Дети Хедина (антология) - Людмила Минич

Он машинально погладил усевшуюся рядом кошку – та лениво щурила на него желтые глаза.

– Ты-то бы мне все рассказала, правда, Чернушка? – сказал он, уже не заботясь о разумности беседы с тварью бессловесной. – Вот беда, говорить не умеешь.

Сейчас он отдохнет и доберется до выхода. Ну и что, что дверь заперта? Выбьет.

Кошка вывернулась из его руки, и он оглянулся.

За спиной появилась новая дверь. Раскрытая. Манящая золотым светом.

Кошка уселась на пороге, обвив лапы хвостом. Стивен тоже предусмотрительно остановился в проеме. Снаружи были сосны и теплый свет послеполуденного солнца. Сделал осторожный шаг. Под ногами пружинили опавшие хвоя и мелкие тонкие ветки. Пахло соснами, смолой, ранней осенью. Кругом был лес – ровный, стройный, янтарно-золотистый сосновый лес. И ничего кроме. Где-то далеко куковала кукушка.

Он медленно двинулся по еле заметной тропинке. Чуть отойдя, оглянулся. Дома не было. Вернее, был, но совершенно иной – бревенчатая лесная хижина, мечта горожан, утомленных цивилизацией. А если обойти его, не окажется ли фасад прежним, словно кем-то задуманная декорация к спектаклю?

Впереди, между сосен показался просвет, и он остановился на склоне: сначала полого, потом более круто, тот спускался далеко вниз к узкому извилистому озеру, похожему на сине-зеленую ящерицу. Высокие холмы вокруг, поросшие лесом, уже были щедро украшены золотом и багрянцем. По озеру кто-то плыл на длинной лодке.

Все это он охватил одним долгим взглядом и уставился на женщину. Она сидела спиной к нему чуть ниже по склону на нагретых солнцем ступенях, высеченных в песчанике. Ветер лениво играл ее распущенными светлыми волосами. Рядом с ней дремал желтый ретривер. Он поднял голову, вскочил и, негромко гавкнув (лай отозвался в холмах и отразился от озера), приветственно замотал выдриным хвостом. Женщина обернулась.

– Добрый день, мисс Хилл.

Она молча кивнула и слегка подвинулась на своей ступеньке. Это можно было счесть за приглашение. Он и счел.

Гасси сидела, положив руки на согнутые колени, прикрытые подолом длинного платья, подставляя солнцу лицо с закрытыми глазами. Ее щеки и голые руки слегка порозовели. Ретривер положил тяжелую голову на колено Стива и вздохнул, когда тот погладил его по выпуклому лбу.

– Как его зовут?

Она открыла глаза и, казалось, слегка удивилась.

– Кого? Пса? Пес. Просто Пес. Правда, Пес?

Собака вильнула хвостом и переместила голову на ее колено. Пальцы Гасси скользнули в складки его загривка, сомкнулись, легонько потрясли. Пес довольно зажмурился.

– Где это мы сейчас? – как можно небрежнее поинтересовался Стив.

Она вновь подставила лицо солнцу.

– В сосняке.

– А сосняк у нас?..

Она лениво пожала плечами.

– А какая разница?

Высоко вскинула руку и помахала кому-то. Стив увидел, что из плывущей по озеру лодки тоже им машут. Кажется, платком.

– Кто это там?

Она вновь пожала плечами.

– Не знаю. Но он всегда здоровается со мной, а я с ним.

– И вы никогда не спускались, чтобы познакомиться, поговорить?

– Зачем? Мне и так хорошо.

Она помолчала и добавила:

– Я прихожу сюда отдохнуть.

То есть, когда ее достанут. Иногда он и сам бы не отказался иметь такую укромную хижину в лесу, куда можно сбежать на пару деньков – от дел, телефона, женщин и даже друзей… Это что – старость?

– Сколько ни прихожу, здесь всегда или поздняя весна или ранняя осень. Самые мои любимые времена года.

Он как-то не задумывался о временах года – люби-не люби – все равно сменятся, разве что осенью пакостно мокро; но сейчас, оглядевшись, согласился, что ранняя осень хороша. Глаз отдыхает, греет солнце, преданно сопит собака без имени, и мимолетное прикосновение нагретого солнцем плеча женщины тоже очень приятно.

– Вам нравится, что здесь никого нет?

– Да.

– То есть мне пора убираться?

Гасси открыла глаза и посмотрела на него. Задумчиво. Ресницы не накрашены, но линия четкая. Красивая.

– Нет.

Ого! Он так удивился, что даже не нашел, как применить это к своей пользе. Хотя бы крохотной.

– Там, в доме, – она мотнула головой назад, – есть книги и старые календари. Очень забавные. Иногда я остаюсь здесь на ночь и развожу огонь в камине. Трещат дрова, пахнет хвоей, шумит дождь… Пес лежит возле огня. Я готовлю глинтвейн и мясо. И долго лежу, слушаю лес и дождь. Это просто…

Стивен не сводил с нее глаз. На лице женщины светилась слабая улыбка, взгляд рассеян и мягок.

