрнбергские доспехи. Они-то и предохраняли теперь Бехайма от неожиданностей, которые могли поджидать за любым поворотом или за стенами любого, даже маленького, городка…

Мартин обернулся: ему вдруг послышались приглушенные звуки топота копыт. Вдалеке действительно замаячили силуэты всадников. Мартин отдал короткий приказ, и трое его слуг, вооруженные мощными луками, скрылись за стволами деревьев, перекрывая фланг возможному противнику, а еще двое приготовили ружья с пороховым зельем. Маленькая кавалькада приближалась. Руки всех спутников Бехайма сами собой легли на рукояти мечей. Мартин внимательно всматривался в фигуры всадников на сильных лошадях, и чем ближе они были, тем быстрее проходило охватившее его волнение.

Теперь он легко мог рассмотреть великолепный плюмаж на шлеме всадника, ехавшего впереди на великолепном белом жеребце. Остальные наездники были одеты в костюмы придворных, некоторые были покрыты латами, которые не только защищали от нежелательных встреч, но и берегли дорогое платье от дорожной пыли и грязи.