Благородный дом. Роман о Гонконге. - Джеймс Клавелл

— Сто шестнадцать миллионов в возрасте от восемнадцати до двадцати пяти лет.

— Ты только представь! Сто шестнадцать миллионов желтых дьяволов на пяти тысячах миль нашей с ними границы... И после этого иностранцы говорят, что мы относимся к Китаю предвзято! — Он сделал глоток водки, желая на этот раз продлить удовольствие. — Атомное оружие решит проблему Китая раз и навсегда. Быстро, просто и перманентно.

Его собеседник кивнул:

— А что этот Данросс? Бумаги АМГ?

— Мы добудем их. В конце концов, Дмитрий, один из наших людей — член семьи Данросса, другой — его деловой партнер, а третий состоит в особой разведслужбе. Везде вокруг него «Севрин». А кроме того, мы можем выйти на десяток гнилых либералов в его собственном парламенте и кое-кого в правительстве. — Оба усмехнулись.

— А если он уничтожил документы? Суслев пожал плечами:

— Говорят, у него фотографическая память.

— Вы стали бы проводить допрос здесь?

— «Химический» допрос — вещь небезопасная. Она требует времени. Я не занимался этим никогда. А ты?

— Я тоже.

Капитан нахмурился.

— Когда будешь сегодня вечером отправлять доклад, сообщи в Центр, чтобы подготовили специалиста на случай, если он нам понадобится. Коронского из Владивостока, если он не занят.

Дмитрий задумчиво кивнул. Его внимание привлек лежавший на койке капитана смятый утренний выпуск «Гардиан». Он подошел и взял в руки газету. Глаза у него загорелись.

— Григорий, если нам нужно основательно «поработать» с Данроссом, почему бы не свалить все на этих? Ведь тогда времени у нас будет навалом. — Кричащий заголовок гласил: подозреваемые по делу вервольфов. — А если Данросс не вернется... Может, тогда тайбанем станет наш человек, а?

Суслев хохотнул:

— Дмитрий, ты гений.

Роузмонт бросил взгляд на свои часы. Он прождал уже достаточно.

— Родж, можно позвонить по телефону?

— Конечно.

Погасив сигарету, американец набрал номер центрального коммутатора ЦРУ в консульстве.

— Это Роузмонт, мне два-ноль-два-два. — Это был номер центра связи ЦРУ.

— Два-ноль-два-два. Чэпман слушает. Кто это?

— Роузмонт. Привет, Фил, что нового?

— Ничего, только Марти Повитц докладывает об активности на мостике «Иванова». Трое парней с мощными биноклями, Стэн. Один в гражданском, другие — капитан и первый помощник. Один из радаров ближнего радиуса действия работает без остановки. Может, поставить в известность капитана «Коррехидора»?

— Нет, черт возьми, ни к чему заставлять его вертеть хвостом больше, чем нужно. Слушай, Фил, мы получили подтверждение по нашему сообщению сорок-сорок один?

— Конечно, Стэн. Оно пришло в... Ага, есть!.. Оно пришло в шестнадцать ноль три по местному времени.

— Спасибо, Фил, пока.

Роузмонт закурил ещё одну сигарету. Некурящий Лэнган мрачно уставился на него, но ничего не сказал, потому что Кросс тоже курил.

— Ну и чего ты тянешь, Родж? — грубо спросил Роузмонт, к изумлению Лэнгана. — Ты получил наше срочное сообщение один-четыре «а» в шестнадцать ноль три, одновременно с нами. К чему этот театр?

— Сейчас мне так удобно, — шутливо отвечал Кросс. Роузмонт вспыхнул, Лэнган тоже.

— Ну, а мне — нет, и нам приказано забрать копии прямо сейчас.

— Мне очень жаль, Стэнли.

Шея Роузмонта побагровела, но он сдержался.

— Ты не собираешься подчиняться один-четыре «а»?

— Сейчас нет.

Роузмонт встал и направился к двери.

— О'кей, Родж, но тебе всыплют по первое число. — Он вырвал задвижку, дернул на себя дверь и вышел. Лэнган тоже встал с застывшим лицом.

— В чем причина, Роджер? — спросил он. Кросс спокойно смотрел на него:

— Причина чего?

Эд Лэнган тоже начал закипать, но вдруг остановился, ужаснувшись своей догадке.

— Господи, Роджер, у тебя ещё их нет? Все дело в этом?

— Да будет тебе, Эд, — как ни в чем не бывало проговорил Кросс, — уж кто-кто, а вы-то должны знать, как эффективно мы работаем.

— Это не ответ, Роджер. Они у тебя или нет?

Спокойные глаза фэбээровца не отрываясь смотрели на Кросса, но того это нисколько не смущало. Тогда Лэнган вышел и закрыл за собой дверь. Кросс тут же нажал на потайную кнопку. Задвижка встала на место. Другой потайной выключатель остановил магнитофон. Кросс поднял трубку и набрал номер.

