Мать или Новый Вид (Том 2) - Сатпрем

Действительно, настоящее Чудо -- то, в котором мы слепо принимаем участие -- потому что сеть поддалась в земном теле. Мы являемся свидетелями мечущейся вибрации Лжи вне всякой меры, потому что черные нити сети выделяются на фоне ясного неба, невидимого нами. Прежде мы вовсе ничего не видели, кроме элегантной, ухоженной и компактной сети, воздухонепроницаемой. Все было столь наполнено ухоженной Ложью, что мы были полностью в ней. Теперь вещи проступают в открытую. Главное -- найти секрет к доступу воздуха. Вот почему нас колотят. Мы поставлены на грань любого возможного несчастного случая, чтобы научиться выбирать счастливый случай, проходить через ячейки Нереального. Попросту говоря, во всех обстоятельствах, какими бы они ни были, самыми незначительными или неважными, мы поставлены перед двумя позициями или двумя возможностями, двумя вибрациями: той, что растворяет Ложь (болезнь, смерть, несчастный случай, несчетные изгибы, неисчислимые искажения) и той, что конкретизирует и укрепляет ее. Это просто маленькая внутренняя позиция, "светлое набухание", как сказала Мать, некий зов воздуха в обычной атмосфере Лжи. Пауза; вдруг широко открываешь глаза. Одна секунда; всплываешь из привычки существовать и реагировать старым образом, "как обычно" -- как медуза в атавистическом море. Маленький зов. Да, дыра в сети. И сразу же это здесь. Оно здесь материально. Оно отвечает мгновенно. Это чудо! Прежде нам надо было концентрироваться и медитировать и очищаться и... Теперь же это просто как большой глоток воздуха. Чудо чрезвычайно просто и материально. Это работа Шри Ауробиндо и Матери: они проткнули там дыру; они не исчезли в высотах, они ослабили сеть в собственных телах. Поэтому она ослабла во всех телах. Проход открыт, знаменитое mahas pathas Риш Вед, "великий проход". И вся земля может через него пройти -- она уже проходит через него. Если смотреть на темную сторону, то все становится темным, это безнадежно, нет выхода, это разрушение, каша-размазня; но затем, просто маленький проблеск с другой стороны, светлой стороны, и все меняется. Снова дышишь, и все ясно снова. Те вещи не существовали! И каждая страна, все, находится в процессе изучения урока Чуда. Так кто же потерял надежду в мир?... Те, кто крепко держатся за сеть. Те, кто хотят смерти. Но пусть другие вбирают большие глотки воздуха! Пусть они не задохнуться Нереальностью! -- она и сама задохнется, без посторонней помощи. Пусть они настроятся на светлую маленькую вибрацию, перечеркивающую эту грандиозную и гнилую Ложь: не нужно "думать" об этом или быть "мудрым" или серьезным, не нужно знать многочисленные вещи старого мира тюрьмы и законы этой тюрьмы -- это определенный способ дыхания, маленькая серебряная вибрация, которая пробегает по клеточкам и которая иногда может охватить целую толпу людей: Вмешательство или манифестация истинной Вибрации не зависит от какого-либо эго или сущности (будь то человеческая или национальная сущность, либо даже природны существа, такие как животные, растения и т.д.), это зависит от определенной игры внутри клеток и Материи, в которой некоторая агломерация особенно благоприятна для вызывания трансформации -- не "трансформации", а ЗАМЕНЫ, если быть точным; замены вибрации Лжи на вибрацию Истины. И это явление может быть совершенно независимым от какой-либо комбинации или сущности (оно может происходить в одном кусочке здесь, другом кусочке там, третьем -- еще где-то), и связано оно с определенным качеством вибрации, которая вызывает некое разбухание -- восприимчивое набухание. Вот как все происходит.

Вот что происходило в 1968.

Вавилонская башня наоборот

В истории существуют моменты, подобные репетиции некой особенной эволюционной сцены будущего, и в них можно различить не только промахи, препятствия, противоборствующие силы, но и центральную веру и неожиданный рычаг, возможно, неописуемое "нечто", которое все же знаменует будущее. И сцена повторяется здесь и там, на маленькой или большой шкале, в людях или нациях, пока все не придет к "однородной точке", как скажет Мать.

Странный год этот 1968. Вторая большая Поворотная Точка в йоге Матери, это начало попытки телесной трансформации, трансформации этой старой Материи, замороженной тысячелетиями заточения в тюремной клетке. Грандиозное Давление для изменения. Вот как: либо измениться, либо исчезнуть, - заявила она в 1968, как раз за месяц перед началом одной радикальной маленькой операции. И она была вполне серьезна. Тогда ей было девяносто лет, и оставалось еще пять в этой жизни. Только что кончилась первая арабо-израильская война, началась война в Биафре. Произошло торжественное открытие Ауровиля, города Шри Ауробиндо в нескольких милях от Пондишери, символа настоящего человеческого Единства. Это произошло 28 февраля. Несколько заложенных зданий, возможно, из бетона, но, прежде всего, несколько человек, горстка мужчин и женщин на плато из красной земли, которые решили принять участие в эксперименте нового Сознания в их телах и их жизнях -- этого Сознания материального тождества земных тел. Как это материализовать в коллективной жизни? Как человеческие тела допустят проникновение настоящей Вибрации, позволят быть взрыхленными ею, и так организуют свои жизни в соответствии с новыми нормами -- больше не "человеческими" или ментальными, а супраментальными и сверхчеловеческими? Неким образом первое ядро формирования нового вида. Поле экспериментальной эволюции.

