Viva la Doppelgänger, или Слава Доппельгангеру (СИ) - Давыдов Игорь

— Даркен Маллой, согласен ли ты взять в жёны Броню Глашек? — уже знакомый некромаг задал вопрос повторно, но теперь не Гало, а ему. Вообще, по изначальному плану церемонию должен был проводить кто-то из знати, уровня там Вацлава или Слунце, но Дарк отказался от этой затеи. Пышность и понтовость свадьбы, конечно, была хорошей вещью, но сейчас в ней имелось совсем мало смысла. Хотя бы по причине того, что «номер один» был уверен, что Перловка банально не даст завершить церемонию.

— Да.

— Броня Глашек, согласна ли ты умереть и переродиться в ином облике, став женой Даркена Маллоя?

На секунду, нет, пожалуй, на долю секунды «номер один» поверил, что Броня сейчас откроет глаза и огласит свой ответ, но… Разумеется, этого не произошло. Снег продолжил накапливаться на лице девушки, превращая её в, скорее, ледяную скульптуру, чем живого человека. И, разумеется, эта скульптура не могла сказать «да».

Поэтому некромаг и не ждал дольше необходимого. Он умел сохранять хорошую мину при плохой игре, поэтому отсутствие ответа не могло помешать ему. Не могло помешать ему… Но могло помешать Дарку. Потому что… Лешая дери, это неправильно! Она должна дать согласие! Если Броня не ответит ему лично, то всё это не будет иметь смысла! Не изменится её фамилия, не произойдёт чудесная малая смерть, и, разумеется, Перловка не угомонится от подобного исхода, посчитав его нелегитимным! Да что там, весь цивилизованный мир посчитает такую «свадьбу» нелегитимной, но будет молчать в тряпочку исключительно из-за престижа богини! В чем, курва, смысл?!

— А как же сценка, где главный герой истории врывается в храм и орёт во всю глотку «протестую»? — этого голоса Дарк ждал, но… Не в такой форме, в другом месте и от другого человека. Броня продолжила молчать, а вот её более мерзкая и отвратная версия с именем Перловка, наконец, дала о себе знать. Зеленовласую фигурку было тяжело различить из-за обильного снегопада, но тот словно бы специально расступался вокруг своей хозяйки, позволяя увидеть силуэт самозванки. Она заняла место на ковровой дорожке, и вырядилась специально таким образом, будто именно Перловка должна была быть невестой на свадьбе, и вообще произошло какое-то недоразумение. Причем, платье этой версии выглядело куда более древесным, чем у Брони, словно бы она полностью покрылась корой, и превратилась в какое-то подобия энта. Выглядело это, на самом деле, не очень. Лешая, конечно, имела с собой воспоминания кучи народа, но модельеров среди них не имелось.

— А ну выйди и войди нормально! — Дарк положил кинжал на пьедестал и с вызовом уставился на Перловку. — Тебя даже отвести некому до алтаря! Где твои родители, а, а?!

— А мне и не нужны родители, ведь женой будешь выступать ты, и-ти-ти-ти! Насколько мне известно, твоя матушка ещё в Богемии. Кстати, где она?

Перловка стала медленно шагать вперёд, то и дело смотря по сторонам. Из-за метели Дарк плохо видел гостей, но не сомневался, что они инстинктивно отодвигались прочь от Тёмной версии богини. По крайней мере, те голоса и вскрики, которые слышались в завываниях ветра, говорили ему именно об этом.

«Номер один» был уверен, что мог бы сейчас зачитать скороговоркой слова ритуала и в секунду проколоть сердце Брони. Куда меньше он был уверен в том, что это бы её убило. И куда меньше он был уверен, что это будет иметь смысл. Перловка со всей её любовью к символизму прекрасно понимала, что наскоро завершённая церемония, в которой Броня играла роль трупа, а не невесты, не возымеет никакой силы в мире Форгерии. Она не признает ни смерть, ни перерождение, ни смену фамилии. Просто подойдёт к нему, отберёт кинжал и прикончит сама, а затем уже воскресит — в форме Даркини Перловой, с бубой пятого размера и талией в шестьдесят сантиметров. Возможно, первая брачная ночь начнётся в тот же момент, на потеху всего высшего света. С этим «номер один» смириться не мог.

Но, как выяснилось, не он один. Из всех дворян, что сейчас стремительно отодвигались прочь от ковровой дорожки, на неё вышла одна фигура. Дарк прекрасно понимал, что из всех собравшихся только один из них был достаточно глуп и настойчив.