— Брайан? От Данросса что-нибудь было?

— Нет, сэр.

— Встречайте меня внизу, немедленно. С Армстронгом.

— Есть, сэр.

Кросс положил трубку. Он вынул ордер на задержание, быстро вписал туда имя Иэна Струана Данросса и подмахнул два экземпляра. Первый оставил, а другой запер в ящик стола. Пробежался глазами по кабинету. Удовлетворенный, аккуратно пристроил в щель между корпусом стола и ящиком кусочек бумаги таким образом, чтобы узнать, не открывал ли кто ящик в его отсутствие. Он вышел из кабинета, и сверхнадежные замки закрылись за ним.

23

17:45

Данросс сидел в конференц-зале «Струанз» вместе с остальными членами совета директоров «Нельсон трейдинг» и смотрел на Ричарда Квана.

— Нет, Ричард. Извини, но до закрытия завтрашних торгов я ждать не могу.

— Для вас это ничего не решает, тайбань. А для меня — все. — Ричард Кван весь взмок. Остальные — Филлип Чэнь, Ландо Мата и Зеппелин Дун — наблюдали за ним.

— Я не согласен, Ричард, — резко возразил Ландо Мата. — Мадонна, ты, похоже, не отдаешь себе отчета в том, насколько серьезна эта ситуация с массовым оттоком вкладчиков!

— Да-да, — поддержал его Зеппелин Дун, лицо которого аж подергивалось от сдерживаемой ярости.

Данросс вздохнул. Если бы не он, все бы уже бесновались и кричали друг на друга, не скупясь на грязные ругательства. Так бывает на любых официальных переговорах между китайцами, не говоря уже о таких серьезных, как эти. Но правила Благородного Дома требовали, чтобы все заседания советов директоров проводились на английском, а разговор по-английски исключал китайские ругательства. Из-за этого китайцы чувствовали себя не в своей тарелке. В том-то, конечно, и заключался весь смысл правила.

— Этот вопрос нужно решить сейчас, Ричард.

— Согласен. — У Ландо Маты, красивого пятидесятилетнего португальца с резкими чертами лица, кровь матери-китаянки ярко проявлялась в тёмных глазах, шевелюре и золотистой коже. Длинными тонкими пальцами он беспрестанно барабанил по столу. Он понимал, что Ричард Кван никогда не осмелится раскрыть, что банк контролирует он, Ландо Мата, Прижимистый Дун и Контрабандист Mo. «Банк — это одно наше предприятие, — со злостью думал он, — но наше золото в слитках — совсем другое дело». — Мы не можем допустить, чтобы наше золото или наличность оказались под угрозой!

— Ни за что, — нервно бросил Зеппелин Дун. — Отец велел мне ясно дать это понять. Он хочет свое золото!

— Madre de Dios[135], у тебя в хранилищах почти пятьдесят тонн нашего золота.

— На самом деле больше пятидесяти, — уточнил Зеппелин Дун. На лбу у него выступили капельки пота. — Мой старик дал мне все цифры: всего миллион семьсот девяносто две тысячи шестьсот шестьдесят восемь унций, а слитков по пять таэлей — двести девяносто восемь тысяч семьсот семьдесят восемь. — Воздух в просторном зале был теплый и влажный, и окна открыли. Сорокалетний мужчина с маленькими узкими глазками, Зеппелин Дун, старший сын Прижимистого Дуна, был хорошо одет, плотно сложен и по-английски говорил как представители высшего класса. Прозвали его так из-за кинофильма, который Прижимистому случилось посмотреть в день его рождения. — Верно, Ричард?

Ричард Кван подвинул лежавший перед ним листок с повесткой дня, на котором было отмечено количество золота и текущий баланс «Нельсон трейдинг». Если сегодня вечером придется расстаться с этим золотом в слитках и наличностью, это будет тяжелый удар по ликвидности банка, а когда новость просочится, — а она, конечно, просочится, — пошатнется вся его структура.

— Что ты собираешься делать, болван, кость собачья? — орала на него жена перед его отъездом из офиса.

— Тянуть, тянуть и надеяться, что...

— Нет! Скажись больным! Если ты болен, ты не можешь отдать им наши деньги. Ты не можешь ехать на собрание! Быстро отправляйся домой, и мы сделаем вид...

— Не могу, Тайбань звонил мне лично. И эта собачья кость Мата тоже звонил! Я не смею не пойти! О-хо-хо!

— Тогда выясни, кто все это затеял, и откупись! Где твоя голова? Кого ты задел? Должно быть, кого-то из этих грязных гуйлао. Найди этого человека и откупись, иначе мы потеряем банк, членство в Скаковом клубе, потеряем лошадей, потеряем «роллс-ройс» и свою репутацию навсегда! Айийя! Если банк обанкротится, ты никогда не будешь сэром Ричардом Кваном, хотя мне самой наплевать, буду я леди Кван или нет, о нет! Сделай что-нибудь! Найди...