Дороги и сны - Оксана Панкеева

— Вся, — проворчал Макс и сунул ему мокрую курицу. — Подержи-ка.

— Ну вот еще!

— Она уже чистая.

— Зато мокрая!

— А ты держи крепко. Мне еще надо кости взять и из сумок кое-что достать, а у меня не четыре руки.

Погода последние дни стояла пасмурная, и луна даже не показывалась из-за густых облаков. Подсвечивая себе фонариком, Рельмо отыскал за оградой местечко почище, подстелил прихваченную в избе дерюгу и высыпал из мешка останки незадачливого наемника. Затем воткнул в землю четыре свечи по углам.

— А теперь что? — поинтересовался Казак, торопясь расстаться с неудобной и мокрой ношей.

— А теперь давай ее сюда и помолчи немного. Мне надо сосредоточиться.

Свистнул тяжелый нож, плюхнулась на подстилку куриная голова, струйка крови брызнула на обглоданные кости. Несмотря на волнения прошедшего дня и некоторое раздражение, нужная степень концентрации наступила быстро. Руки еще продолжали разделывать жертву быстрыми, до автоматизма отработанными движениями, раскладывая по местам сердце, печень, желудок, а сознание уже уносилось в глубины Лабиринта, к самому входу в тоннель, где шархийские некроманты обычно и встречались с вызванными покойниками.

Незадачливый Хосе Игнасио примчался, как верный пес на хозяйский свист, причем с таким видом, словно ему тут как минимум светило воскрешение. Увидев, кто его ждет, парень приуныл и даже слегка испугался — вспомнил, скотина, за каким недостойным делом застала его смерть.

— Что, — не удержался от злорадства Макс, — теперь тебе страшно? А когда беззащитную женщину в кусты волок — не страшно было? Ты ведь еще тогда знал, кто она такая.

— Так ведь патрон сказал, что вас все равно всех убьют… — бесхитростно поведал наемник. — Чего ж было бояться…

— Теперь понял чего?

— Э, теперь уже поздно… — Парень пригорюнился и зачем-то оглянулся на тоннель за спиной.

— Куда добычу пристроили, олухи? — с прокурорской суровостью вопросил Рельмо. — Кубик переливающийся кто прихватил? Говори быстрей: если мы успеем его перехватить, тебе спасение мира зачтется.

— Так Марио хотел его снести в лавку Крепыша Санчеса, что в Аррехо, — не стал отпираться покойник. — Наверное, и снес. И мою долю, поди, зажилил.

— А что там за лавка в Аррехо? — поинтересовался Макс, силясь вспомнить, где это самое Аррехо находится.

— А недавно открылась, волшебные штучки там всякие продаются. Ну и покупаются тоже, если чего непонятное попадется — можно туда снести…

— Ты сам там был или только от приятелей слышал?

— Был, конечно.

— И как, большая лавка? Помощники, охрана имеется?

— Там хозяин сам такой, что и охраны не надо. Но и два охранника у него есть, иностранцы, тоже здоровенные.

Любопытно… Не стоит ли узнать поточнее, что этот малограмотный юнец имеет в виду под «иностранцами»? Всего лишь северяне или нечто более… иностранное?

Макс поколебался, оценивая возможную опасность от близкого контакта. Казалось бы, обычный, далекий от магии вояка не должен представлять угрозы и даже догадываться не должен, что может ее представлять, но кто знает, что происходит с людьми по ту сторону тоннеля. Бывает, такие знания обретают, что страшно становится. Опять же вызывающего мага этот покойничек не любит и боится. Если только почует уязвимость… Хотя, если подумать, откуда у него такая необычайная тонкость чувств? Наверное, все дело лишь в том, что почтенный мэтр никак не может забыть этот самый тоннель, а также решетку, течение, гнущиеся трубы, уходящего вдаль отца и свой страх. Тьфу, так недолго и последовать стопами Скаррона…

— Ну-ка покажи мне этого Санчеса и его иностранцев, — произнес Рельмо и решительно перешагнул черту, отделявшую его от пустоты тоннеля. — Ты хорошо их помнишь?

