Конец главы - Джон Голсуори

Они пообедали в одном из ресторанов Кенсингтона, и Уилфрид в конце концов расстался с ней на углу Маунт-стрит.

Ночью Динни не тревожили ни сны, ни сомнения, и к завтраку она вышла с ясными глазами и легким загаром на щеках. Ее дядя читал "Дейли фейз". Он отложил газету и сказал:

- Пробеги ее, Динни, когда выпьешь кофе. В ней есть кое-что, заставляющее усомниться в том, что редакторы - тоже люди и наши братья. И кое-что, не оставляющее сомнений в том, что издатели к последним не относятся.

Динни прочла письмо Компсона Грайса, напечатанное под шапкой:

ОТСТУПНИЧЕСТВО МИСТЕРА ДЕЗЕРТА.

НАШ ВЫЗОВ ПРИНЯТ.

ПРИЗНАНИЕ.

Под заголовком были помещены две строфы из поэмы сэра Альфреда

Лайела "Богословие перед казнью".

Для чего? Ни за славу я жизнь отдаю,

Я и жил и погибну безвестно;

Не за право на место в небесном раю,

Торговаться с всевышним невместно.

Но, блюдя англичанина имя и честь,

Предпочту умереть, чем позор перенесть.

Я сегодня усну меж несчетных костей

Тех, о ком все давно позабыли,

Кто служил безымянно отчизне своей,

Кто лежит в безымянной могиле

И о ком не расскажет надгробный гранит,

Как солдат и в мучениях верность хранит.

Розоватый загар на лице Динни сменился багровым румянцем.

- Да, - печально вымолвил сэр Лоренс, наблюдая на нею, - дело сделано, как сказал бы старый Форсайт. Тем не менее я вчера разговаривал с одним человеком, и он считает, что в наше время больше нет неизгладимых пятен. Сжульничал в карты? Украл ожерелье? Поезжай за границу года на два, - и все забудется. А сексуальные аномалии, с его точки зрения, давно уже в порядке вещей. Так что мы можем еще утешаться!

- Меня возмущает лишь одно: теперь каждый червяк будет вправе болтать все, что ему заблагорассудится.

Сэр Лоренс кивнул:

- Чем крупнее червяк, тем больше он убежден в своих правах. Но бес покоиться надо не о червях, а о тех, кто "блюдет англичанина имя и честь". Такие еще попадаются.

- Дядя, каким способом Уилфрид может публично доказать, что он не трус?

- Он хорошо воевал.

- Кто же помнит о войне!

- Может быть, бросить бомбу в его автомобиль на Пикадилли? - печально усмехнулся сэр Лоренс. - Пусть небрежно взглянет на нее и закурит сигарету. Умнее ничего придумать не могу.

- Вчера я видела мистера Масхема.

- Значит, была на дерби? Баронет вытащил из кармана крошечную сигару:

- Джек убежден, что ты - жертва.

- Ох, ну что бы людям оставить нас в покое!

- Очаровательных нимф не оставляют в покое. Джек ведь женоненавистник.

Динни безнадежно рассмеялась.

- Смешно, наверно, смотреть на чужие переживания.

Она встала и подошла к окну. Ей казалось, весь мир вокруг нее лает, как собаки на загнанную в угол кошку, и, однако, Маунт-стрит была совершенно пустынной, если не считать фургона, развозившего молоко.

XXII

Когда скачки задерживали Джека Масхема в Лондоне, он ночевал в Бэртон-клубе. Он прочел в "Дейли фейз" отчет о дерби и лениво перевернул страницу. Остальные отделы "этой газетенки" обычно мало интересовали его. Ее стиль был несовместим с его приверженностью к внешним формам, новости, печатаемые в ней, претили его вкусу, а политические убеждения раздражали тем, что слишком напоминали его собственные. Тем не менее у него все же хватило внимания заметить шапку: "Отступничество мистера Дезерта". Прочтя половину набранной под ней колонки, Джек Масхем отшвырнул газету и сказал себе: "Парня придется осадить!"

Упиваясь своей трусостью, Дезерт добьется того, что и эту милую девушку сделает парией! Он настолько непорядочен, что осмеливается появляться с ней на людях в тот самый день, когда публично признал свою трусость в такой же грязной, как он сам, газете!

В век, когда терпимость и всепрощение стали чуть ли не повальной болезнью, Джек Масхем не стеснялся следовать своим антипатиям и выражать их. Он невзлюбил молодого Дезерта с первого же взгляда. У парня даже фамилия и та ему под стать. И подумать только, что эта милая девушка, которая безо всякой подготовки делает такие меткие замечания о скаковых лошадях, испортит себе жизнь из-за хвастуна и трусливого мальчишки! Нет, это уж чересчур! Если бы не Лоренс, давно пора бы принять меры. Внезапно Масхем мысленно запнулся. Как!.. Человек публично признается в своем позоре. Старая уловка - вырвать жало у критики, выдать необходимость за доблесть. Похваляться дезертирством! Петушок не стал бы драться, будь у него другой выход!.. Но тут Масхем опять запнулся. Конечно, не дело посторонних вмешиваться. Но если открыто и явно не осудить поведение этого типа, вся история будет выглядеть так, словно она никого не касается.