— Вацлав, твою же маму…

— Боюсь, ты прибыла не в самый подходящий момент, — принц начал возвышенно и горделиво, как и полагается его сану. Он выпрямился и обнажил неизвестно откуда взявшийся клинок — хоть немного подготовился. Потому что идти с волшебной палочкой против Перловки было не просто глупо, а за гранью идиотизма. — Перед тобой принц Вацлав Лотарингский, наследник богемийского престола, и я не позволю тебе причинить вред ни моим подданным, ни верным союзникам!

Казалось бы, совсем недавно финский князь занимался тем же самым — упоминал свой титул, кичился перед лицом соперника и размахивал оружием… Но сейчас впечатление было совершенно иное. Потому что за этими словами слышалась власть, желание постоять за себя и за страну, искренняя попытка защитить близких тебе людей. Но и эти ощущения рождались не на пустом месте. Потому что Гидеон Аты рассчитывал, что будет сражаться против зарвавшегося мажорика из золотой молодёжи. Вацлав Лотарингский же знал, что выступает против богини.

— И-ти-ти, как это мило! — Перловка же не лишилась своего энтузиазма. Она встала всего в метре от мужчины, как раз в радиусе поражения его клинка. — А «принц» — это вкусно? Его душа питательнее, чем душа крестьянина? Потому что убить его мне будет ни капли не тяжелее, чем крестьянина…

Пропев последние слова, Перловка решительно зашагала вперёд. Вацлав же решил не выдавать никаких пафосных ван-лайнеров, а замахнулся из-за плеча и издал боевой клич. Дарк не видел смысла помогать принцу или пытаться остановить его. Время попыток давно закончилось, и Вацлав своё решение принял. «Номер один» разве что мог приготовиться нажимать метафорическую кнопку «F».

Но то, что произошло дальше, едва ли было ожидаемо хоть кем-то. Вацлав не разлетелся на кусочки, не расплавился в слизня и даже не превратился в древо из Стенающей рощи. Его меч как сквозь масло прорубил Перловку напополам и отделил верхнюю часть тела от нижней.

2.

И-ти-ти-ти…

Зловещий смех исходил откуда только возможно, но только не от трупа Перловки. Её голос растворился в метели, кружил над лесом, шептал в уши и проникал внутрь разума. Там он, словно паразит, вгрызался в твои мысли, заставлял повторять неприятные звуки уже внутри черепной коробки, принуждал теряться в догадках — смеется ли до сих пор Перловка, или твоё разыгравшееся воображение попросту не может забыть это мерзкое ощущение.

Дарк достал палочку и наставил её на затянутое облаками небо. Череда вспышек вырвалась из наконечника, и послание было отправлено к кружащим над полем боя дронам. Однако тут же до «номера один» дошла простая и в то же время ужасная истина.

Дроны. Нихрена. Не видели.

Метель стала настолько сильной, что даже самый клюквенный режиссер из Голливуда, снимавший фильмы о сибирских гулагах, не смог бы повторить такой размах. Снег превратился в крайне плотный туман, пожирающий всё вокруг себя, в котором ты лишаешься всех органов чувств — зрения, запаха, по сути, даже слуха, если тебя удовлетворяло слышать лишь вой ветра, напоминающий ураган. Дарк и вовсе не мог быть уверен, что рядом не было урагана, и вообще терялся в догадках по поводу того, что происходит дальше пары метров от него. Даже некромаг, ответственный за церемонию, то ли уже куда-то слился, то ли отошёл буквально на шаг в сторону, от чего стал невидим. Они остались с Броней одни.

— Пан Маллой! — голос Лукана стал усладой для ушей «номера один». Он тут же повернул голову в сторону звука, и обрадовался ещё сильнее увидев, что подчинённый принёс с собой. Паны Кучера и Злобек тащили при помощи поводков приличных размеров голубую бочку, которую легко можно было бы встретить в шутерах, будь она красной. — Мы нашли…

— Красавцы! — оборвал его Дарк. — Быстро взрывайте!

Дворян дважды упрашивать не пришлось. Поводок Вика вскрыл бочку одним взмахом, и потоки воды тут же закружились вокруг «номера один». Столб из жидкости вскоре обрёл стабильную форму и начал расти вверх, ограничив зрение Дарка ещё сильнее во все стороны, кроме оси зед.