Проект "Плеяда" - Андрей Каминский

— Что это!?

— Бомбардировка!

Еще пара ударов сопроводили ее слова.

— Центр бомбят?! — не веря своим ушам, спросила Наташа, — кто?

— Канадцы, — ответила Илта, — они поспели чуть раньше, чем я рассчитывала. Если мы не поторопимся нас затопит как крыс.

Дежурные у экранов радиолокационных станцый «Редут» ПВО Центра засекли приближающуюся воздушную армаду на расстоянии более ста километров. Завыли сирены, объявляя воздушную тревогу. Нападение застало советских врасплох: после многих лет проведенных в отдалении от основных фронтов, в сибирской глуши, сотрудники, охрана и само руководство Центра поверили, что враг нескоро прознает про засекреченный объект в сибирской глуши.

В свою очередь японо-канадское командование ВВС, получив от Илты подробнейшую карту объекта решило нанести удар без предварительной воздушной доразведки, чтобы не вспугнуть противника. Потому удар достиг стратегической внезапности — о заблаговременной эвакуации «Центра» не могло быть и речи.

Скоро и наблюдатели на передовых постах ВНОС заметили, как в ясном небе появились черные точки, умножающиеся с каждой секундой. Над долиной разнесся ровный гул, подтверждая, что на Центр движется несколько эскадрилий, воздушный флот, вроде тех, что бомбили Читу и Владивосток.

Истребительная авиация «Плеяды» была невелика — все мало-мальски крупные силы были задействованы на Иркутском фронте, в основном надежды возлагались на тройное кольцо противовоздушной обороны, размещенной на ближайших сопках и на дамбе. Она включало даже стомиллиметровые корабельные зенитные установки и самые современные советские радиолокационые станции РУС-2 «Редут». Но даже эта защита оказалась недостаточной перед надвигавшейся с юга мощью союзной авиации.

И все же Центр ответил! Его летчики были не чета местным вертухаям — прошедшие мясорубку Дальневосточного и Забайкальского фронтов, закаленные бойцы воздушной войны приняли бой.

Под вой сирен воздушной тревоги в небо взмылись Ми Ги с красными звездами на крыльях, поддержанные противоздушной артиллерией. Также срочно было оповещено командование с требованием как можно скорее прислать истребители со всех ближайших аэродромов «Большой земли».

Но даже с ПВО силы защитников были неравны — японские истребители «Накадзима» Ки-84 «Хаяте» и канадские «Темпесты» настолько превосходили противника числом, что на каждый сбитый советскими истребителями самолет приходилось не менее пяти «сталинских соколов». Один за другим Ми Ги и «Лавочкины» падали в воду, разбиваясь об острые камни. Пока японцы из элитных первого и двадцать второго истpебительных полков-сентаев поддержанные канадцами, расчищали небо от советских самолетов, канадские истребители — бомбардировщики — «Тайфуны» и «Москито» штурмовали позиции радаров и зенитной артилерии обрушив на них фугасные бомбы, ракеты и баки с напалмом, обстреливая их из бортовых пушек. От огня зенитной артилерии канадцы и японцы несли наибольшие потери, но рано или поздно установки ПВО замолкали одна за другой, перемешаные с землей и камнем, а уцелевшие остатки расчетов нещадно загонялись обратно в убежища.

Тем временем сентай четырехмоторных японских бомбардировщиков «Накадзима» Г-8Н «Рензан» прорываясь сквозь убийственный зенитный огонь, нанес первый удар по Центру двухтонными бомбами. Именно этот удар и застал Илту с Наташей в лаборатории. Это их спасло — ибо потом, когда сопротивление врага было подавлено — на горизонте появились другие эскадрильи — канадские тяжелые бомбардировщики «Ланкастер». Командование Королевских Канадских ВВС бросило в бой всю шестую бомбардировочную группу, причем часть самолетов несли бомбы глубокого проникновения — 5448-килограммовый «Тэллбой» и даже 9988-килограммовый «Грэнд Слэм».

