Том 9. Лорд Бискертон и другие - Пэлем Вудхауз

— Вы что-то слишком молчаливы, дорогая, — сказал лорд Ходдесдон.

Энн встрепенулась.

— Извините, я просто задумалась.

Лорд Ходдесдон хотел было отпустить какое-то замечание по поводу любовных грез, но удержался.

— Вкусная курица, — сказал он, выбрав более безопасный предмет для разговора.

— Да, — сказала Энн.

— Картофеля не добавить?

— Нет, благодарю.

— Хотите заказать десерт?

— Да, пожалуйста.

— А кофе? — спросил лорд Ходдесдон, и его чистый взгляд замутился. — Не знаю, как вы, но я полагаю, что из-за содержащегося в нем наркотического вещества — кофеина — его следует избегать. Плохо действует на нервы. Все Доктора так говорят.

— Я, пожалуй, не стану его пить. Вообще я хотела бы уйти сразу после десерта. Вы не возражаете, если я вас покину?

— Конечно, нет, дорогая. Отнюдь. Я останусь, посижу, послушаю музыку. Может, возьму сигару и ликер. А вы хотите пойти за покупками?

— Нет, но погода дивная. Я хотела проехаться в машине. Она стоит у входа. Думаю съездить к реке.

— Поезжайте в Стритли. Очаровательное местечко. Или в Соннинг.

— Мне надо проветриться и собраться с мыслями.

— Понимаю, — по-отечески кивнул лорд Ходдесдон. — Это так естественно. Не беспокойтесь насчет меня. Я тут посижу. Люблю посидеть.

Энн улыбнулась и, еще раз посмотрев в глубину зала, встретилась глазами с молодым человеком в коричневом костюме, который сидел за столиком у стены, — в седьмой раз за время ленча.

Энн Мун так часто встречалась глазами с этим мужчиной по двум причинам. Первая заключалась в том, что смотреть она могла только в его направлении, ибо в противоположном взгляд ее натыкался на бородача столь отвратительно-зловещего вида, что ее прямо в жар бросало, когда она его видела. Мало того, что на него было неприятно смотреть, он еще странным образом чем-то напоминал ее нареченного, лорда Бискертона, и это ее беспокоило.

Вторая причина состояла в том, что, кляня себя за слабость, Энн испытывала удовольствие, ловя на себе взгляд Берри. Этот факт никак нельзя было отрицать. У него были необычные глаза. В них горел какой-то жадный огонек. Вот новость так новость. Ни у одного из знакомых ей мужчин глаза не горели огнем желания. Ни у Кларенса Дамфри, известного зануды. Ни у этого мальчишки Буруоша. Ни, если уж на то пошло, у лорда Бискертона. А ей понравился этот огонек.

Худощавый, стройный молодой человек с умным лицом и широкими плечами заинтриговал ее. У него внешность человека, который делает дело, подумала Энн. Который способен на отважные поступки. Она, к примеру, могла бы себе представить, как он отважно спасает ее из горящего дома. Она могла представить, как он спасает ее из лап бандитов, нанося им удары направо и налево. Это мужчина, который создан для нее.

Жаль, что они незнакомы.

Берри, в свою очередь, еще более пылко сожалел, что они незнакомы. Если в глазах его горел огонек, то вполне резонно. Он отчаянно сокрушался, что Судьба, которая захлестнула его потоком смешанных чувств, от которых у него голова шла кругом, не устроила так, чтобы эти чувства были направлены на девушку, с которой он каким-то образом мог познакомиться.

Теперь он окончательно убедился, что повстречал представительницу противоположного пола, которая создана в полном соответствии с его вкусами. Если бы ему довелось лично участвовать в материализации собственной грезы, он не смог бы справиться лучше. Эти глаза; этот изящный носик; эти зубы; эти волосы; эти руки — все было безупречно.

И при всем при том шансов познакомиться с ней у него было столько, сколько было бы, живи она на другой планете.

Они как корабли, разошедшиеся в ночи.

Теперь она уходит. И бородач тоже. Но что о нем думать! Бородач был вытеснен из сознания, не выдержав конкуренции. Он всего лишь бородач, не более того.

Берри показалось, что ему тоже пора. Он попросил счет и, получив его, попытался ничем не выдать своих чувств.

Выйдя на солнечный свет, Энн задумчиво прошествовала к своему двухместному автомобилю. Она поставила его возле площади. Где-то неподалеку, очевидно, оставил машину и бородач — он обогнал Энн, на ходу бросив на нее короткий странный взгляд. Сходство с Бискертоном показалось Энн еще более разительным, чем в ресторане. Вблизи он мог бы сойти за его родного брата, у которого до того плохо пошли дела, что он отпустил бороду.

