Сектант - Константин Костин

«Да, — подумал Сергей, — даже в такой простейшей вещи как ручка есть свои тонкости, не зная которых не сделаешь ничего работающего. А я еще думал предложить сделать автомат Калашникова, смешной человек. Как же, я же представляю, как он выглядит, а внутренне устройство — такой пустяк… Не говоря уж о технологии…»

— Я уже рассчитал необходимый диаметр, и заказал новые узлы у Петра Евграфовича… Часовщика, — пояснил Слава, — Через пару дней они будут готовы, и попробуем еще раз!

Такое чувство, как будто Слава облучил Сергея своей радостью и уверенностью. Когда Вышинский подходил к мастерской, он уже был убежден, что мир прекрасен, жизнь удалась и даже строил планы на будущее, тем более бестолковые, что касались они жизни в здешнем мире. Как будто он не собирался возвращаться назад в будущее.

«Если получится с ручкой, то можно замахнуться и на другие пишущие принадлежности, которые здесь еще не изобрели. Только сначала нужно уточнить, правда ли не изобрели. Фломастеры, маркеры, гелевые ручки, текстовыделители… Замазку-штрих… Это не говоря уж про цветные чернила. Да тут миллионером можно стать!

Сергей Вышинский — советский миллионер. Звучит!»

— Дяденька!

Сергей вынырнул из приятных фантазий. Ну может человек помечтать пять минут?

— Дяденька!

У ворот мастерской стоял мальчик, лет так десяти-двенадцати. Не замызганный беспризорник, вполне себе приличный ребенок.

— Ну чего тебе? — Сергей был настроен благодушно.

— Дяденька, это вы сектант Сергей будете?

— Я. А тебе что, автограф?

— Нет, дяденька Сергей, мне графов не нужно. Меня дядя Менахем просил вам передать, что гости к вам сегодня ночью придут.

Хорошее настроение пропало, как не было.

Наступал вечер. Темнело. Можно даже сказать, смеркалось.

Чернильная мастерская в полумраке казалась напряженно припавшим к земле хищником, настороженно ожидающим нападения.

Внутри маленько крепости готовился к ночному нападению гарнизон из трех человек.

— Сергей Аркадьевич, — Кирилл забивал длинный гвоздь-стопятидесятку, крепя изнутри дощатый щит, закрывающий окно, — Может, все же правильнее было бы в милицию обратиться?

— Нет, — опередил Сергея химик, — не правильнее.

Он закашлялся и продолжил:

— Представь, что мы обратимся в милицию. Что мы им скажем? Что мальчик от доброго дяди сказал нам, что сегодня ночью на нас будет налет? И они поверят? Да даже если и поверят, чем нам поможет милиция? Выставит у нас пост? Хорошо. Пусть. Бандиты тоже не дураки и не полезут к нам, пока стоит охрана. Вечно же нас охранять не будут. А стоит снять охрану — мы сгорим не на второй день, так на третий.

— Да я понимаю…

— Проблему нужно решать сразу, — Сергей опустил на пол два тяжеленных огнетушителя в облупившейся красной краске, — а не рубить хвост кусочками. В конце концов, их всего шесть.

Окна мастерской были забиты изнутри щитами с широкими щелями между досками, только чтобы можно было стрелять изнутри, но бутылки с бензином не проникли бы внутрь. Виктор Алексеевич сумел найти где-то в городе целых три огнетушителя: больших, с широким раструбом. Все хрупкое, стеклянное и легковоспламеняющееся стащили в подвал. Честно говоря, к концу перестановки Сергей чувствовал себя таким умотавшимся, что нагрянь бандиты сейчас, и он только махнул бы рукой и сказал: «Давайте, стреляйте». Впрочем, уже скоро он опять начал чувствовать мандраж.

Самое худшее в защите от нападения — ожидание.

— Какое оружие у вас? — спросил он, чтобы немного отвлечься.

Виктор Алексеевич продемонстрировал короткий пистолет с необычным округлением над рукояткой. А также две газовые гранаты. Хотя ими решили не пользоваться: велик риск, что товарищ без маски случайно попадет под ядовитое облако.

Кирилл с гордостью развернул притащенный из дома сверток.

— Ого, — даже обычно невозмутимый химик поднял брови, — Целая гаубица.

В руках Кирилл держал обрез. Короткая рукоять, торчащий зигзаг затвора, укороченный ствол. Обрез напоминал гибрид старинного кремневого пистолета и современной винтовки.

— От дяди память осталась.

«Бабушка подарила!» — вспомнились слова Таклберри из «Полицейской академии».

— Кирилл, возьми лучше наган, — Сергей протянул ему один из своих, трофейный.

— Вот еще! Да я из дядькиного обреза… ух! Обрез лучше.