Казалось, содрогнулась сама земля когда первые бомбы обрушились на дамбу защищавшую Центр от окруживших его вод.

Над Хара-Худагом разверзся Ад.

— Ну, что там?! — прокричала Наташа, стараясь перекричать грохот разрывающихся бомб.

— Пока не знаю, — крикнула в ответ Илта, — но здесь оставаться нельзя!

Наташа быстро накинула на себя белый халат, нашедшийся в кабинете Иванова и бросились к лифту. Как ни странно он еще работал, хотя и так тряся от раздвавшихся сверху ударов, а лампочки на его потолке так опасно мигали, что девушки решили выйти, не дожидаясь пока они застрянут, а то и рухнут вниз. Чуть ли не наугад Илта с Наташей выскочили на этаже, откуда обе начали знакомство с Центром — тюрьме для узниц, готовящихся к отправке в подземелья. Сейчас эти коридоры пустовали — местная охрана, как и все прочие стремились перебраться в безопасное место.

— Интересно тут есть кто-нибудь? — прокричала Наташа, показывая на двери камер вдоль коридоров, — они же умрут.

— Чем мы им поможем? — хмуро ответила Илта.

Новый сокрушительный удар потряс здание, оглушительно орала сирена, но в редкие мгновения затишья из-за дверей не доносилось не звука. Илта, помедлив, шагнула к одной из них и толкнула. Дверь распахнулась, открывая пустую камеру.

— Где… — растеряно произнесла Наташа.

— Помнишь девушек в пещере Мечита? Вот там.

Очередная серия ударов, казалось, сотрясла центр до основания — сверху посыпалась штукатурка, по потолку зазмеились трещины.

— Выходить наружу — самоубийство! — крикнула Наташа.

— Оставаться тут — вот это действительно самоубийство, — ответила куноити, — бежим!

В Центре царила суматоха — военные, ученые, техническая обслуга и партийное начальство сбивались с ног не зная, что делать и куда бежать. Еще не было подавлено окончательно ПВО Центра и советские самолеты еще бились в воздухе с врагом, но уже было очевидно, что все кончено. Лишь немногие осознавали, что спускаться вниз — верная смерть: инстинкт самосохранения оказался сильнее и люди, набивались в кабинки лифтов, сбивая ноги спускаясь по лестницам, надеясь то, что бывшие пещеры Хаар-Худага станут надежным бомбоубежищем. Они еще не знали о смерти профессора Иванова, о грандиозном жертвоприношении затеянном Сагаевым и Барвазон и о столь же грандиозном его провале. На самом деле не так уж много людей в Центре хорошо представляло себе, что находится в нижних ярусах — знали только о громадных подземельях, где надеялись укрыться от падающей с небес смерти.

Они не знали, что внизу их уже подстерегает иная смерть.

— Спокойнее товарищи, спокойнее, — скороговоркой повторял Андрей Петренко, — не волнуйтесь, все пройдут.

Молодой лейтенант был бледен, по его лицу стекали капли пота, что и было немудрено — нападение врага застало его врасплох так же как и всех остальных. За его спиной стояли подчиненные — несколько солдат-срочников, еще более испуганных чем лейтенант госбезопасности. Они стояли возле небольшой проходной, за которой открывалась шахта лифта, только что отправившая вниз очередных беглецов с поверхности. Лифт оказался на несколько человек перегружен, но Петренко считал, что это ерунда — по сравнению с той массой народа, что толкалась в коридоре, стремясь как можно скорее укрыться в безопасности древних пещер от подбиравшихся все ближе глухих разрывов. Петренко не повезло особо — ему наспех доверили эвакуацию местного партийного начальства — по крайней мере, некоторой его части. Пока большая часть персонала, сбивая ноги, задавливая друг друга насмерть сбегала вниз по лестницам, здесь готовился секретный лифт, предназначенный для быстрой отправки верхушки в надежное убежище.