Garaf - Олег Верещагин

— Давай, — кивнул Фередир. — Смотри, вон там дерево хорошо стоит. Давай быстро, а потом повалим его на дорогу.

Мальчишки освободили коней, отнесли в кусты сумы, вообще всё лишнее. Подсекли, работая по очереди, дерево — оно точно рухнуло поперёк тропы. Криками и хлопками кое–как заставили подняться Хсана — и свистом отогнали обоих коней прочь. Те побрели и скоро скрылись за деревьями.

— Во–от, — Гарав мазнул по глазам ладонью. — Ну…

— Идут, — обыденно–спокойно сказал Фередир.

Гарав оглянулся. И увидел маленькие, но чёткие фигурки — всадники шли галопом на противоположной стороне долины.

Три. Семь. Десять. Пятнадцать. Двадцать. Двадцать две…

Двадцать два всадника.

Они исчезли в низине. И это значило, что вот–вот появятся здесь, на тропе.

— Угу, — Гарав взвёл арбалет, положил на дерево. — Раза два успею выстрелить, — он смерил взглядом расстояние от того места, где тропа выходила на подъём. — Если не остановятся.

— Не остановятся, — хмыкнул Фередир, натягивая лук. — Злы сильно.

Без особой спешки мальчишки помогли друг другу с доспехами. И — «как украли» время.

Первые трое всадников вылетели галопом на тропу. Почти один за другим. Наверное, они не ожидали, что их ждут. Яркие рукава и подолы поддоспешных рубах трепыхались под ветром бешеной скачки.

Фередир успел выстрелить один раз до выстрела Гарава и дважды — после. Первая его стрела вошла точнёхонько в горло скакавшему впереди — конечно, Фередир не был таким мастером лука, как северяне или тем более эльфы, но с разделявшего стоящих за деревом мальчишек и всадников расстояния стрела длиной в ярд прошибла кольчужный шарф и расколола позвоночник. Холмовик вылетел из седла мёртвый и тяжело грохнулся на обочину, конь скакнул влево и принял боком вторую стрелу Фередира, с визгом взбрыкнул и шарахнулся в сторону, в подлесок обочь тропы. Третья стрела Фередира чиркнула по шлему скакавшего последним — второй в это время тоже валялся уже на земле — болт Гарава вошёл ему точно между глаз, пробив налобник, как тонкую деревяшку. Гарав издал удовлетворённый урчащий звук — не от точности попадания, а от того, что сбылась надежда, о которой он не говорил: уцелевший холмовик соскочил с коня и закрылся овальным щитом, присел. Можно научить человека ездить верхом. Но конным воином он от этого не станет. И на лошадь будет смотреть только как на транспорт.

Ага. Холмовик что–то прокричал своим. Гарав, натягивая арбалет, спросил Фередира:

— Что он орёт?

— Что тут лучники и чтобы не совались верхом, — Фередир засмеялся. — Вот глупцы… — он прокричал: — Alla yam ist loyta!

— Что ты им сказал? — поинтересовался Гарав, устраиваясь удобней.

— Что они все дураки, — хмыкнул Фередир. — Конными они бы смяли нас даже за этим бревном. И потеряли бы ещё двоих, ну — троих от стрел, да и то если совсем глупые. И всё. А теперь…. — он махнул рукой.

— Теперь они будут подбираться к нам по лесу… ой! — Гарав отклонился в сторону, гудящий в полёте топор со смачным «счак» вонзился в дерево шагах в пяти позади. — Ничего себе бросок!

— Вниз! — Фередир присел, выставляя щит, и второй топор едва не свалил его с ног, врубившись в верхний край. Третий грохнул в центр щита Гарава, отлетел с визгом от умбона, четвёртый врезался в поваленное дерево — едва ли не на пол–полотна. Следующий холмовик бросить топор не успел — Гарав вогнал болт ему в грудину как раз на замахе, и воин косо рухнул на обочину. По кустам яростно взвыли, понеслась ругань.

— Обещают разорвать нас конями, что живых, что мёртвых, — сообщил Фередир. Гарав передёрнул плечами, натягивая арбалет. Думать о том, что такое сделают даже с мёртвым его телом, было противно. Но — не страшно.

— Их осталось девятнадцать, — вслух сказал он. Фередир бросил пару стрел навесом по кустам, тоже выругался и покачал головой:

— Нет, больше не буду тратить.

Вообще–то по сторонам мальчишек было свободное место, а сзади — вообще тропа. Но слева и справа открыты были ярдов по пять, не больше. Один хороший бросок для любого, кто подползёт кустами. Оставалось надеяться, что кольчужному воину сделать это бесшумно просто не под силу. Гарав и Фередир вслушивались изо всех сил. По сторонам пока что было тихо. Спереди, правда, тоже — больше не ругались и ни разу не предложили сдаться. Топоры тоже не кидали…

— Ага, — выдохнул Фередир.

Появились шестеро — три щита в ряд, ещё три — как крыша над головами второго ряда, причём с сильным скосом. Фередир выпустил стрелу навесом и выругался — она отскочила от щита, вырвав клок кожи из обтяжки. «Мини–черепаха», как подумал Гарав по–русски, перешла на бег.

Гарав выстрелил в среднего — над верхним краем щита. Болт, ударивший в левый глаз, швырнул воина на бежавшего следом; открывшемуся слева стрела Фередира вошла в горло, вторая — в бок третьему. Мальчишки, не стреляя, наблюдали, как один из уцелевших подхватил раненого в бок, и они, прикрываемые щитами пятого и шестого, поспешили обратно. На тропинке остались два трупа.

— Чего ещё не стрелял? — усмехнулся Гарав. Фередир улыбнулся — наносье разделило улыбку надвое:

— А ты? Они–то нас не пожалеют!

— А я не они.

— Ну и я… — Фередир поправил оплечье. — Шестнадцать… — он явно ещё хотел что–то сказать, но промолчал. Однако, Гарав договорил за друга: «Может, продержимся?» И честно ответил себе: нет. Едва ли. Даже если Эйнор доскачет — и тут же обратно с десятком эльфов… он будет тут часа через три, не раньше. Три часа… Три урока с переменами в школе. Может, и правда?..

С того конца тропинки прилетело копьё — метательное. Пустяшное дело, Фередир поймал его и отправил обратно — не докинул. На той стороне засмеялись и что–то спросили. Фередир засмеялся и ответил. Перевёл Гараву:

— Они говорят, чем я кидал — ногой? Я ответил, что обмотал концом и кинул.

Гарав хихикнул, представив себе эту картину. С того конца опять закричали, и Фередир весело перевёл:

— Говорят, что мне они мёртвому вырвут язык, чтобы не поганил их речь. А того, кто так метко стреляет из оружия трусов — это они тебя — постараются взять живым и подольше сохранить тебе жизнь. Так что лучше тебе к ним живым не попадать.

— Я и не собираюсь, — удивился Гарав. — А на их месте я бы сделал… — он примолк, кинув взгляд на тропинку. — Ну, примерно это и сделал бы.

— Проклятье, — буркнул Фередир и пустил стрелу, растянув тетиву до уха.

Стрела пробила движущуюся по тропинке здоровенную грубую плетёнку. Но за нею, потеряв силу, явно стукнулась в щит. Послышался смех, плетёнка поползла быстрее. Гарав выстрелил из арбалета — эффект был явно тот же.

— Ну, всё, кажется, — обыденно сказал он, аккуратно откладывая арбалет и беря на руку щит. — Эйнора им теперь не догнать.