Земля разбитых грез - sleepyxoma

скручивали винтом спазмы; треклятый страх напрыгивал, точно голодный зверь, стоило только чуть-чуть расслабиться; и, словно всего этого было недостаточно, я буквально ощущал как время утекает сквозь пальцы, отчего бесился.

Немного утешали разве что уроки чтения с Морвин да стрельбы с Илэром. Несмотря на утрату книг, мы не бросили занятия языком. Девочка просто чертила буквы палочкой на земле, собирала их в слоги, а те — в слова. Шло медленно, но, хотя бы, удалось запомнить алфавит и пару десятков простеньких терминов. Думаю, достаточно скоро смогу читать местную литературу. Не слишком сложную, конечно.

С Илэром все вышло еще интересней. Парнишка оказался прирожденным стрелком, и я решил-таки рискнуть, передав ему арбалет и запас болтов. И в свободное время мы по очереди стреляли по деревьям, выбранным в качестве мишени. Причем я отдавал предпочтение левой руке, а он одинаково хорошо пользовался обеими.

Занятия на привалах настраивали на положительный лад, но все равно злоба с яростью, сменяемые страхом, становились частыми гостями. Настолько частыми, что я, наконец, не выдержал и потребовал у Айш-нора объяснений.

* * *

— Значит так, потусторонний суповой набор, что со мной творится? — на очередном привале я оставил детей возле костра кормить Чучу и вместе с вороном углубился в лес. — Почему меня колбасит, точно ПМСящую эмо-тян с биполяркой, ужравшуюся паленой ягой? Откуда ярость и жажда крови, что проснулись во время боя в особняке? Почему страх накатывает волнами?

Я думал, что ворон, как и всегда, ответит в своем репертуаре. Ну, типа «сие тебе не надо знать, о смертный олух», однако тот удивил. Но не тут-то было.

Айш-нор пересел на ближайший сук, находящийся на уровне моих глаз, а когда он заговорил, в речи демона не нашлось места и тени насмешки.

— То первый лишь искус, что на дороге трудной встретил. Поддашься чувствам — и погибнешь, не заметив.

— Что конкретно произойдет? — уточнил я, заранее догадываясь, какой ответ услышу.

— Ты помнишь тварь в лесу дремучем, что зверем стала уж давно?

— Прекрасно. И это — самый первый шаг, а что дальше-то будет?

Я готов был поклясться, что ворон ухмыльнулся. Не знаю, как и чем, но ощущение гнусненькой глумливой ухмылочки, за которую следует немедленно разбить весельчаку хлебало, не отступало.

— Сие тебе не надо знать, о смертный олух.

— Ну да, ну да, смешно, — я махнул рукой. — Может, совет какой-нибудь дашь?

— Его не будет. Только сам пройти ты дальше целым сможешь.

— Отлично, ну прямо-таки восхитительно, — я вздохнул и побрел обратно к лагерю.

Там обнаружилась интересная картина: обожравшийся хомяк-телепат дрых, лежа на спине, а Морвин аккуратно почесывала ему пузико. Илэр же мрачно точил нож, что я одолжил ему. Арбалет лежал рядом, полностью готовый к стрельбе.

Следы побоев немного успели сойти с лица паренька, и теперь то из тыквы превратилось просто в картину экспрессиониста: эти многочисленные синие, желтые, красноватые и даже фиолетовые цвета на белом, наверное, могли символизировать всякое. И то, что люди — крайне живучие создания, как и то, что головорезы умеют хорошо лупить граждан, не увеча тех.

С пальцами дела обстояли хуже, но, к счастью, заражения удалось избежать, и была надежда, что ногти отрастут заново.

Я молча подошел к рюкзаку и извлек из его бездонных недр карту, разложил ту на мху и принялся изучать. В сотый раз, наверное.

— Остался один ночной переход, и, если ничего не помешает, к рассвету окажемся в городе. Надеюсь, удача нам улыбнется, и обойдемся без близкого знакомства с его обитателями, но, если что, вы все знаете куда следует скакать, не так ли?

Я задавал этот вопрос тоже, наверное, в сотый раз, но унять мандраж получалось с трудом. Мертвый город, если верить карте, раскинулся на огромную территорию. До войны это явно был мегаполис уровня если и не Санкт-Петербурга, то уж какой-нибудь Самары или Омска.

Последнее сравнение особенно угнетало.

Что угодно, но только не место без возврата! Не хватало еще встретить красную птицу хаоса. Хотя… Одна такая уже сидит у меня на плече.

Тупая шуточка помогла немного успокоиться, и я уточнил у Айш-нора. В сотый раз, конечно же:

— Точно не проберемся мимо мертвого города?

— Я уж сказал тебе, о скудоумный, сей день граница на замке!

— Ладно, ладно, — оборвал я его, — но, может, слетаешь еще раз? У нас еще есть несколько часиков до ночи, ты успеешь проверить.

Айш-нор горестно вздохнул, но, как ни странно, поднялся в воздух и растворился в летнем небе.

Похоже, мой пернатый друг тоже не горел желанием близко знакомиться с живыми мертвецами. В принципе, в его состоянии — неудивительно.

А пока мы ждём… Я кивнул Морвин:

— Что ж, продолжим урок?

* * *

— Проклятая темнота. Проклятые корни. Проклятые су… Ай!

Я почесал лоб, которым только что ударился о ветку, и в очередной раз проклял все на свете. Последние пару километров до мертвого города пришлось пробираться по чащобе.

Разведка оказалась продуктивной, и Айш-нор принес немало вестей. Преимущественно варьирующихся от состояния «плохие» до «полный звиздец». Границу, как мы и опасались, перекрыли, причем надежно. Количество патрулей на дорогах также настораживало. Складывалось ощущение, что наш след взяли и теперь медленно и аккуратно сжимают кольцо.

Более того, пикеты стояли даже на подъездах к мертвому городу, но их, хотя бы, оказалось немного. Именно на этом и строился расчет. Мы должны подобраться как можно ближе к городу и прорваться в него. В идеале — вообще без шума, в худшем случае — с боем.

Но для этого предстояло сперва пробиться через этот чертов лес!

Я увернулся от очередной ветки и тихо прошептал Айш-нору:

— Долго еще?

Ворон молча взлетел в небеса и вернулся с ответом.

— Уж виден град, спеши вперед.

— И там звиздец тебя найдет, — закончил я за демона, но, тем не менее, ускорился.

Из королевства следовало валить, пока еще есть такая возможность, и город, кишащий живыми мертвецами, являлся лучшим вариантов в текущей ситуации.

Очередная ветка поставила мне очередной синяк, который, конечно же, в очередной раз зажил; очередной корень в очередной раз едва не заставил повалиться навзничь, и я в очередной раз едва не разразился очередным потоком брани. Но, наконец, мы выбрались из леса на более-менее открытое пространство.

И я сразу же замер, охнув от изумления.

На западе страны встречались лишь немногочисленные остатки былого величия: несколько кусков эстакады, десятка два сохранившихся домов, телевышка, превращенная в здоровенный рекламный плакат. Здесь же прошлое буквально рвануло к нам навстречу.

До войны —