Естественно, магия (СИ) - Валентин Искварин

— Лидия Ивановна, — начал Виктор, стараясь спрятать собственную злость: снова Женечка оказалась под ударом! — Мы не желаем зла никому в этом доме.

— Неужели? — женщина стиснула зубы.

Сильный удар сотряс щит, как будто в лекарше было полтонны, а не раз в семь меньше! Лидия начала бормотать ещё одно заклинание.

— Это бесполезно, — сказал маг чистую правду. — Не вынуждайте меня атаковать.

Заклинание завершилось, и ещё что-то намоталось на магический щит.

— А ты не бойся! — тихо произнесла женщина, выглядевшая всё более растерянной, видя, как маг скрывается за темнеющей сферой.

— Мы можем перенести дуэль в место, где сопутствующих разрушений не будет, — предложил он. Женечка как раз очнулась и попыталась встать. Виктор подал ей руку и помог сесть на стул. — Если бы я хотел вам зла, вошёл бы сюда сам. Или вы защищаете своего ученика?

— Можно и так его назвать, — настороженно ответила лекарша. — Так он ещё жив?

— Да, кончено, — маг кивнул и начал сворачивать щиты. — Здесь только те, кто хочет, чтобы он жил и дальше. Я схожу — успокою бойцов, если вы не возражаете, а Евгения ответит на ваши вопросы.

Виктор посмотрел на девушку. Женечка сидела бледная, опираясь на стол. Навряд ли она готова к расспросам. Ну да он ненадолго отлучается.

Снаружи маг увидел немую сцену: бойцы застыли по бокам от лекаря, ожидая развязки конфликта в доме. Пётр, кажется, понимал, что следует стоять смирно и не раскрывая рта, в отличие от селяночки, которая, вне себя от волнения, замерла в трёх метрах от места молчаливого противостояния.

— Отбой, бойцы! — крикнул Виктор. — Лекарь — ко мне!

Перепуганный Пётр подбежал и сразу зашептал:

— Я хочу сказать, что… — заряд бодрости кончился.

Ждать здесь, пока несчастный предатель что-нибудь скажет? Тваюмагию! было бы очень странно раскаиваться в содеянном на следующий день, но кому ведома загадочная лекарская душонка?

Виктор ждал. Пётр же силился что-то сказать, но никак не мог справиться с комком в горле: даже хрипа не выходило. А время утекало. Женечка сидит в чужом доме с психованной лекаршей. Маг не выдержал и спокойным, скучным голосом сообщил:

— Мы знаем. Надеюсь, ты хотел сказать, что сожалеешь.

Лицо несчастного вытянулось, рот открылся в удивлении, закапали слёзы. Хотелось отвернуться от неприятного зрелища. И вообще, гордеца как подменили! Влюбился в селяночку и решил исправиться? или старушка мозги промыла? Так или иначе, но Пётр явно сожалел.

— Зачтём как согласие. А теперь быстро к Лидии Ивановне — объяснять, что мы друзья и никого здесь убивать не собираемся!

59. Плод прощения

Нежданные гости расселись. Селяночка Настя — какая-то младшая родственница Лидии — подала сластей к чаю и весело заболталась о своём девчоночьем с Женей. Саша колупался в блюдце Петра. Танк уселся рядом с компьютерщиком, лишь бы не видеть ненавистного лекаря. Прощеный предатель неловко отсиживался сбоку от Насти.

Лидия поманила мага и указала на дверь. Да не вопрос: весьма любопытно, зачем так рьяно защищать лекаришку, два дня как ученика.

Лекарша взглянула на разбитую дверь, поморщилась и отвела её остатки, висевшие на покорёженных петлях, в сторону. Скрывшись от солнца под каким-то жалким навесом, женщина посмотрела вдаль.

— Ты тут недавно, маг, но уж заметил, что место это тихое.

— Да, весьма, — Виктор тоже поглядел на степь за символическими заборами трёх участков, из которых и состоял хутор. — Медвежий угол, я бы сказал.

— Не стесняйся, — женщина ухмыльнулась. — Я его называю медвежьей задницей. И у девушки, даже обыкновенной, появляется проблема…

«Даже обыкновенной»? Кажется, действительно непростая ситуация.

— Парни из местных… — лекарша скривилась, — подпорченные. А отпускать девчонку в город тоже не след. Был опыт…

Помолчав немного, Лидия рассказала. Коротенько. Виктор вспомнил другой рассказ: о каком-то виде тропических рыбок, у которых нет самцов, а оплодотворяет их некий родственный вид.

Загадочная история, мистическая и странная. Кто и как наложил на женщин в этом роду такое кривое и бессмысленное проклятие?

— В общем, дело сделано: Настеньке понравился Пётр. И этого уже не изменить, — лекарша вздохнула. — Так что кроме как от него она свою единственную дочку родить ни от кого не сможет. Знала б я, что он на такие гнусные фокусы способен, на пушечный выстрел к дому не подпустила б. А теперь придётся ваять из того, что есть. Надеюсь, ты не будешь мешать, маг?

— Нет, разумеется! — удивился Виктор. И тут же сообразил, что Лидия имела в виду. — Он всего лишь оказался слаб, ввязался в то, что выше его сил…

— Умеешь прощать. Редкое свойство для мага. Спасибо.

Способ, каким Чёрные проявили себя в кибер-атаке, говорил о многом. Во-первых, они знают, что Драконы готовятся к бою; грубость этой волны спама как бы намекает: Ордену без разницы, заметят ли его — важно лишь скрыть контакт и, возможно, посеять в группе взаимное недоверие. Во-вторых, Чёрные не собираются выманивать магов оттуда, где они засели; им нужно лишь знать, как обстоят дела в лагере противника, что и поручено выведать их агенту-предателю. Отличный повод скармливать дезинформацию.

Общение предполагалось вести через открытый ресурс на блюдце Петра. Шифр снова личный, и лекарь, конечно же, его сообщил. И ещё повезло, что в этой глуши ближайшие ноды не чувствуют ни деревню, ни хутор: Петру нет смысла выходить из дому, поскольку его местоположение нельзя отследить триангуляцией. И команде необязательно терпеть его раздражающее присутствие.

Поразмыслив, Виктор решил, что Чёрным надо знать следующее: главный маг — конечно же, Дракон, а его ученик едва дотягивает до седьмого уровня. Остальные тренируются интенсивно, но особых успехов не достигли. Маги занимаются в роще с пятнадцати до девятнадцати. Никаких видимых укреплений ни в роще, ни в коттедже нет.

— Да, именно так! — подытожил довольный Виктор, закончив диктовать. — Тут достаточно вранья, чтобы они начали потирать руки, и хватает правды, чтобы тебя не обвинили в двурушничестве.

— Виктор, — осторожно обратился лекарь. — А какой у тебя уровень, по-настоящему?

— Не знаю! — весело и честно ответил маг. И наклонившись к Петру, прошептал на ухо: — Но я подозреваю, что всё-таки одиннадцатый, — и подмигнул.

Сбитый с толку лекарь не сразу догадался, что его водят за нос. А когда сообразил, то обиделся, хотя и понимал, что недоверие — это наименьшая возможная расплата за предательство.