— Ну смотри…

Они находились в большой комнате, в той, где стояло оборудование для производства шариков, сидели в полной темноте. Уже четыре часа. Никто не нападал.

Чтобы не клонило в сон, Виктор Алексеевич периодически поил всех отвратительно-холодным и несладким кофе:

— Кофе бодрит намного лучше, если он холодный и без сахара, — безапелляционно заверил он.

Кирилл начинал рассказывать длинную историю о своем лихом дядьке, раза три, но почему-то сбивался на одном и том же месте. Сторожа по очереди, передвигаясь на цыпочках, обходили мастерскую.

Вернулся Виктор Алексеевич, пошел Кирилл. Тяги к рассказыванию историй о своей жизни химик не испытывал, как впрочем и Сергей, поэтому некоторое время они находились в полнейшей тишине. Химик замер у окна, только тускло поблескивал в лунном свете пистолет.

Сергей вспомнил слова профессора Крещенского. «Да, вот пример настоящего железного интеллигента. Никакого глупого кудахтания, рассуждений о ценности каждой человеческой жизни, о том, что каждый преступник заслуживает снисхождения, что никто не имеет права быть палачом… Интересно, в наше время такие остались? И если нет, то куда они делись?»

Послушался глухой надсадный кашель.

«Все же, — с досадой подумал Сергей, — Виктора Алексеевича брать с собой не стоило. Больной человек, да и распугает всех нападающих своим…»

Кашель повторился. Сергей замер.

Кашлял не химик.

— Сергей Аркадьевич! — прошипел от двери Кирилл, — там, на задворках…

— Понял. На исходную.

Парень бесшумно приоткрыл главную дверь и побежал в сторону сарая. По плану он исполнял роль засадного полка. Его бы отправили на место раньше, но побоялись, что в одиночку Кирилл заснет.

Виктор Алексеевич приник к окну:

— Тихо. Никого.

Сергей прокрался к задней двери. Выглянул в щель…

Яркая вспышка!

На мгновенье Сергей ослеп, но, сквозь прищуренные глаза увидел, как вторая бутылка с горящей тряпкой разлетелась о стену огненным пятном.

Над забором показалась темная голова. Вышинский выстрелил два раза — два нагана, четырнадцать выстрелов — но, кажется, не попал.

— Прикройте! — он схватил огнетушитель и бросился к огню.

Открыть клапан, перевернуть вниз, направить раструб…

Толстая струя пены вылилась на огонь. Щелкнули выстрелы химика, тяжелое тело упало с забора в заросли крапивы по ту сторону.

Минус один.

— Я на ту сторону!

— Хорошо! — огонь не успевал разгореться и гас, прибиваемый пеной. Сергей справится и один, а напасть могут и со стороны ворот.

Главное, продержаться до прибытия милиции. И собрать побольше фрагов.

Два темных тела взметнулись над забором в разных концах. Сергей бросил огнетушитель и выстрелил с двух рук. Не попал, конечно, но и ответные выстрелы просвистели над головой. Вышинский точным выстрелом уложил еще одного нападающего — минус два — и бросился к двери. Пуля отколола толстую светлую щепку, но он был уже внутри. Захлопнул дверь и упал на пол.

Наступила напряженная звенящая тишина.

Во дворе, кажется, не стреляли, хотя в запарке Сергей мог и ошибиться. Огонь на стене погас, а запас бутылок с бензином у бандитов был ограничен. Скорее всего, они собирались поджечь стену и застрелить Сергея, выскочившего на огонь. Оборонной группы из трех человек они точно не ожидали встретить.

Тихий-тихий скрип… Щели в двери потемнели, закрываемые телом человека.

Бах!

Выстрел в помещении был оглушающ.

Бах! Бах!

Стоявшего за дверью не задело и он начал стрелять в ответ. Если бы Сергей стоял — был бы уже мертв.

Бандит помедлил мгновенье и пинком распахнул дверь. Сергей повел стволом…

Бах! Минус три.

Осталось три…

Во дворе рассыпалась трескотня выстрелов: и щелчки пистолета химика и хлопки наганов. Зазвенели стекла окон.

Три бандита сзади и три спереди. Задние мертвы все. На выручку ребятам!

Сергей бросился на ту сторону мастерской, осторожно выглянул в окно, в щель между досками.

Посреди двора в лунном свете лежало скорченное тело — минус четыре — двое полусогнутых фигур бежало к двери. Виктор Алексеевич молчал? Ранен? Убит?

Ухнул выстрел, второй, дверной проем сарая осветили вспышки. Заработала «артиллерия».

Одна из фигур сломалась и упала, завывая на землю. Второй отчаянным прыжком взлетел на крыльцо и дернул дверь. Скрылся внутри.