– …волшебно, – закончила она.

– Как вы это делаете? – спросил он. Он хотел сказать – несколькими словами, а то и вообще без слов, заставляете видеть то, чего никогда не видел. Тогда, на лужайке за домом. Сейчас…

– Делаю что?

– Находите нужную дверь.

Она взглянула слегка удивленно.

– Я вовсе не ищу ее. Дом сам открывает ту, которая мне в данный момент нужна.

– И что, никогда не ошибается?

Ее взгляд сделался пристальным.

– Если вы о себе… Думаю, да, он ошибся. Вы безнадежны.

Его вдруг раздосадовало ее замечание.

– А когда это вы успели изучить всю мою подноготную, мисс Хилл? И что это во мне такого безнадежного? Да, я строю дороги. И буду продолжать строить, когда выберусь из вашей чертовой ловушки. Людям нужны дороги. Цепляние за старую рухлядь, за прошлое – вот где безнадега! Вот где вы сами застряли!

Пес поднял голову, прислушиваясь к его повышенному тону. Вопросительно посмотрел на Гасси.

– Мистер Уокен – все. Можете идти. Я хочу побыть одна, – произнесла та ровно.

Он подскочил как ужаленный.

– Я и не собирался сидеть здесь с вами, точно воробей на жердочке!

Он пошел вверх. Пес тихонько заскулил ему вслед. Уокен обернулся и крикнул со склона:

– Только ведь он и мне открыл эту дверь! Подумайте-ка над этим, мисс Хилл!

Только об этом она и думала – почему его оставили в доме. О том, что она должна сделать, чтобы поскорее избавиться от его присутствия, – убедить отказаться от строительства. Одновременно она твердо решила не делать ничего. Пусть все идет само собой, а она просто постарается с ним пореже сталкиваться…

Интересно только, как это у нее получится?

Стив шагнул из сосен прямо на лестничную площадку дома. Кошки уже не было. Да и вообще, кажется, наступил вечер. Внизу возле камина сидели люди, переговаривались негромко. Вот кто-то поднял голову, увидел его и помахал рукой.

– О, новый сосед! Спускайтесь, будем знакомиться.

Он начал спускаться, опасаясь, что едва шагнет на последнюю ступеньку, глаза вновь откажут ему. Но ничего не случилось. Стив поглядел на входную дверь. Несколько шагов – и он на свободе…

– Ну что же вы? Идите к огоньку. Тут теплее.

Улыбавшийся мужчина поднялся ему навстречу из глубокого кресла. Стивен еще раз покосился на дверь – и пожал протянутую руку.

– Я Алекс.

– Стив. Стивен Уокен. Как поживаете?

– Хорошо поживаем. Вот свободное кресло.

Ведет себя, как радушный хозяин. Стив пригляделся – может, это и есть гипотетический приятель мисс Хилл? Его ровесник, сухощавый, невысокий, подвижный. Темные длинные, немодные сейчас баки. Одет в какую-то свободную блузу и старые брюки. Художник? Очередной пригретый сумасшедший?

По-прежнему бдительно присматривая за дверью, Стив обошел массивное кресло и опустился в его мягкую глубину.

– Здравствуйте, – тихо прошелестели с соседнего кресла. Он кивнул, присматриваясь.

– Добрый вечер.

Худенькая женщина, сжав руками колени, глядела на него настороженно. Наклонилась, заглядывая куда-то за кресло.

– Выходи, Ники. Это не папа.

Стив моргнул. Из-за спинки кресла появилось круглое лицо пацаненка – с такими же настороженными, как у матери, глазами. Стивен умел ладить с детьми – то короткое время, когда следовало добиться расположения домохозяек или потенциальных заказчиков. Он широко улыбнулся и протянул мальчику руку:

– Здравствуй, Ники. Будем знакомиться? Меня зовут Стив.

Ники опасливо посмотрел на его большую ладонь и уткнулся лицом в плечо матери. Она погладила его по спине, шепча что-то успокаивающее. Уокен опустил руку и поглядел на Алекса. Тот пожал плечами, словно извиняясь:

– Это Таня. Что будете пить?

– А что у вас?..

– Сейчас посмотрим. – Привстав, он заглянул в графинчики и бутылочки на маленьком столике перед камином – содержимое переливалось мягким светом. – Шерри, красное вино, бренди…

– А пива нет?

Алекс еще раз серьезно осмотрел столик, как бы удостоверяясь, что за это время ничего нового не появилось.

– Пока нет. Бренди?

– Бренди.

Стивен поднес к губам пузатенький бокал. В кресле у самого камина дремал человек – пламя подсвечивало фиолетовый бархат одеяния. Мантии. Алекс проследил его взгляд.

– Ну, с нашим библиотекарем вы уже знакомы. Старикан совершенно сумасшедший, но милый. Он нам про вас и рассказал.

Интересно только – что? Как он пытался вырваться из дома?