"Черт побери! - воскликнул он про себя. - Пусть хоть клуб возвысит' голос и выскажет свое мнение. Нам в "Бэртоне" не нужны крысы!"

В тот же вечер Джек Масхем поставил вопрос на заседании правления и чуть не ужаснулся, увидев апатию, с какой тот был встречен. Из семи присутствовавших, - председательствовал Уилфрид Бентуорт, Помещик, - четверо считали, что все это, во-первых, дело личной совести молодого Дезерта, а во-вторых, смахивает на газетную утку. С тех пор как Лайел написал свою поэму, времена изменились! Один из четырех вообще заявил, что не желает связываться: он не читал "Барса", не знает Дезерта и терпеть не может "Дейли фейз".

- Я тоже, - согласился Джек Масхем. - Но вот поэма.

Он утром послал лакея купить ее и читал целый час после завтрака.

- Позволите прочесть вам отрывок?

- Бога ради, Джек, не надо! Пятый член, который до сих пор хранил молчание, высказался в том смысле, что, если Масхем настаивает, придется всем прочесть эту вещь.

- Да, настаиваю.

Помещик, не проронивший покамест ни слова, объявил:

- Секретарь достанет нужные экземпляры и разошлет членам правления. Следует послать им, кроме того, по номеру сегодняшней "Дейли фейз". Правление обсудит вопрос на будущей неделе в пятницу. Так как же, покупаем кларет?

И они перешли к рассмотрению текущих дел.

Давно замечено, что, когда газета откапывает факт, который дает ей возможность выступить в роли поборницы добродетели и ударить в литавры собственной политики, она эксплуатирует этот факт в пределах, допускаемых законом о клевете, и не считается с чувствами отдельных личностей. Застрахованная от неприятностей письмом Компсона Грайса с признанием Уилфрида, "Дейли фейз" максимально использовала свои возможности и за неделю, предшествовавшую очередному заседанию правления, лишила членов последнего всяких оснований ссылаться на неосведомленность или выказывать равнодушие. В самом деле, весь Лондон читал "Барса" или говорил о нем, а утром в день заседания "Дейли фейз" напечатала длинную и прозрачную передовую о чрезвычайной важности достойного поведения британцев на Востоке. В номере был также помещен большой анонс: "Барс" и другие стихотворения" Уилфрида Дезерта, издание Компсона Грайса; распродано 40 000 экземпляров; третий, расширенный тираж поступает в продажу".

Обсуждение вопроса о предании остракизму одного из сочленов, естественно, должно было привлечь на заседание большинство остальных; поэтому на правление явились лица, которые никогда на нем не бывали.

Джек Масхем поставил на обсуждение следующую формулировку:

"На основании 23-го параграфа устава предложить достопочтенному Уилфриду Дезерту отказаться от членства в Бэртон-клубе ввиду поведения, не подобающего члену такового".

Он открыл заседание следующими словами:

- Каждый из вас получил по экземпляру поэмы Дезерта "Барс" и по номеру "Дейли фейз" за прошлую неделю. Дело не вызывает сомнений. Дезерт публично признался, что отрекся от своей религии под пистолетом, и я заявляю, что он не вправе оставаться членом нашего клуба. Последний был основан в честь великого путешественника, который не отступил бы даже перед силами ада. Нам не нужны люди, презирающие английские традиции и открыто хвастающиеся этим.

Наступило краткое молчание, после чего пятый из членов правления, присутствовавших на прошлом заседании, возразил:

- А поэма все-таки чертовски хороша! Известный королевский адвокат, который когда-то совершил поездку в Турцию, прибавил:

- Не следует ли пригласить его на заседание?

- Зачем? - спросил Джек Масхем. - Он не скажет больше, чем сказано в поэме и письме его издателя.

Четвертый из членов правления, присутствовавших на прошлом заседании, объявил:

- Я не собираюсь обращать внимание на "Дейли фейз".

- Не наша вина, что он выбрал именно эту газетенку, - отпарировал Джек Масхем.

- Вмешиваться в вопросы совести - всегда противно, - продолжал четвертый член правления. - Многие ли из нас решатся утверждать, что не поступили бы так же на его месте?

Послышался звук, напоминающий шарканье ног, и сморщенный знаток раннецейлокской цивилизации прохрипел:

- По-моему, Дезерт заслуживает нагоняя не за отступничество, а за шум, поднятый им вокруг этого. Приличия ради он обязан был молчать, а не рекламировать свою книгу! Она выходит уже третьим изданием, ее все читают. Делать из подобной истории деньги - это переходит всякие границы.