Бюро-13 - Николас Поллотта

Теперь едем по щебенке — опять колеса загремели… Прибавим скорость… Та-ак… Поперек дороги, блокируя дальнейшее продвижение, лежит здоровенное дерево. Игра ли это моего воображения или правда кому-то явно не хочется, чтобы мы добрались до Хадлевилла… Туристский сезон, мол, завершился — адью, до следующей весны!

— Держитесь! — спокойно предупредил я, нажимая одновременно на клавиши инжектора закиси азота и автоматических передних домкратов.

Гигантский фургон с ревом совершил чудовищный прыжок, перескочил через перекрывающий нам путь мощный дуб, специальные шасси самортизировали удар о землю — и мы преспокойно поехали дальше. Я постарался удержать улыбку, но не смог. Боже милостивый, как мне нравится проделывать такие фокусы!

Передвигаясь на небольшой скорости, РВ взобрался на невысокий холм, — кажется, оттуда идет симпатичная прямая дорога… Спустя пару миль у подножия совсем низенького холмика с такой силой нажимаю на тормоза, что Амиго чуть не вылетает в окно: посередине дороги бетон усеян трупами или, если быть точным, тем, что от них осталось.

II

Легко и неспешно моя команда высадилась из фургона — как на пикник приехали… Но все внимательно смотрели, куда ставить ноги: здесь, на пустынном проселке, может оказаться важная улика… Но меня охватило дурное предчувствие: вряд ли нам удастся обнаружить здесь что-нибудь существенное, чертовщина какая-то…

Да здесь не меньше дюжины трупов — странные, плоские тела распростерлись в высохших лужах плотного коричневого вещества. Небо темное от жужжащего облака насекомых. Смердит, но смрад этот не похож ни на один из дурных запахов вселенной. И никаких признаков техники.

Джессика защелкала камерой, снимая кадр за кадром, — жуткое преступление… Рауль и Тина, наши маги, склонили друг к другу головы совсем близко, посовещались и одновременно взмахнули жезлами. Облако мух, жужжа, сразу отлетело прочь, и мы отчетливо увидели тела: у трупов нет рук и голов… Вот мерзость!

Выходя из фургона последним, я щелкнул рычагом «ящика Дэдмена» — пусть ведется запись всех разговоров — и подсоединил защитное устройство: попытайся кто в наше отсутствие залезть внутрь — сирена его прищучит.

— Рауль, Джордж, осматривайте по периметру! — приказал я, не выпуская из рук «магнум». — Минди, постереги! Джессика, фотографируй все подряд! Тина и Донахью, со мной!

Команда разделилась для выполнения задачи. Джордж на минуту замешкался, прихватывая для своего банджо запасную связку из тридцати обойм. Доставая из складок сутаны авторучку, Донахью сдвинул колпачок и вытянул наружу длинный хирургический зонд. Я тоже вынул авторучку из кармана рубашки, дважды нажал посередине и протянул Майклу. Глядя через нее, он дотронулся зондом до срезов на трупах — до тех мест, к которым крепились руки и шея… Наверно, он думал только об одном: как бы не наступить на кровь; это ему почти удалось. Изо всех сил стараясь держать себя в руках, я обыскал брюки, рубашки, платья… Все карманы пусты — ни шерстинки, ни волосинки… Весьма профессиональная работа.

— Ну? — через минуту не утерпела Тина.

— Дилетанты! — холодно заявил застывший высоченным столбом падре.

Будто бы? Я что-то сомневался и потребовал:

— Поясни!

— Руки отсечены в районе запястий — как раз в том самом месте, где суставы наиболее толстые, — показал Донахью. — Классическая ошибка начинающих. Кроме того: руки отрублены с одного удара, головы — с двух. Орудие убийства, полагаю, — клинок из гладкой стали, очень острый и тонкий. Скорее всего, что-то вроде большого ножа, как у мясников. Может быть, мачете, но только самый новый.

— Почему ты так решил? — Бланко казалась совершенно спокойной.

— Мачете делают из дешевой стали. — Минди сделала шаг вперед, изучая что-то на земле. — Они быстро становятся тупыми, и, если их часто точить, на лезвии у них появляются зазубрины.

Мертвые тела не очень-то волновали нашу воительницу — Бог знает из скольких людей сделала она в прошлом трупы… Зато Джессика то и дело вздрагивала, работая камерой.

— Но зачем отрезать руки и головы? Что это — символ? Дьявольская церемония? — размышляла она.

— Или обед… — добавил Хорта.

