Река меж зеленых холмов - Евгений Валерьевич Лотош

мысли. Она приказала проекции сбросить накопившееся чувство усталости, взяла последний сохранившийся чистый и сухой лоскут ткани и обвязала им культю. Свалится. Наверняка свалится. Нужно объяснить местным, как правильно перевязывать. Нужно…

Он все равно умрет. Его организм в ужасающем состоянии, он слаб и отравлен продуктами распада тканей и бактериальными токсинами. И даже если его не доконает операция – кто станет о нем заботиться? Старая слабая жена? Впрочем, главное, чтобы он прожил достаточно для демонстрации ее способностей. Ведь так?

Карина сердито шмыгнула носом и мысленно отвесила себе оплеуху. Она не имеет право на слабость. Она должна делать то, что от нее ждут. И она сделает все, что должна, чего бы ей это ни стоило – даже души. Делай что должно – и кого волнуют твои чувства?

Она бросила на мужчину последний взгляд через сканер – температура все еще высока, но пульс постепенно успокаивается. Жаль, что нельзя проверить работу почек… Она повернулась и вышла из хижины. Сидящие неподалеку на корточках и негромко разговаривающие мужчины замолчали и подняли на нее взгляды. Сбившиеся в кучку женщины встрепенулись. Очевидно, остальных местных замучило любопытство, потому что в проходах между соседними домами стояла довольно густая толпа.

– Я закончила оперировать, – устало сказала Карина. – Сама Симаха, прошу, зайди в дом. Мне нужно тебе кое-что объяснить. Сан Кета, ты тоже зайди. Не волнуйся, больше ничего страшного не осталось.

Дождавшись, когда мужчина и женщина войдут в хижину, она кивнула на ампутированную ступню.

– Сан Кета, это нужно унести и закопать где-нибудь за деревней. Там больше нет заразы, так что можно не бояться. Сама Симаха, нужно следить, чтобы по крайней мере две недели нога была обвязана чистыми тряпками. Не нагружать ее ни в коем случае, регулярно мыть теплой водой. Твоему мужу следует хорошо питаться. И пить ему нужно много. Всегда долго кипяти воду и для питья, и для мытья – так, чтобы она долго бурлила, огонь убивает содержащиеся в ней болезни. Когда он немного оправится, ему можно сделать опору. Возьмите толстую палку и вот так, – она уперла пальцы одной руки в ладонь другой, – воткните в нее другую, длинную. Получится костыль. Он сможет опираться на него подмышкой при ходьбе. Понятно?

– Он останется жив, сама Карина? – умоляюще спросила женщина, склоняясь к мужу и заглядывая ему в лицо. – Останется жив?

– Надеюсь, что да, сама Симаха, хотя и без ноги. Но ему нужно хорошо питаться и отдыхать. Сан Кета, я ожидаю, что деревня поможет своему старосте хотя бы на первых порах. Где сан Дом Патараки? Почему я его не вижу?

– Он… – внезапно предводитель бунтовщиков замялся, и в нем мелькнул страх. – Мы не сделали ему ничего плохого…

– Сан Кета, – устало вздохнула Карина. – Я не хочу ни с кем ссориться. Я готова забыть то, что произошло между нами. Я напугала вас своим неожиданным появлением, и вы просто не успели понять, как себя вести. Я не стану наказывать вас. Просто отведите меня к сану Дому, хорошо?

Облегчение, которое волной хлынуло от Кеты и от стоящих рядом с ним мужчин, казалось волной холодной воды в раскаленной пустыне. Они и в самом деле уже горько сожалели, что осмелились выступить против нее и ждали неминуемого наказания – а наказание в Сураграше Дракон практиковал единственное: смерть за любую провинность. Бунтовщики приготовились защищаться до конца, и когда внезапно оказалось, что их обещают не трогать, по крайней мере половина из них с трудом удержалась от того, чтобы броситься ей в ноги. Удержало их только чувство, которое Карина по неопытности смогла интерпретировать лишь как гордость. Или упрямство. Или что-то в таком духе. Неважно. Главное, что они больше не станут тыкать в ее сторону копьями.

– Иди за мной, сама Карина, – буркнул Кета. Он повернулся и, гордо расправив плечи, чтобы сохранить остатки самоуважения, пошел в проход между домами. Столпившиеся там деревенские брызнули от него и Карины в стороны, словно мальки от щуки.

Связанный асхат обнаружился в одной из хижин – вероятно, его собственной, потому что с рацией на столе. Ему связали руки и ноги и для надежности примотали веревкой к лавке. Он дергался и мычал, пытаясь выплюнуть кляп изо рта. Карина, сжав кулаки, обернулась к отпрянувшему Кете, но сдержалась. Злость она выместила на ни в чем не повинных путах, клочьями полетевшими во все стороны под ее манипуляторами.

– Сан Кета, ты можешь идти, – холодно сказала она, глядя на асхата. Предводитель бунтовщиков опасливо глянул на нее и выскочил из хижины с такой скоростью, словно за ним гнался черный гуар.

– Ты в порядке, сан Дом? – осведомилась Карина, помогая мужчине подняться и сесть. – Тебе не повредили?

– Нет, сама Карина, – затряс головой глава администрации. – Я в порядке. Спасибо тебе за заботу. Меня схватили так неожиданно, что я не успел тебя предупредить. Я виноват, прости меня.

– Мне не за что тебя прощать, – пробормотала Карина. На нее снова навалилась страшная слабость, и она опустилась на скамейку рядом с мужчиной, массируя щеки ладонями. – Я могла бы и сама догадаться, что не стоит вот так сваливаться людям на голову.

Внезапно вспомнив, она задействовала нейросканер и нацелила его на асхата для снятия сигнатуры. В следующий раз она сумеет найти его самостоятельно… что?? Она задействовала сканер повторно, и тот повторно выдал бесстрастную диагностику: неверные входные данные, уникальную эн-сигнатуру вычислить не удается. Она медленно повернулась к мужчине и непонимающе посмотрела на него. Как такое может случиться? У нее, конечно, не слишком богатый опыт работы с сигнатурами, но худо-бедно несколько сотен она уже сняла. Она вгляделась в асхата через объемный сканер. Человек. Настоящий человек. Мерцают ритмы энцефалограммы, бьется сердце, текут эмоции – легкий страх, унижение, стыд…

– Тяжелый день, госпожа Карина? – спросил асхат на правильном общем с произношением, сделавшем бы честь оканакскому теледиктору. – Можешь говорить спокойно, ни один человек в деревне нас не слушает.

– Кто ты? – Карина резко вскочила на ноги и отшагнула от него, непроизвольно сживая кулаки. – Ты… человек?

– Меня зовут Масака, – вежливо ответил асхат. – Я искин Камилла, вторая страта, восемнадцатый стратум. Ты общаешься с моей куклой номер восемь «Дом Патараки». Как ты заметила неладное, госпожа Карина?

– Искин Камилла? – прошептала Карина. – Как… что ты здесь делаешь?

– Долгая история. Но если коротко, по просьбе Демиурга Семена мы помогаем стабилизировать ситуацию в Сураграше. У него не хватает людей для установления контроля, а мы решили, что данный опыт для нас окажется полезен. В конце концов,