Целый мир в процессе становления, от "А" до "Я", без каких-либо отметок -- все должно быть изобретено или, скорее, позволено быть взрыхленным внутренним ростом этого нового Сознания. Некий вызов, вы могли бы сказать, потому что, по определению, нет ничего более человеческого, чем человек. Каждый человек приходит со своим багажом моральности или аморальности, духовности или недуховности, со своими идеалами и так далее -- все должно быть снесено, вся старая корка, идеалистическая или нет, вплоть до чистого клеточного основания. Нечто, что требует не героизма (или, возможно, требует, в конце концов), а чрезвычайной искренности в достижении цели, что не позволило бы ни одному атому старого рефлекса блокировать поток чистой маленькой вибрации -- и единой веры: в Сознание будущего и грандиозную Силу, которая может сделать все... если ей позволить. Вся трудность этой попытки в этом единственном "позволить" -- никто не хочет "позволить", конечно же, у всех свои представления о том, что следует и что не следует делать. Там измеряешь трудность земли, очень символически и просто. Ауровиль -- это пионерский эксперимент земли. Это не вопрос миллионов долларов для построения города, даже не вопрос, где найти тысячу людей для проживания в этом городе, и, прежде всего, это не вопрос человеческого успеха, с точки зрения создания примерного сверхчеловечества, оснащенного супершколами и супербиблиотеками -нужна горстка мужчин и женщин, которые действительно, интегрально, позволят, чтобы субстанция была обработана новой Силой, чтобы увидеть, что выйдет из всего этого. Некие прозрачные образцы... Преуспеют они или нет? Все зависит от их искренности. Если бы только несколько людей на земле поняли, не только своими головами и сердцами, но и телами, что эта Сила может сделать все! Нет невозможного, нет ограничительного закона. Нет материальных проблем: только сеть, через которую нужно пройти. Это все. На другой стороне есть постоянное Чудо, каждую секунду. Короче говоря, несколько людей, которые желают выучить урок Чуда.

Несколько чистых людей.

Несколько освобожденных людей.

Не так просто...

Но если тихо, как Мать в своей комнате, они позволят, чтобы несколько ясных капелек просочилось через ячейки сети, тогда они могут невидимым образом вызвать большую революцию, чем все бомбы, накопленные во всех наших странах и все уравнения Эйнштейна -- потому что есть лишь единственное тело, и это верное уравнение будущего.

Найдутся ли трое?

Три человека.

Будет интересно увидеть.

Ауровиль -- это великое приключение, - сказала она.

Я все еще могут представить ее полу-сидящей на своем стуле, пишущей "Хартию Ауровиля" на подоконнике, вооружившись большим свитком пергамента и толстым фломастером, отчего ее письмо выглядело как клинопись. Я не пишу каких-то напыщенных серьезностей, - предупредила она, полуобернувшись ко мне (и со всегда присущим ей проблеском озорства в ее глазах). "1) Ауровиль не принадлежит никому в частности. Ауровиль принадлежит человечеству в целом..." Я не написала "никакой стране", потому что это возмутило бы Индию! Но такой была идея: никакой стране. Прежде всего, нет - странам, нет - границам, нет - паспортам! И маленький четвертый пункт, немного клинообразный, который она продолжала писать, закрывая время от времени глаза "чтобы лучше видеть." Затем она объяснила мне: Ни полиции, ни армии, ни религий... О! Как чудесно было вообразить "свободный порт" на земле, где даже девственные леса обнесены колючей проволокой, "мое, мое, мое", везде мое, мое, мое на земле, даже храмы "Мои", нет ничего, кроме маленького "мое", цивилизованно прикрытого. И для начала отмена наследования: ни частной собственности, ни денег... Самым главным законом Ауровиля было безбрежное я, но и трюк не-я тоже должен был быть выучен -- та маленькая вибрация, которая проходит через все. Это некая адаптация коммунистической системы, - заметила она, - но не в духе уравнивания всего: скорее, в соответствии со способностью и положением (не физиологическим или интеллектуальным), ВНУТРЕННЕЙ позицией каждого. Кончена иерархия фантомов. Начинается настоящая иерархия, иерархия внутренней реальности, внутренней плотности, вместо банковского счета и ложной степени. И затем реальности работы. Но "работа" может быть внутренней, поистине... Доля в благосостоянии и существование города как целого не есть нечто просчитываемое индивидуально: этот человек должен дать столько-то. Это не так. Все просчитывается в соответствии со средствами человека, его деятельностью и возможностями производства. Это не как демократический принцип, которые делит все на равные кусочки -- абсурдный механический процесс; все просчитывается исходя из средств человека: тот, кто имеет больше способности, дает больше; кто имеет меньше, дает меньше; сильный работает много, слабый занимается чем-то другим. Ты видишь, это нечто более истинное, более глубокое. Это должно быть живой и ИСТИННОЙ вещью, не механической... Все должно быть организовано таким образом, чтобы материальные потребности каждого человека удовлетворялись не в соответствии с представлениями о правах и равенстве, а на основе базисных нужд -- человек не платит за пищу, но должен делать свою работу или вносить какой-то другой вклад -- и затем, как только это установлено, каждый человек свободен организовывать собственную жизнь не в соответствии со своими финансовыми средствами, а в соответствии со внутренними способностями.