Князь: Зеркало Велеса. Заклинатель. Золото мертвых (сборник) - Александр Прозоров

– Черт, иногда жалеешь, что ты не простой смерд! – Андрей передернул плечами, кинул лук в колчан и пошел собирать стрелы.

Ему очень, очень не хотелось жениться неведомо на ком, да еще так неожиданно. Никак не хотелось. Но каждый раз, когда он пытался подобрать аргументы, чтобы разумно объяснить это нежелание отцу – выходило, что жениться все-таки надо. Хотя бы просто прийти и поставить подпись там, где требуется. Потому что от этой подписи зависело очень многое. Для боярина, матушки, Пахома, Никиты, Вторуши, для той же Вари. Многих и многих людей выбросить из головы, забыть, плюнуть на их судьбы он уже так просто не мог.

– Имение. Титул. Продолжение рода. Вот ведь елки длинные и зеленые – почему именно я?!

На миг мелькнула мысль забрать Варю, да и куда-нибудь удрать. Но Зверев тут же вспомнил, что даже это невозможно. Она холопка. Совершит побег – ее объявят в розыск. Значит – жить в подполье, никуда не высовываться. Где? Как? На какие шиши? Пахать он не умеет, ремеслам местным не обучен. Правда, обучен драться. Однако с этим мастерством только два пути: на большую дорогу в душегубы либо куда-нибудь в Польшу в наемники. Увы, первые быстро кончают жизнь в петле на ближайшей осине, а во вторые с «нагрузкой» в виде девицы не возьмут. Идя на войну, баб дома оставлять положено.

И опять же: он сбежит – а как остальные? Жить, каждый день ожидая, что тебя могут выгнать с родной земли? И в боярские дети, в дворню Друцкого идти – для Василия Ярославовича радость небольшая. Пожалуй даже – позор. А изменить положение способен только Зверев. Его подпись на брачном договоре.

– Но что ни говори, жениться по любви не может ни один, ни один король, – припомнил Андрей слова популярной когда-то песенки и захлопнул колчан. Настроение стрелять окончательно пропало. – Вот если бы это была Варя…

Однако молодой боярин поймал себя на том, что подмена имени неведомой Полины на Варино ничего не изменило в его мыслях. Ему вообще не хотелось ни на ком жениться. Вот не хотелось, и все! Не готов он был к такому подвигу.

Быстрым шагом Андрей вернулся в усадьбу, пересек двор, низко опустив голову: ему мерещилось, что вся дворня и холопы бросают на него вопросительные взгляды. Поднялся в дом, свернул к горнице хозяина:

– Скажи, отец, а можно поступить так: я соглашусь, но свадьбу мы отложим на несколько лет? Чтобы вырасти немного, повзрослеть.

– Куда уж более? – не понял боярин. – Тебе шестнадцать, ей уже пятнадцать по весне сполнилось. И потом… Если ты согласен на этот брак, то зачем откладывать, годы терять? Не согласен – опять же зачем тянуть, надежду ложную девице давать? Ответь ясно, как боярину родовитому надлежит. Отказываешься? Ну жили мы много лет с Друцким во вражде и еще проживем. Тяжба полвека тянется – так она, может, еще столько же продлится. Вот, правда, князем тебе тогда уж точно не быть, и внукам моим тоже. Такая возможность – она ведь раз в жизни всего случается. Но найдем мы тебе другую жену, не бойся. И с именем, и с приданым, и без проклятия. Может, оно и лучше. Не так страшно за тебя будет.

Василий Ярославович повернулся к пюпитру, продолжил вносить какие-то записи на сероватый бумажный лист. Наверное, разбирался, что и сколько уже убрано, а что еще только обжинать предстоит.

– А ты как считаешь, отец? Нужно мне жениться на Полине этой неизвестной или можно обойтись?

– Я считаю, сын, – не поворачивая головы ответил боярин, – награда тебе это по Божьей щедрости за отвагу и смекалку твою. Посему Господь никакого проклятия на тебя не попустит. Откажешься от первой милости Всевышнего – новых можешь от него не ждать. Не станет Он разбрасываться дарами перед тем, кто подбирать их брезгует.

– А для тебя это важно? Ну чтобы я согласился? Скажи мне просто, без околичностей.

– Да, – лаконично ответил Василий Ярославович.

– Понятно, – обреченно махнул рукой Зверев. – Да, еще одно, отец. Зимой нам нужно быть в Москве. Там случится пожар, и под его прикрытием Шуйские опять попытаются убить государя.

– С чего ты это взял?

– Приснилось.

– Мало ли чего присниться может?!

– Ты забыл, что случилось, когда я увидел подобный сон в последний раз?

Боярин вспомнил – потому как на скулах его заиграли желваки. Он медленно кивнул:

– Хорошо, поедем. После Юрьего дня, как с оброком сочтемся. Успеем?

– Должны.

– Скажи, а пожар до смотрин случится, что Кошкин затеял, или после?

– Я уточню, – пообещал Андрей. – Извини, что отвлек.

– Ничего. Ты как раз заходи. Тебе тоже с этим всем разбираться надобно уметь. Кстати, ты мне так и не ответил. Так ты согласен сочетаться браком с племянницей соседа нашего, княжной Полиной?