— Чтобы не смогли опознать, — предположил Джордж, пережевывая бифштекс. Устраивая поудобнее свое тяжелое банджо, он вдруг осознал, видимо, что во рту у него пища, скорчил рожу и выплюнул все в сорняки. — Если бы эти кретины вместе с бумажниками и кольцами забрали с собой и ступни ног, вот тогда бы чертовски трудно было определить, кто есть кто. — И Джордж вытер рот носовым платком.

Тут не возразишь: отпечатки пальцев ног так же уникальны, как и пальцев рук, и к тому же не претерпевают изменений. Нам приходилось идентифицировать множество неопознанных трупов, сравнивая отпечатки пальцев ног со снятыми в родильных домах у младенцев. Процесс долгий и нудный по сравнению с нынешней компьютерной работой, зато приносит результаты — со временем, конечно.

— А может, они… носят эти головы для маскировки, — заключил я.

Да, странным мы занимаемся ремеслом…

— Похоже, жертвы силком вытащены из окошек машин. — Донахью показал нам в клочья разодранный рукав плаща. — Видите на одежде крошечные осколки стекла? И здесь, и повсюду на дороге.

Вытащить человека из-за закрытого окна движущейся машины? Ничего себе! Да эти загадочные преступники — здоровенные гады, почище филадельфийских копов. Я тщательно осмотрел все вокруг, выискивая следы зеленой, желтой или черной жидкости, и спросил у Майкла:

— Как думаешь, кроме человеческой, здесь нет никакой другой крови?

— Не видел.

— Черт побери! — Стоя посередине дороги, я пытался последовательно прокрутить в воображении совершившиеся здесь события. — Оʼкей… машины едут по дороге. Нечто впрыгивает на крыши машин и вытягивает водителей через окна. — Я посмотрел на деревья у дороги, на барьер безопасности. — Почему тогда здесь нет обломков автомобилей? Что они с ними сделали? Слопали, что ли?

Джордж присвистнул.

— Идите-ка сюда! — крикнул он и поманил нас подойти поближе.

— Следы колес!

На дороге — целая мешанина из длинных, перепутанных, вдавленных следов шин; колеи переходят одна в другую, перекрещиваются…

— Сколько было машин? — Чародей стаскивал с трупа ботинки, чтобы снять отпечатки пальцев.

— Десять — двенадцать, — прикинул я.

Лицо Тины исказила гримаса отвращения.

— Тогда и убийц много…

— Зловещая картина, — согласился с ней Рауль, прижимая к обнаженным ступням обезглавленных людей ослепительно белую бумагу.

Тут же под воздействием кислот, выделяемых кожей, на бумаге стали проявляться знакомые очертания отпечатков. Эта процедура не изобретение Бюро-13 — мы пользуемся обычным лабораторным оборудованием, применяемым в таких случаях. Кончиком меча Минди дотронулась до лавровых кустов по нашу сторону дороги:

— Появились они отсюда. Прятались вот здесь, за вечнозеленым кустарником.

— А подробнее? — взревел Донахью, угрожающе потрясая «ремингтоном».

Уничтожение чудовищ отец Майкл считал не просто поденной работой, а святым долгом и выполнял его всегда истово, с неподдельным увлечением. Минди внимательно смотрела на жесткие, словно лакированные листья.

— Их было… пятьдесят… может быть, шестьдесят. Люди.

Все замерли.

— Люди? — нахмурился Джордж. — Ты уверена?

— Туфли на высоких каблуках, шлепанцы, босые ноги, ботинки и огромное количество тапочек, — продолжала Минди-следопыт. — Почва здесь влажная, следы отлично сохранились.

— Тапочки? — простодушно удивился огромный рыжеголовый священник.

Минди махнула рукой:

— Иди сам посмотри!

Мы с Майклом подошли к ней и уставились в землю: абсолютно гладкая, ровным счетом ничего не видно. В том-то все и дело, а вот мисс Дженнингс — видно, потому-то она всегда с нами — каплю дождя во время тайфуна может выследить. Я всегда испытывал беспокойство, пряча ключи от машины.

— Эй, Эд! — окликнул меня Рауль, возвращаясь от фургона. — А ты не думаешь, что это те… ну, Увеличенные Парни?

Я с сомнением покачал головой.

— Последнего из этих шизанутых мехазоидов мы отправили на тот свет в Айдахо. Нет, это что-то новенькое… и по-особому отвратительное.

— Да-а, необычно… не так здесь все просто, пожалуй, — согласился маг.

— Дело серьезное. И опасное, — подытожил Джордж.

— И волосаты вершители оного, яко псы гончие, — присовокупил вдруг отец Донахью.

Что-что? Несмотря на высокопарный слог, это отнюдь не начало церковной литании: с помощью пинцета падре поднял с окровавленного, раскромсанного плеча что-то микроскопическое.