Нэй: мой любимый Прародитель (СИ) - Анна Кривенко

class="p1">Оказалось, что в момент переноса Мары и Макса в мое время Руэль был рядом, но о содержании того путешествия узнал только сейчас.

Это было даже забавно видеть, как до сего момента смешливый и беззаботный зоннён приходит в себя после глубокого потрясения. Мне пришлось немного рассказать о себе, о своем происхождении и жизни, и Руэль еще долго переваривал эту информацию, поглядывая на меня, как на чудо света.

Наконец, он успокоился и произнес:

— Значит, предтечи действительное все погибли? Тьма истребила их?

Я кивнул.

— Насколько я знаю, да.

Он тяжело выдохнул и отпил остывший кофе. Поморщился. Наверное, кофе не любил…

— Тьма распространяется, без преувеличения, с космической скоростью, — выдал он обеспокоенно. — Я надеялся, что есть способ ее остановить, но если даже легендарные предтечи оказались в поражении, то нам… мало что светит.

От Руэля ментально повеяло растерянностью, глубоким смятением, но я остановил это, схватив его за руку. Действовал скорее интуитивно, чем осознанно, поэтому получилось немного резко и агрессивно, но я сконцентрировался и передал ему ментальным образом суть послания, подаренного мне Создателем. Его лицо удивленно разгладилось, взгляд наполнился восторгом.

— Творец действительно послал тебя? — прошептал Руэль, заглядывая мне в глаза резко посеребрившимся взглядом. — Это правда?

— Да, — ответил я. — У нас есть не просто шанс! Мы сможем победить тьму, потому что что сам Создатель приготовил способ! Нам осталось его найти…

* * *

Мы проговорили до рассвета. Я рассказал о находке в пещере и о пророчестве народа Лирии.

Проанализировав услышанное, Мара вдруг произнесла:

— Нэй, ты должен очень подробно вспомнить каждое слово из твоего разговора с Создателем. Возможно, именно в нем есть какая-то зацепка для нас…

Я кивнул. Это был отличный совет.

Обведя всех взглядом, я вдруг окунулся в какое-то приятное щемящее чувство радости.

Я был не один! Наконец-то! Теперь мы команда! Жаль, здесь нет Ангелики и Риана. Но… им я еще побаивался открыться до конца. Возможно, это было неправильно, но… относительно самых любимых существ я был немного малодушен.

Я уже устало зевал, когда на смартфон Макса поступило сообщение.

— Твоя… г-м-м… сестра спрашивает о тебе, — произнес он, споткнувшись на слове «сестра». Я отчего-то покраснел. Потом забеспокоился. Понял, что совсем забыл об обстоятельствах своего исчезновения и, наверное, заставил ее еще больше огорчиться.

— Напиши, что я в полном порядке. И мне… пора! — я стремительно поднялся на ноги и немного рассеянно, даже не попрощавшись, направился к выходу, вспоминая нашу с Лисом неудавшуюся авантюру и ошарашенное лицо Ангелики при виде меня…

Стоп! Мы же Максом так и не обговорили ситуацию с Лисом!

Я замер и обернулся.

— Макс, ты знаешь… ты должен поговорить с одним человеком… моим другом. Он о тебе не самого лучшего мнения, и теперь я понимаю, что это недоразумение. Давайте встретимся на днях. Нам еще многое нужно обсудить…

Макс кивнул, встал, чтобы проводить меня, но Руэль оказался около меня раньше.

Я посмотрел в его до сих пор бледное лицо и вспомнил о Риане:

— Как там… младший брат? — голос отчего-то предательски дрогнул: я всё еще подсознательно беспокоился о нем.

— В порядке, — суховато ответил Руэль, — Арраэх заботится о нем…

Меня это не успокоило: я Арраэху по определенным причинам не доверял, но кивнул в знак благодарности и собрался покинуть квартиру, однако Руэль вдруг предложил:

— Я вижу, что ты устал. Разреши мне… телепортировать тебя!

Я посмотрел в искренние серые глаза и согласился.

Я действительно устал. В который раз я понял, что самым мощным источником потери энергии является именно стресс.

Схватив меня за руку, Руэль с легкостью, которой можно было позавидовать, перенёс меня во двор военного ведомства, в котором я жил и учился в последние несколько дней.

Мы попрощались коротко, но как настоящие соратники, и я телепортировался прямиком в свою комнату, попав сразу же в кровать.

К Ангелике не пошел.

Эгоистично, да?

Наверное.

Но я действительно был напуган.

Что я увижу в ее глазах? Как это вообще переживу?

Так и уснул, натянув одеяло до самой макушки…

* * *

Ангелика была сердита.

— Нэй, я понимаю, что вы с Лисом друзья и все такое, но… ты не должен его покрывать! Зачем вы забрались в чужой кабинет? И… куда ты потом исчез?

Она смотрела на меня хмуро, обеспокоенно, а я, к своему большому огорчению, не мог ответить ни на один из ее вопросов. Пока не мог.

Раскрывать тайну Лиса до его разговора с Максом Белленом было невозможно. Как и рассказывать о том, что чем мы занимались в квартире этих супругов.

Я был не готов посвящать девушку в детали моего с ними знакомства. По крайней мере не этим утром, когда я чувствовал себя разбитым и уставшим, как никогда.

Даже не знаю, что со мной происходило, но мне действительно было нехорошо.

— Ангелика, я расскажу тебе позже. Пожалуйста! Макс Беллен сам поговорит с Лисом. Они все порешают…

Но Ангелику моё молчание, похоже, задело.

Она поджала губы и отвела взгляд.

Я схватил со стола пластиковый стакан и залпом осушил его.

Остывший кофе. Гадость страшная. Наверное, еще с ночи здесь стоит…

Стоп! Неужели Ангелика не спала из-за меня и всю ночь провела здесь в кабинете?

Меня кольнуло острое чувство вины и стыда.

Я сделал к ней шаг.

— Ангелика…

В голосе мольба, но я не нахожу слов, чтобы выразить свои чувства, а в этот момент громкий стук в дверь заставляет нас синхронно вздрогнуть.

Пришедший довольно бесцеремонно вламывается в кабинет, не дождавшись разрешения.

— О… прости, Ангелика…

За спиной голос этого ушлого пройдохи — полковника. На дух не переношу его!

— Все в порядке, Арман, — я слышу, как в тоне Ангелики прорезываются нотки раздражения и обиды. На меня. — Заходи. Нэю уже пора на занятия…

Да, мне действительно пора. Я и так уже опоздал. Но уходить не хочу. Мы еще не договорили, хоть всё то, что только что было между нами, трудно вообще назвать разговором.

— Нэй, продолжим вечером, — вдруг устало сообщает Ангелика, и я понимаю, что в любом случае должен уйти.

На полковника не смотрю и даже не здороваюсь. Он для меня — олицетворение врага, хоть это и последствия простой ревности.

На занятиях, соответственно, я ничего вокруг себя не вижу и не слышу. И даже Лис,