— Ну как… — растерялся Хосе Игнасио. — Видел… белобрысые такие…

— Рассказывать не надо, просто вспомни и представь их. Представил? А теперь минутку не шевелись…

Он сделал еще шаг, сливаясь с призрачной фигурой вызванного и перехватывая зрительную часть его сознания. Охранник у дверей лавки, действительно белобрысый и голубоглазый, мог с равным успехом происходить как из Лондры, так и из Вышневолоцкого района Тверской губернии. Его напарника видно не было — наверное, дежурят по очереди. А вот при виде того самого «хозяина», которому и охрана не нужна, Макс едва сдержал ругательство и поторопился прервать контакт, пока пришелец не опомнился и не почуял его растерянность. Вот куда подевался Саня Сидоренко! Его все-таки припрятали и при первой же возможности задействовали по специальности. Молодцы, умно придумали — устроить скупочный пункт во владениях да Косты, куда придворный маг не заглядывает. Интересно, есть ли аналогичные точки в других регионах? И где у них кабина? Должна же быть, как-то ведь они добычу домой переправляют…

Стараясь не выказывать излишней торопливости, Рельмо сделал несколько шагов назад, с искренним облегчением покидая своды тоннеля.

— Иди, Хосе Игнасио, — с подобающей для магического действа торжественностью произнес он. — Ты мне очень помог, и тебе это в самом деле зачтется.

Не дожидаясь, когда покойник удалится во тьму тоннеля, мэтр повернулся и пошел прочь, размышляя на ходу, знают ли Казак и его подружка-ведьма о городке под названием Аррехо, как скоро до этого теплого местечка доберется наместник и как бы это исхитриться попасть туда раньше.

Кантор честно молчал, как его и просили. Он привык молчать, когда надо, и ему это даже не составляло труда. Но вот заставить себя не смотреть не получалось никак. Хоть и понимал: если знающий человек сказал «просматривать левую сторону», то не просто так это сказано, а все равно то и дело ловил себя на том, что украдкой пялится на легендарного героя и пытается сравнить его нынешний облик то с портретами, то с почтенной персоной придворного мага. Все не давал ему покоя один вопрос: как же могло так получиться, что никто из коллег не узнал воскресшего Вельмира, и возможно ли это было в принципе, если исключить опознание по голосу? Ведь пропавшего маэстро Эль Драко узнала первая же попавшаяся художница, и это невзирая на радикальные изменения во внешности. А если бы его лицо изменил не скальпель хирурга, а всего лишь несколько десятков прожитых лет? Или он все же недооценивает эти самые несколько десятков? С одной стороны, Амарго тоже здорово изменился с возрастом, а тот же мэтр его узнал с первого взгляда. И Шеллар, пусть и не с первого… Или такие примеры не годятся? Синеглазый мистралиец — это ходячая особая примета, а у Амарго глаза еще и цвет сохранили, не настолько он стар… У мэтра светлые были, выцветшие, поблекшие, поди угадай, серые они вообще или голубые. Это сейчас видно, что все-таки серые, со стальным отливом, точно как на той картине… Кстати, не потому ли почтенный мэтр столько лет от людей прятался, прикидываясь, будто по дальним странам путешествует, что автор картины узнал бы его в любом виде? Не дожидался ли наш отшельник, когда чересчур глазастый друг умрет от старости? Или все дело лишь во времени? Полторы сотни лет, тут кто хочешь забудет. Особенно если еще бороду отпустить — прощай четкая форма подбородка — и усы, в них так удобно мудро усмехаться, подчеркивая почтенный возраст… Но все же столько знакомых магов, и ни один?… А ведь настоящий мэтр Истран, судя по всему, тоже существовал, куда же он подевался? И так ли уж были похожи два мэтра, чтобы их можно было перепутать?