Вот он – шаг в пропасть, в бездну, в необратимость. Поступок, изменить который будет уже невозможно никогда. Зверев почувствовал, как меж лопаток пробежал мерзкий холодок, но все же спокойно кивнул:

– Да, отец, я согласен. Я стану ее мужем.

– Вот и правильно… Князь, – с облегчением улыбнулся Василий Ярославович. – Ступай. Друцкому я отпишу об этом завтра.

Андрей вышел на крыльцо, перевел дух. Увидел Никиту, махнул ему рукой:

– Коня мне оседлай, друже. А отцу скажи: к обеду не приду, есть совсем не хочется. Вечером вернусь.

Лютобор был на улице: рубил на пеньке хворост и складывал палочки одна к одной на вытянутую в траве веревку.

– Надо же! – спешился Зверев. – А я думал, у мудрых чародеев все само собой рубится и в поленницу укладывается.

– Это я запросто, – кивнул колдун. – Да токмо давно добры молодцы не приходили девок привораживать али от болезней исцеляться. Но до очага дровишки дойти сами смогут. Давай-ка, коли приехал, веревочку затяни да вниз все это стащи.

– Это же все равно не само, это на мне получится. – Зверев обмотал вокруг хвороста веревку, забросил связку за плечо.

– То для тебя не само, – закудахтал старик, – а для меня аккурат без хлопот вниз и спустится. Не грусти, я тебя пирогом угощу с черникою. Баба тут одна из Быковки понесла после моего заговора. И на пироги, и на яйца, и на окорок расщедрилась. Про пиво, само собой, не подумала. Баба – она баба и есть.

– Я тебе самогонный аппарат сделаю, – пообещал Андрей, спускаясь по ступенькам. – Будешь сам хлебное вино делать, коли не носит никто. У тебя получится. На нем, кстати, немало настоек лекарственных делать можно.

– Ась? – насторожился старик. – Это что такое?

– На словах не объяснишь, – скинул хворост у стенки Зверев. – Принесу как-нибудь, сам увидишь. Кстати, знаешь… Я женюсь.

– Знаю, – кивнул хозяин.

– Откуда? Я сам на то только час назад решился!

– А разве не сказывал я тебе, что имение у тебя на севере будет? И оттого твой род токмо и уцелеет, что уйти вы в лапландские земли успеете, когда османы да упыри Русь истреблять станут?

– Вот черт! – Только теперь в мозгу молодого боярина совместились давнишние слова чародея с тем, что княжество племянницы Друцкого находится в Карелии. То есть действительно изрядно на север. – Значит… Неужели ничего вокруг не поменялось? Все идет по предначертанному, как мы ни стараемся?

– Велесово зеркало не лжет никогда, – внушительно сообщил колдун.

– Подожди! А помнишь, я поляков утопил? Я ведь, по зеркалу, погибнуть должен был! А я выжил!

– Ты ляхам в руки попал оттого, что ко мне бегаешь. Кабы не чары, что по просьбе боярыни тебя сюда вызвали, ты бы на Козютин мох не ездил, в усадьбе сидел. И ничего бы с тобой не случилось.

– Вот ведь откуда что берется… – покачал головой Зверев. – Ладно, значит, попаду я на север, род мой сохранится. А как сам я, волхв? Со мной там ничего не случится, Лютобор? Или только дети мои, девочки, с мамой к Астрахани от сарацинского нашествия убегут?

– Ты расстегая, расстегая-то откушай. Вкусный пирог у бабы выходит. Видать, из нужного места руки растут.

– Та-ак, ответ ясен. – Андрей уселся за стол, облокотился локтем, поставив на ладонь подбородок, и воззрился на старика. – Хорошо, мудрый Лютобор. Тогда ответь мне на другой вопрос. Можно ли снять с семьи родовое проклятие?

– Нет, нельзя, чадо мое.

– Оптимистичное известие, – крякнул молодой боярин. – Что, ничего сделать нельзя?

– Отчего нельзя? Можно. Кудесника, что проклятие наложил, извести можно. Его уничтожишь, силу его сведешь – и колдовство, им наведенное, рассыплется.

– Так он, может, мертв давно?

– Душу его разыскать надобно, вызвать, заточить. И извести. – Старик зловеще щелкнул зубами. – Опять же, сломать проклятие можно.

– Это как?

– Силу такую ему подставь, чтобы не справилось. Оно и выдохнется, вреда причинить не сможет.

– А как, где ее взять?

– Ну это несложно, – небрежно махнул рукой старик. – На два дни в лес уйди. Токмо погоду выбери теплую, дабы зря не страдать. Разыщи клен, что в стороне от прочих растет, с пядь толщиной примерно. Прижмись к нему да прошепчи: «Клен, клен, забери от меня силы темные, напитай меня соком желтым». Так два дни рядом с ним, с кленом, и живи. Спиной к нему прижимайся, рукой трогай. Есть эти дни нельзя, токмо пить. А как солнце полный круг пройдет, – в церковь иди, требы на защиту тебя богом греческим исполняй. Дерево из тебя заразу-то и вытянет. А Бог от новой порчи спасет. Он у христиан ныне сильный.