Ричард Длинные Руки – бургграф - Гай Орловский

– Не веришь, – определил я. – Вон даже ты стараешься называть ее пленницей, а не ребенком! Даже душегубы, что за грош убивают прохожего, а в пьяной драке зарежут лучшего друга, не решаются тронуть ребенка, который им не причинил зла. Но я по доброте своей могу сказать, что они сделают.

Она смотрела с вызовом, но страх в глазах разрастался.

– Скажи…

– Они будут ждать долго. Гораздо дольше, чем обещали. Потом будут долго решать, что же делать с ребенком. И в конце концов решат продать ее цыганам или бродячим артистам. Да еще выберут таких, которые выглядят добрее.

Она сказала быстро:

– Это только твои предположения. Но могут и убить.

– Могут, – согласился я, – хотя это маловероятно. Но нам не понадобятся окольные пути. Ты сейчас все расскажешь сама, где ее держат, кто и сколько там людей.

Она расхохоталась мне в лицо:

– Дурак! Разве ты не выведал, что я вовсе не из благородных? Я жила на помойке, питалась дрянью, спала с пьяными моряками, только бы не умереть с голоду! Меня били почти каждый день…

Я жестоко улыбнулся:

– Тебя еще не били.

Она посмотрела на меня расширенными глазами, я едва успел отшатнуться, когда ее рука с длинными ногтями метнулась к моему лицу. Но тут же я ударил, снова ударил, а когда она очутилась на полу, поносил ее, как говорится, на носках, слушая хруст ребер.

Наконец она распласталась, как обессилевшая рыба, я услышал хриплый шепот:

– Меня били и не так… Все равно не узнаешь…

Я взял веревку и крепко связал ей руки и ноги.

– Все узнаю, – пообещал я. – Твой кумир Сатана и нас многому научил. Но мы оказались учениками способнее вас.

Амелия прижимала к груди малышку с такой силой, что едва не задушила, залила слезами, та наконец запищала и начала отбиваться.

Сэр Торкилстон, Выдра и Кукушонок, донельзя гордые, рассказывали, как они расставили городских стражников цепью, дабы никто из сволочей не ушел, а сами ворвались в убежище…

– Крови в подвале, не поверите, было до середины лодыжки, когда уходили, а наша Аделька даже испугаться не успела!

Амелия метнулась к столу и вытащила свернутый в трубочку лист бумаги.

– Вот, – сказала она, – возьмите, сэр Ричард!

– Что это?

– Это на владение всем этим участком и всеми владениями семейства Бриклайтов. Зачем это мне, когда я не могла справиться с одним садом?.. Я всегда мечтала о маленьком тихом домике на краю города. И обязательно подальше от моря.

В глазах ее были страх и надежда. Я медленно кивнул. Это и понятно, не справится, но не мог не отдать ей владения Бриклайтов как хоть какую-то компенсацию за ее боль и унижение. Да и врага лучше всего унизить именно так, отдав его богатства недавней жертве. Однако да, лучше всего купить ей хороший домик с маленьким садом, цветником и клумбами, положить достойное содержание, чтобы дети не бедствовали.

– Я не могу это взять, – ответил я.

Она взмолилась:

– Ваша милость, сэр Ричард! Вы были очень добры ко мне и моим детям. Вас даже ранили по моей вине… А теперь по вашей милости мне такое несметное состояние? Нет, я не могу… Эта бумага заверена нотариусом, что все мои владения принадлежат отныне вам. Мне гораздо спокойнее, когда это будет все вашим… мне достаточно и того, что я под вашей защитой.

Я упрямо качал головой, но трезвая мысль долбила в череп, эта напуганная женщина ну никак не удержит все это, раз уж не могла удержать и обиходить даже свой участок земли. А уж все земли, что нахапал Бриклайт и его сыновья, все дома, лавки, порт… После моего ухода хищники помельче, но числом поболе, набросятся и постараются растащить и то, что у нее было раньше.

– Хорошо, – ответил я тяжело. – Принимаю.

Ее измученное ожиданием и подурневшее заплаканное лицо разом осветилось, словно сквозь тучу проглянуло яркое солнце.

– Благодарю вас, сэр Ричард!

В дверном проеме показался обеспокоенный Торкилстон, чем-то похож на курицу, готовую прикрыть крыльями цыпленка.

Я медленно поднял руку, Амелия поспешно сунула мне в ладонь бумажную трубку. Пальцы ощутили твердую щероховатость сургучных печатей.

Торкилстон проговорил тревожно:

– Наверное, это самое правильное. Слишком велика ноша.

Я сказал ему:

– Отыщи Марселя, старейшину цеха плотников. У него уже готовые чертежи и планы насчет расширения порта. Скажешь, что все в силе, только хозяин поменялся. Городу в самом деле нужен новый порт. Какой из меня бургомистр, если я могу, но не сделаю?

– Отыщу, – ответил он после короткой заминки.

– Второе, – сказал я, – подбери хороший дом с небольшим садом на другом конце города… в таком месте, чтобы моря не видно. Постарайся купить, только купи за деньги, а то уже вижу…

Он просиял, в голосе прозвучало веселье:

– Сделаю, сэр Ричард!.. Глаза бы мои не видели моря!

Я сделал вид, что не заметил, как он проговорился, что уже связал свою судьбу с Амелией, поднялся.

Народ толпится возле ратуши, словно именно там заезжие циркачи дают представление. Городская стража оттесняет самых прытких, что за новостями лезут прямо в здание, двое самых рослых завидели меня поверх голов, бросились навстречу.

Зайчик несет меня шагом, уши торчком, грива развевается даже без ветра, кожа блестит, черная и блестящая, как покрытая эпоксидной смолой. Бобик благовоспитанно идет рядом, смирный такой песик размером с пони, голова чуть ли не с башню танка, пасть распахнул, ему, видите ли, жарко, на солнце горят острые кинжалы зубов, а глотка будто раскаленная печь…

Мы проехали в людском коридоре, Зайчик и Пес остались у входа, меня поспешно встретил у самого входа сияющий Марсель, торопливо кланялся, я похлопал по плечу и прошел за ним в главный зал.

Сорок старейшин походят на разгневанных присяжных, которым нужно решить, к какой казни приговорить, но я не дал поймать себя в сети планов постройки грандиозного порта и расширения города, заговорил первым:

– Приветствую, почтенные! К великой скорби и в глубоком смущении должен сказать, что на рассвете я буду уже на палубе корабля. Это я к тому, что бургомистром никак не могу оставаться. Вы уж проведите достойные выборы и, как мы уже говорили, выработайте механизмы связывания рук слишком энергичному мерзавцу во главе городского совета. Меня, к сожалению, труба зовет…

Они переглянулись, а Пауэр, как самый почтенный и пользующийся авторитетом, выступил вперед, поклонился:

– Сэр Ричард, у нас все-таки остается надежда, что вы останетесь другом нашего города. Вы для него сделали так много! Мы вчерашнюю ночь и сегодня весь день вырабатывали планы, каким городу быть, чуть не передрались… но в одном сошлись все: собственными силами мы бы не справились, увы. Если бы не вы, сэр Ричард… К сожалению, семейство Бриклайтов дало городу не совсем то благополучие, которое мы одобряем. И церковь тут ни при чем, просто наши взгляды совпали…