Судьба начертанная кровью - Даниэлль Л. Дженсен

чтобы разнести весть о нашей боевой славе. Она будет путешествовать по Горным землям, переходя от деревни к деревне, и после ее песен люди толпами придут, чтобы присягнуть мне, своему конунгу, ― прорычал Снорри, привлекая их внимание к себе. ― А о тех, кто сражается на моей стороне, будут петь в следующих поколениях!

Толпа одобрительно загудела, и через мгновение загремели барабаны. Кувшины с медовухой передавались по кругу, пока Снорри открывал хранилища Гнута, чтобы наградить тех, кто последовал за ним. Я тупо смотрела на праздник, и ужас увиденного сковал меня, потому что это не могло быть тем, что я сделала. Я не так все это помнила, потому что в тот момент мне казалось, что это справедливость. Как будто я исправляла ошибку.

Словно я наказывала тех, кто отнял у меня Бодил.

Желчь обожгла мне горло. Боясь, что меня вырвет на глазах у всех, я повернулась и пробормотала:

― Мне нужен воздух.

Я шла без цели, зная только, что мне нужно быть подальше от толпы. Мне нужно было оказаться подальше от всех этих людей, которые смотрели на меня как на чудовище. Которые шли за мной не из уважения, а из страха. Я смутно чувствовала Бьорна за спиной, безмолвной тенью следующего за мной. Сапоги заскрипели, я остановилась, и он налетел на меня.

― Это ложь. Не знаю, заставил ли ее Снорри или солгали те, с кем она говорила, но все было не так. Люди, которых я убила… они были врагами. Они напали на меня. Они… ― Я замолчала, увидев выражение лица Бьорна. Опустошение. Горе.

― Магия скальда не может показать ложь. ― Его голос был низким. ― Что бы ни говорили люди Стейнунн, магия ее песни открывает только правду, как ее видят боги.

Мои губы задрожали.

― Так… так вот что ты видел?

Молчание Бьорна стало ответом, в котором я нуждалась.

― Я не знаю, как ты можешь смотреть на меня, ― прошептала я. Отвернувшись от него, я сделала один шаг, прежде чем он схватил меня за руку и втянул в узкое пространство между зданиями.

― Я видел, как ты потеряла себя. ― Его дыхание было горячим на моем лице, лоб прижался к моему, а руки обхватили мои бедра, удерживая меня на месте. ― От горя. В битве.

Мне хотелось поверить ему, но я видела, как горели красным мои глаза, в них не было ничего человеческого.

― Что, если я не потеряла себя, Бьорн? Что, если я нашла себя?

Подняв подбородок, чтобы встретиться с его взглядом, я прошептала:

― С того момента, как я узнала о предсказании твоей матери, я сомневалась, что моя магия способна объединить Горные земли. Что, если это так? Что, если… что, если моя сила ― это страх?

Его пальцы сжались на моих бедрах, а тело прижалось к моему.

― У тебя есть возможность изменить свою судьбу, Фрейя. Ты можешь уйти. Мы можем уйти. Позволь мне увезти тебя от всего этого. Заставь наши судьбы измениться и отправь в Хельхейм те предсказания, что сделала моя мать.

Мы можем уйти. Меня пробрала дрожь от того, что он предложил. Не просто шанс вырваться из этого безумия, но и возможность сделать это с ним вместе.

― Ты уйдешь со мной?

― Да.

― Но… ― Я тяжело сглотнула. ― Тебе придется от многого отказаться. От своей семьи. От своего народа. Шанса отомстить Харальду. Шанса править Горными землями.

― Я не хочу править, ― ответил он. ― Я хочу тебя.

Бьорн набросился на мои губы, одна его рука покинула мое бедро и запуталась в моих распущенных волосах. Я застонала, позволяя ему проникнуть в мой рот, и наши языки переплелись. Реакция моего тела на его прикосновения была быстрой и яростной, потому что страсть всегда таилась под поверхностью. Постоянное желание.

Я обвила руками его шею, подпитывая эту потребность ощущением его волос на моей коже, твердых мышц его плеч под моими ногтями. Влажный жар пульсировал внутри, и я прижалась к нему бедрами, отчаянно пытаясь заглушить ужас, грозивший поглотить меня.

― Докажи это.

Я не только почувствовала, но и услышала его вздох, и зарылась лицом в его шею, кусая за горло.

― Докажи, что я ― то, что тебе нужно. ― Я провела рукой по его груди, по твердым мышцам живота и обхватила его член. Он застонал, а я погладила его мощную длину, мое лоно пульсировало от желания. ― Возьми меня.

― Фрейя, не так. ― Он схватил меня за запястье и прижал к стене здания. ― Не здесь.

Разочарование захлестнуло меня.

― Почему нет? ― потребовала я, целуя его. Я укусила его так сильно, что почувствовала вкус крови, а его стон боли и удовольствия подстегнул мое желание. ― Это из-за твоего отца?

― Фрейя…

― Потому что он никогда не обладал мной. И никогда не будет.

Шок прорвался сквозь дымку желания, ведь я дала клятву никому не рассказывать о сделке, которую мы со Снорри заключили. Но словно кто-то другой владел моим языком. Кто-то, кто готов был сказать все, что угодно, сделать все, что угодно, лишь бы получить желаемое. В моей груди поднялась паника, но эта моя новая сущность слишком хорошо владела собой и отбросила ее.

Она поцеловала Бьорна, да так сильно, что наши зубы клацнули друг о друга.

― Наш брак ― ложь, фарс. ― Она провела ногтями моей свободной руки по его спине. ― Мы заключили сделку, Илва и я. Он никогда не прикоснется ко мне, а я в обмен на это буду всем лгать. Но боги знают правду, Бьорн. Я свободная женщина.

Не было в мире большей лжи, но она все равно ее произнесла.

― Тогда сбежим вместе. ― Его рука скользнула по моим ребрам и коснулась груди. ― Прямо сейчас. Как только мы окажемся в безопасном месте, я дам тебе все, что ты захочешь, Фрейя. Клянусь.

Она хотела сказать «да». Но под желанием, под жаждой, которая поглощала меня, более знакомый голос кричал: Ты не можешь их бросить!

― Моя семья. ― Протест прозвучал между отчаянными поцелуями, мои руки блуждали по его телу. ― Снорри заставит их заплатить, если я сбегу.

― Тогда, возможно, им следовало бы относиться к тебе лучше. ― Бьорн поцеловал мою челюсть, горло. ― Гейр сам построил свой собственный курган.

Он прав,