Красные карлики - Александр Белаш

Проход перегораживала группа гориллоподобных существ. Великаны были оскорблены – их выпихали из локерии. Вышибалы смело держали биндэйю на расстоянии, выставив стрекала туанских хлыстов.

– Валите к себе в Штетл, хулиганьё. Живо, пока полицию не вызвали.

– Эйджи поганые! – ревели насосавшиеся локи громадины, вскидывая длинные ручищи, приседая и делая в сторону охраны угрожающие рывки, но грудью на стрекала не лезли. – Я тебя найду, ты, крысоухая змея! Я заплатил, а не допил!.. Пусть мне вынесут мой стакан!

Изрыгнув всё, что клокотало на душе, биндэйю загалдели по-своему, взрываясь громким гоготом, обнялись и пошли строем на Форта. Он посторонился, но их пыл ещё не отгорел, и они обратили на него внимание.

– Эйджи, дерьмо, привет! – По умению гримасничать бинджи мало уступали обезьянам. Они возвышались над Фортом на две головы и заслоняли обзор своими плечами.

– Проходите, – сдержанно ответил он.

– А сам ты не прошёл бы? Попробуй! – Один, самый крупный, хмельной, но не потерявший координации движений, выпятил грудь, наседая.

Форт вспомнил их уязвимые места. Тут надо не разговаривать, а действовать.

В глазах Джифаренге полыхнуло, улица опрокинулась, а когда карусель в голове замерла, он понял, что лежит пластом. Ещё двое валялись по сторонам, постанывая и слабо ворочаясь. Остальные, отпрянувшие к стенам, начали приближаться к павшим бойцам.

– Ж-жаба, он руку мне сломал! Где эта эйджинская жаба?!..

– Ну… он ушёл.

Рука оказалась цела; правда, пальцы согласились двигаться лишь на второй день, после уколов; кисть распухла, и чёрный синячище расползся до локтя. Не ладилось в голове – при поворотах шеи в ушах бренчало, в глазах искрило, а желудок продвигался к горлу. Неделю Джифаренге не выступал ни в каких боях, от стыда отсиживаясь в Штетле, и потерял много престижа и экю.

Кривой луч надежды мелькнул на шестой день, когда под дверь сунули конверт с биржи труда. Там кто-то интересовался рабочим широкого профиля с техническими навыками для службы на транспорте. Джифаренге и помнить забыл, что оставлял на бирже свои данные – хватало заработка с арены, и вдруг так налетел по пьяни. Вспоминая ухмылки Вирджила, он назло ему пошёл на биржу – собеседовать с потенциальным нанимателем.

Увидев этого, потенциального, надо было с порога развернуться и уйти, по Джифаренге заело – что за субъект такой?.. Жабий сын и виду не подал, что они знакомы. Не узнал? Эйджи часто путают биндэйю с непривычки…

– Подробней о навыках.

– Служил в хэйранском экспедиционном корпусе. Вожу флаер, вездеход, знаю связь, ремонт, оружие и ваш язык, могу читать по-вашему.

– Как насчёт погрузки-разгрузки в должности бортоператора?

– Справлюсь.

– Восемь процентов с чистой прибыли за груз.

«Не узнал!» – возликовал про себя Джифаренге.

– Идёт; можно подписывать контракт.

Пронаблюдав, как Джифаренге вывел свою подпись, эйджи негромко добавил:

– Но драться с тобой мы больше не будем.

Джифаренге так и обмер, согнувшись над документом за низким эйджинским столом.

– …я тебя уволю, если придёшь к рейсу пьяный. Вопросы есть?

– Нет… капитан. – Что-что, а субординацию и силу Джифаренге уважал.

Арена, где заправлял антрепренёр Вирджил Илиеску, была стара, как наш паршивый мир; столь же старинными были здешние увеселения. На Форта повеяло ощущением детства и волшебства. Казалось бы, ты видишь, что у танцовщицы круги под глазами, что клоун зол и в подпитии, что подавленный жонглёр погружен в себя, а фокусник лается с гримёршей – но вспыхивает свет, музыка обозначает «Парад-алле!», и хмурая закулисная свора преображается в принцесс, богатырей и кудесников, сияющих улыбками и одеяниями. И те, кто толкался в узких, затхлых и тёмных норах за ареной, вдруг обретают крылья и взлетают над кругом опилок в блеске и барабанном громе.

Форт любил цирк, хотя шапито, кочующие по Сэнтрал-Сити из района в район, были редки, а входные билеты стоили недёшево. В цирковом шатре всё было настоящее, на плакатах специально оговаривалось: «Никаких голограмм, никаких гравиторов! Мы работаем в полном реале!» Редкое явление для мира, где фальшивым было всё, от хлеба до процедуры демократических выборов.

Он знал о существовании в Купер-Порте арены Илиеску – но не наведывался туда. Почему?.. разве детское ожидание чуда умерло вместе с телом из плоти и крови? Нет, были иные причины. Во-первых, трудясь ради заработка и возвращения кредита, всегда в перелётах, сложно выкроить время для цирка. Во-вторых, Вирджил предлагал публике силовые и предельно откровенные представления со вкусом гиньоля, о чём красноречиво объявляли афиши. Такого рода зрелищные вертепы Форт и в Сэнтрал-Сити обходил сторонкой.

По его мнению, кровожадные спектакли с пытками и казнями отыгрывали то, чего не хватало людям – зримую справедливость возмездия. Однако постановщики всегда так увлекались смакованием мук и кровищи, что в итоге выходило торжество бандитизма.

Познакомившись с нравами хэйранцев и биндских десантникоз, Форт решил, что достаточно вывешивать у здания суда цанцы виновных – натуральные, конечно, чтобы гнили и приманивали мух. А то, с одной стороны, ставим балет с расчленением заживо, а с другой – всё политкорректно смягчаем и скрываем, вплоть до признания серийных маньяков несчастными жертвами дурного воспитания.

Поэтому в гости к Вирджилу он шёл со смешанным чувством. Высокая плата обольщала, а участие в шоу жестокости отталкивало. Но деньга, деньги! задуманная им вылазка требовала затрат – то купить, это купить… Можно зайти в игорный салон и применить к игральным автоматам свои способности киборга, но Форт, как наладчик этой техники, знал, что семь-десять необычайных удач подряд означают человека с отмычкой, а не сказочного везунчика. Охрана салонов бдительна. Нетрудно угадать, как тебя взгреют. Есть ещё банкоматы… Сатана любезно нарисовал, как экю крупными купюрами сыплются из окошка. Делов-то! плёвая защита, запросто сломаешь. И хлынет море денежек. Покажется мало – добудешь ещё, и ещё, и ещё… как брёвна в ненасытную пасть Буш-2. У жадности нет тормозов.

Вирджил выбежал им навстречу – проворно-торопливый при весьма объёмистом брюшке, смуглый и маслянистый, говорливый и шумный.

– Всё-таки вернулся, блудный сын? то-то же!.. Я давно тебя ждал. Говорили, тебя грибы съели. Где ты шлялся? Знаю, знаю – фартовое дельце, огрёб куш, повело по притонам – со всяким случается! И я дурил по молодости – было, было! Что, по мне не скажешь?.. Поживёшь с моё, сам поумнеешь. Ну-ка, покажи ноги в работе!