Эта встреча пробудила в Энн чувство вины. Пришлось признаться себе, что в мыслях она была не совсем верна Годфри. Выяснилось, что в душе она успела сравнить его — и не в его пользу — с тем сильным, романтического вида молодым человеком в коричневом костюме, чьи глаза горели огнем и который сейчас, не успела она усесться за руль своей машины, впрыгнул на соседнее сиденье и хрипло прошептал, от чего у нее мурашки пробежали по спине:

— Следуйте за этой машиной!

Помимо мурашек, этот вежливый шепот произвел на Энн еще один эффект — она прикусила язык. Поэтому, когда она обернулась к соседу, глаза ее были полны слез, а голос звучал хрипло от боли:

— Гой шиной? — переспросила она.

Берри ответил не сразу. Он чувствовал себя в этот момент так, как если бы прыгнул в бассейн с ледяной водой и пытался там обжиться. Собственный поступок застал его врасплох, как это случается с теми, кто действует под влиянием импульса.

— Гой шиной? — повторила Энн.

Берри сосредоточился. Раз уж он ввязался в историю, надо овладевать ситуацией.

— Вон за той, — указал он.

Берри несказанно бы удивился, узнав, что его собеседница думает о том, какой приятный у него голос. На его вкус, собственный голос был сейчас похож на кваканье старой лягушки.

— В которой сидит этот бородач? — уточнила Энн.

— Да, — подтвердил Берри. — Следуйте за ним, куда бы он ни направился.

— Зачем? — спросила Энн.

«Все-таки она необыкновенная девушка, — подумал Берри. — Другая на ее месте с этого бы начала».

Берри не стал долго размышлять над тем, зачем ему понадобился бородач. Его ответ последовал незамедлительно.

— Его разыскивают.

— Кто?

— Полиция.

— Вы полицейский?

— Я из секретной службы, — сказал Берри.

Энн нажала на акселератор. Солнце светило. Птицы пели. Никогда она не чувствовала себя такой счастливой. Никогда в жизни.

Ей было приятно думать, что она не обманулась насчет этого молодого человека. Она сразу зачислила его в разряд тех, кто живет опасной жизнью, — и оказалась права.

Дрожь пробрала ее от головы до пяток, подбородок радостно вздернулся. «Наконец-то, — подумала Энн Мун, — мне встретилось нечто особенное».

Годфри, лорд Бискертон, тоже был в радужном настроении.

— Тра-ля-ля, — распевал он, въезжая на Пиккадилли, и — трам-там-там, — сворачивая к югу на углу Гайд-парка. Он был преисполнен того вполне оправданного возбуждения, которое овладевает человеком, предпринявшим грандиозный и удачно закончившийся эксперимент.

Решаясь на апробацию бороды и бровей (от Кларксона) в таком часто посещаемом им месте, как ресторан «Беркли», Бисквит отдавал себе отчет в том, что идет на отчаянный риск. Уж если там его никто не узнает, значит, никто и нигде не узнает. Мало того, что он должен был сидеть в компании целого взвода своих приятелей и большинство официантов его прекрасно знали. По правде сказать, метрдотель относился к нему, скорее, как к младшему брату, чем как к клиенту.

И что же вышло? Ни Ферраро, ни один из его помощников ничем не обнаружили ни малейшего признака дружбы прежних дней. Они, должно быть, называли его между собой «необычным бородатым незнакомцем», но наверняка никто не сказал: «Да, ну и видок нынче у старины Бискертона!». Никто его не засек. Испытание выдержано с честью.

И Энн он дал фору. Он так значительно смотрел на нее в ресторане и потом прошел мимо на расстоянии в один шаг, когда она садилась в машину. Но и Энн не смогла проникнуть за покров его тайны.

И старина Берри. То, с каким равнодушием он откликнулся на его просьбу, можно считать настоящим триумфом. «Извините, это, вы могли бы указать мне путь к Лестеррр-скверрр?» Ведь лицом к лицу встретились. И Берри даже ухом не повел.

Итак, суммируем. Если старые друзья и знакомые не узнали его, что же говорить об этих кровососах, куда тут Братьям Джонс, Цветочникам, двадцать семь фунтов девять шиллингов шесть пенсов; или Галлиуэллу и Гучу, Туфли и Ботинки, тридцать четыре, десять и восемь?

У лорда Бискертона отлегло от сердца. Благодаря этим проверенным бровям и бороде он сможет остаться в Лондоне и гулять без боязни оказаться под судом. Вплоть до сегодняшнего дня он в этом сомневался. На него даже находили приступы отчаяния, когда он готов был искать убежища где-нибудь в Бексхилле или Уигане.