Магия сдвигается - Илона Эндрюс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Срань господня.
За первой машиной последовали еще три машины, разгромив стадо бульдозерами. Марта распахнула дверцу и вышла. Шадхавар попытался ее протаранить. Она схватила его за рог и ударила по голове. Шадхавар застонал и рухнул, его ноги дергались. С другой стороны Джордж вышла из машины, схватила ближайшего шадхавара за голову, сбила его с ног и растоптала. Боже милостивый.
Автомобили извергли оборотней. Казалось, что появилась вся большая семья Джордж.
— Если оно сдвинется с места, убей его, — крикнула Марта. — Я не хочу слышать ничего, кроме нашего дыхания на этой парковке!
Я протянула Дереку руку.
— Ущипни меня.
Он повиновался.
— Ой.
— Она альфа клана тяжеловесных, — сказал он. — Марта, на самом деле, милая, но только до тех пор, пока кто-то не попытается напакостить ее семье.
Глава 22
К ТОМУ ВРЕМЕНИ, когда прибыли Кэрран и Мэхон вместе с шестью рыцарями Ордена, а также Лютер, Патрис и еще один маг «Биозащиты», имени которого я не расслышала, парковка была заполнена телами шадхаваров. Клан тяжеловесных потерь не понес.
— Ты пропустил бойню, — сообщила я.
Кэрран поморщился.
— Ты пропустила, как я таскал лошадей по развалинам.
Кэрран и лошади не ладили. Он думал, что они непредсказуемы и ненадежны, а они думали, что он лев-оборотень.
Я подождала, пока Мэхон не окажется вне пределов слышимости.
— Почему ты не сказал мне, что Марта переодетый терминатор?
Он улыбнулся.
— Она была лучшей подругой тети Би. Я думал, ты рано или поздно поймешь это. Где твоя машина?
— Он убежал в больницу на разведку.
— Тогда нам надо за ним.
Потребовалось около тридцати секунд, чтобы собрать всех. Мы прошли через двери гуськом: сначала Дерек, идущий по следу Адиба; мы с Кэрраном; затем Бахир, осторожно ведущий Амаль; рыцари; маги, защищенные со всех сторон, потому что их легко раздавить; и, наконец, клан тяжеловесных. Джордж шла между своими родителями. У нее с Мартой были одинаковые напряженные выражения лиц. Мэхон явно был в немилости.
Мы прошли по пустынному коридору отделения скорой помощи, затем через дверной проем, двери которого валялись на полу. Впереди, в щели осыпающейся стены, горел свет. Дерек двинулся к нему. Мы следом.
Перед нами раскинулся огромный сад. Среди зелени цвели пышные цветы. В прудах была кристально чистая вода, в которой отражались нежные лепестки розовых, белых и лавандовых лотосов. Пальмы шелестели над головой, над извилистыми дорожками из золотого песка.
Я шагнула через брешь. Вдалеке, возвышаясь над великолепием, стоял дворец. Он не был сияющим белым совершенством со стройными минаретами как Тадж-Махал с его арочными балконами или золотыми куполами. Вместо этого среди зелени возвышался лес колоссальных колонн, выкрашенных по всей длине в ярко-красный цвет. Каждая колонна заканчивалась резным текстурированным пьедесталом яркого, почти бирюзово-синего цвета, на котором стояла золотая статуя животного, рычащего на сад, голова и туловище которого поддерживали острую прямоугольную синюю крышу, украшенную текстурированным парапетом из золотых шипов. Это был древний дворец, задуманный в те времена, когда ценились краски, высота внушала благоговейный трепет, а элегантность и утонченность были скорее недостатками, чем достоинствами. Это означало передать истинную силу — силу, заставляющую бесчисленное количество людей всю свою жизнь трудиться в качестве рабов, чтобы поднять эти колонны на головокружительную высоту. Это ударяло по чувствам, как молот. Я ненавидела это.
Сколько же энергии потребовалось, чтобы создать такое из ничего?
Рядом со мной Кэрран расправил плечи. Дворец был вызовом, брошенным невидимым противникам. Приди и прими его, если осмелишься. Кэрран скривил рот, его глаза были золотистыми. Он осмеливался.
Я толкнула локтем Кэррана.
— Эй, когда я сказала, что синий цвет был бы хорош для нижнего этажа, я имела в виду не такой синий.
— Может, это его козырь в рукаве, — сказал он, его лицо потемнело. — Тридцать секунд в этом дворце, и мы ослепнем.
— Он, должно быть, по крайней мере, три мили в ширину, — сказал Ник рядом со мной. — Как, черт возьми, он втискивает его в это здание?
— Безумец лжет. — Адиб вышел из кустов и остановился на полпути к пруду.
— У цветов нет запаха, — сказал Дерек. — Я чувствую запах пыли и некоторые другие вещи, но ничего из этого.
Я присела на корточки у пруда и зачерпнула немного воды. Я могла видеть ее в своей руке, но ничего не чувствовала. Самой воды не было.
— Похоже, рыцарь-архивариус пожелала это место, — сказал Лютер. — Но у джинна не было достаточной силы, поэтому он создал ей иллюзию.
Бахир сунул руку в ножны на поясе и обнажил клинок. Это был красивый меч, почти прямой, с одним лезвием, с частью лезвия около кончика, длиной около десяти дюймов, изогнутой для нанесения ужасного удара. Бахир порезал себе руку. Кровь потекла по клинку и вспыхнула пламенем. Он поднял пылающий меч, как факел. Его кожа приобрела темно-золотистый оттенок. Его глаза покраснели, как два тлеющих уголька. Сад расступился перед ним, тая. Открылась дорожка шириной около фута, обнажив пол, не какой-нибудь золотистый песок, а типичную грязь и камни, встречающиеся в Атланте.
— Показывайте дорогу, — сказал ему Кэрран.
Мы последовали за Бахиром ко дворцу.
***
ПРОГУЛКА ДО дворца должна была занять всего пятнадцать минут, но заняла вдвое больше времени. Мы снова обсудили план. Кэрран разработал стратегию, и его планы обычно срабатывали. Заставить всех придерживаться его, было совершенно другим делом. Я спросила Ника, взял ли он с собой еще боеголовки «Галахэд», на что он спросил меня, на сколько именно боеголовок стоимостью в десять тысяч долларов, по моему мнению, у него есть разрешение. Я сказала ему, что краткость — это сестра таланта и «нет» было бы прекрасным ответом, из-за чего Лютеру пришлось произнести нам речь «спасайте город и прекратите препираться».
Постепенно грязь превратилась в песок, цветы приобрели аромат, а воздух пропитался влагой. Примерно в десяти футах от ступеней красного дворца иллюзия превратилась в реальность. Я остановилась, чтобы пустить немного крови. Вероятно, я могла
