Звезда запада - Андрей Мартьянов

Отец Целестин ни жив ни мёртв созерцал развернувшуюся перед его взглядом воздушную битву и обернулся только тогда, когда за его левым плечом кто-то шумно выдохнул и низко заурчал.

Таких глаз у простых львов не бывает. У них они жёлтые, небольшие и с узким зрачком — обычные кошачьи глаза, в которых редко увидишь что-нибудь, кроме любопытства, ярости или иных присущих каждому зверю несложных чувств. В сгущающейся тьме на отца Целестина смотрели такие глаза, что монах невольно попятился: яркая зелено-голубая радужка обрамляла чёрное пятно зрачка, в котором скрывались мысль и разум. И ещё грусть. Тайная, глубоко упрятанная, но ясно различимая грусть, сожаление о чём-то ушедшем далеко в прошлое, что уже не вернуть никогда.

Словом, у Стража Сокрытых Гор были глаза человека. Человека, некогда перенесшего потерю родного дома, близких, всего, что было ему дорого. Он, возможно, попытался забыть это, стереть из памяти, похоронить мысли о прошлых днях, но они всегда были вместе с обладателем пронзительных очей, не давая и кратких минут покоя.

Отец Целестин забыл обо всём и стоял какое-то время не шевелясь перед пристально рассматривавшим его Стражем. Наконец, лев отстранил монаха движением лапы и мягко прыгнул туда, где его сородичи уже заканчивали добивать чёрных волков. Отец Целестин схватился за грудь — вдруг появилась сильная боль возле грудины — и, тяжело дыша, снова присел на землю. Он вспомнил, где уже видел таких львов. Вернее, похожих: Стражи Сокрытых Гор всё же не носили человеческих голов. А вот языческие изваяния, кои украшали развалины Вавилона и Ниневии, возле которых довелось побывать… э-э… да, правильно, в 833 году, восемнадцать лет назад, точь-в-точь напоминают вышедших из колдовского облака львов. По крайней мере, крылья у тех и у других одинаковы — длинные, покрытые тёмно-жёлтыми широкими перьями. Неужели и духи Ассирии и Вавилона переселились в этот странный Мир Меж Мирами? А в том, что львы были воплощёнными духами, отец Целестин не сомневался. Не может быть у обычных зверей, пусть даже и крылатых, таких глаз. И не по былым ли временам величия Ашурского царства тоскуют нынешние Стражи Сокрытых Гор Междумирья?

Боль в груди начала проходить, угасая и смещаясь куда-то влево, в область плеча и лопатки. Монах, охая, поднялся, пытаясь привести себя в порядок и решить, что делать дальше. Судя по наступившей тишине, битва кончилась. Впереди мелькали тёмные силуэты львов, бродивших среди погибших волков и Ночных Всадниц, несколько крылатых Стражей кружили серыми тенями над равниной. Медленно и нерешительно отец Целестин пошёл в сторону, где тёмной массой громоздились тела обитателей Железного Леса, в надежде, что хоть кто-нибудь из отряда уцелел. Не успел он сделать и нескольких шагов, как шумно захлопали десятки крыльев, львы поднялись в воздух и начали скрываться в облаке, укрывавшем горы. Стражи исчезли так же быстро, как и появились, уничтожив всех посланцев Чёрного Дракона. Уйти от них не смог никто.

Монах был до странности спокоен. Он прекрасно сознавал, что, быть может, остался один в незнакомом и опасном мире, что, возможно, все его друзья погибли или тяжко ранены. Что назад пути уже нет, и даже если удастся добраться до Врат и вернуться в Мидгард, то он окажется в Лесу Призраков, из которого выйти вовсе не получится. А получится — тогда где искать своих, ушедших на корабле куда-то к югу? Однако отец Целестин на твёрдых ногах подошёл к месту побоища и остановился, решая, где начать поиски тел Торина и других. Откладывать это дело на утро он не собирался!

— А я думал, что ты до сих пор отсиживаешься где-нибудь в кустах и молишь богов всех Трёх Миров, чтобы тебя не нашли. — Голос доносился слева, от огромной кучи мёртвых волчьих тел.

Так и есть, Локи!

— Где ты? — крикнул монах, поворачиваясь в ту сторону, откуда послышались слова маленького бога, и различил шевелящийся силуэт.

— Вот, пожалуйста, перед тобой все доказательства неудобства телесной оболочки, — сетовал в темноте Лофт, сбрасывая с себя тушу мёртвого волка. — Едва я зазевался, как одна из ведьм наслала на меня заклятие, из-за которого я не мог выйти из нынешнего тела, а её милая собачка едва не свернула мне шею… Ты-то сам как?

— Что с остальными?! — Отец Целестин пропустил вопрос Локи мимо ушей и продолжал обшаривать полянку.

— Почём мне знать? — Локи наконец освободил придавленные ноги и встал. — Давай искать. Только свет нужен.

— Чем ты здесь огонь разожжёшь? — раздраженно рыкнул отец Целестин, нашедший нечто похожее на сапог Гунтера, выглядывавшее из-под окровавленного волчьего крыла.

— Чем? Пальцем! — Локи быстро пробормотал заклятие, дунул себе на ладонь, и из его указательного пальца выплыл маленький голубой шарик, светивший, однако, очень ярко. Шарик поднялся в воздух, остановившись на высоте двух человеческих ростов, разбрызгивая вокруг неестественный голубой свет. Монах поморщился — при таком освещении поле битвы выглядело ещё отвратительнее. Кровавые пятна на траве казались чёрными потёками смолы, тягучей и липкой, трупы ведьм и волков с огромными ранами от львиных клыков отсвечивали мёртвой синевой.

— Помоги, черти бы тебя взяли с твоим колдовством! — Отец Целестин силился растащить несколько тяжеленных волков, под чьими телами был погребён германец. Локи пришёл на помощь, и наконец, изрядно покряхтев, они вдвоём извлекли Гунтера наружу.

— Жив, — констатировал Лофт, только взглянув на него. Через всю левую щёку Гунтера тянулись четыре глубокие царапины, оставленные волчьей лапой. Руки всё ещё сжимали топорища, по самый ухват залитые кровью. Монах мигом посмотрел германцу зрачки и, выругавшись, сказал:

— Сукин сын опять своё зелье потребил! Неужто в бою без этой отравы никак?! Возись теперь с ним!

— Отлежится! — махнул рукой Локи. — Давай других искать.

Только когда взошла луна, посеребрив далёкую вершину обережных облаков, Локи и отец Целестин закончили работу. Нашёлся и Синир — помятый, со следами зубов на холке, но живой. Торин и Видгнир даже не потеряли сознания, но выбраться сами были не в силах и терпеливо ждали, пока Локи и монах растащат накрывавшие их тела. Сигню тоже осталась жива, но лежала в глубоком обмороке. И её, и Гунтера отнесли подальше в ложбину и там уложили на землю — лошади разбежались, унеся с собой мешки с одеждой и припасами.

— На что ты надеялся, вступая в схватку с ведьмами? — говорил отец Целестин Лофту. — Где нам было их всех победить?

— Никак не думал, что сюда явятся два с половиной десятка Ночных Всадниц! — Локи пытался оттереть о траву вымазанные кровью ладони. — Правда, если бы мы боролись только с волшбой, тогда я бы смог им противостоять. Но когда в дело идут и кулаки, и магия… За всем не уследишь.