Бог злости (ЛП) - Кент Рина

Тем не менее, я позволяю ей эти раздражающие вещи, в основном потому, что она скучает по мне, и мне нравится, как она проявляет инициативу, когда скучает по мне. Как сегодня.

Я не видел ее целый день, и хотя это было не что иное, как пытка, я должен был кое-что спланировать.

Ранее я сказал ей, чтобы она встретила меня на вершине скалы, а потом спрятался за деревом.

И стал ждать.

Глин приезжает на пятнадцать минут раньше и глушит двигатель своей машины у дороги, но не выключает фары.

Мой маленький кролик идет прямо к обрыву, ее бедра плавно покачиваются. Сегодня на ней джинсовая куртка и платье — такое, что доходит до середины бедер и колышется при каждом движении. Она даже накрасила губы красной помадой — мой любимый цвет, мать его.

Для меня Глиндон — самая красивая женщина на земле. Каждый раз, когда я смотрю на нее, я вспоминаю, как она изменила мою жизнь.

Если бы не она, я бы давно скатился на деструктивный, преступный путь и никогда бы не открылся своей семье и не нашел бы с ней общий язык.

Мы с Гаретом не получим премию «Братья года», и я никогда не буду ласков с отцом, но мы садимся и разговариваем. Мы даже вернулись к охоте. Единственное занятие, которым мы втроем занимаемся вместе — несмотря на мамину нелюбовь к этому хобби.

Глиндон останавливается недалеко от обрыва, оглядывается по сторонам, вероятно, ищет меня. Воздух сегодня мягкий — ни ветра, ни грохота волн.

Ее волосы закрывают лицо, когда она достает свой телефон. Вскоре после этого мой телефон вибрирует в кармане. Вероятно, это сообщение от нее, спрашивает, здесь ли я.

Вместо того чтобы ответить словами, я открываю огромный контейнер, который принес с собой.

Мягкий желтый свет медленно осветляет мрачный утес, пока в воздухе роятся светлячки.

Глиндон смотрит вверх, и ее телефон забыт, поскольку она впала в транс. Я люблю, когда она в восторге, когда ее губы приоткрываются, а глаза расширяются. Это похоже на то, когда я бьюсь в ней, и она не может больше терпеть, но все равно наслаждается каждой секундой.

Желтый свет образует ореол вокруг нее, когда я подкрадываюсь к ней сзади. В тот момент, когда она чувствует мое дыхание на своей шее, она пугается и поворачивается так быстро, что поскальзывается.

Ослепленная, она сжимает мою грудь обеими руками, а ее телефон шмякается на землю.

— Эта сцена странно похожа на нашу первую встречу, — шепчу я.

— Ты напугал меня, — выдыхает она, определенно не так испуганно, как тогда.

— Ты доверяешь мне, детка?

Она делает паузу, ее дыхание учащается, прежде чем она отпускает меня. Я протягиваю руку и притягиваю ее назад, обхватывая ее талию.

Ее грудь прижимается к моей, и она ухмыляется.

— Это ответ на твой вопрос?

Я скрежещу челюстями.

— Больше так не делай.

— Тогда не задавай больше глупых вопросов. Зачем мне было оставаться с тобой все это время, если я не доверяла тебе?

— Мое обаяние?

— Ты даже не знаешь значения этого слова.

— Ты любишь меня?

Она вздыхает, качая головой.

— К сожалению.

— К сожалению?

— Да, я могла бы выбрать кого угодно другого, но это должен был быть ты.

— Чертовски верно. — Я откидываю ее волосы с лица. — Ты здесь рано.

— Ну, помнишь ту досадную фразу о том, как сильно я тебя люблю?

По этой причине я скучаю по тебе, когда не вижу тебя определенное время.

— Это действительно очень прискорбно.

— Но вид стоит того, чтобы подождать. Как тебе удалось собрать здесь всех этих светлячков?

— Я просто сделал это. Заслуживаю ли я награды за всю тяжелую работу?

— Ты сделал это, чтобы произвести на меня впечатление или ради награды?

— И то, и другое.

Она улыбается, качая головой.

— Что ты хочешь в награду?

— Выходи за меня, Глиндон.

Ее улыбка остается застывшей.

— Ч-что?

— Я хочу, чтобы ты вышла замуж за меня. Нам уже по двадцать одному году, а ты все еще не закончила свое образование, а я хочу продолжить обучение в магистратуре.

— Когда я говорю «что», я имею в виду, ты серьезно?

— Когда это я не был? Мы можем пожениться после того, как устроимся в карьере, если хочешь, а пока ты будешь носить мое кольцо на пальце.

Она, кажется, оправилась от шока, и редкий блеск застилает ее глаза.

— Когда ты вообще это планировал?

— После того, как я отвез тебя к своим родителям. Конечно, я бы женился на первой девушке, которую представил бы своим родным.

Она сужает глаза.

— Это было до или после анала? — Я усмехаюсь.

— Во время, детка.

Она пытается скрыть улыбку, но у нее не получается.

— Чертов извращенец.

— Это значит «да»?

— Ты даже не спросил.

— Если я спрошу, значит, ты сможешь сказать «нет», а ты знаешь, что я не принимаю это за ответ. Не об этом.

Она обхватывает меня за шею.

— Я думаю, что я обречена.

— Почему?

— Потому что думаю, что ты единственный мужчина, за которого я могла бы выйти замуж.

— Ты только что это поняла?

— О, заткнись. — Она смеется и целует меня в щеку. — Я выйду за тебя замуж, мой монстр.

— Хорошо. — Я надеваю ей на палец сделанное на заказ кольцо с моим именем. — Теперь ты официально моя.

Она смотрит на него под светом светлячков.

— Оно такое красивое. Спасибо.

— У меня есть лучший способ выразить мне свою благодарность. — Я хватаю ее за руку и тяну за собой.

Ей приходится бежать трусцой, чтобы выдержать мой темп, и обычно я замедляюсь, но сейчас я слишком нетерпелив для этой женщины.

Мне нужно быть внутри нее больше, чем мне нужна следующая порция кислорода.

Как только мы достигаем дерева, я прижимаю ее к нему — не настолько сильно, чтобы причинить ей боль, но достаточно, чтобы она поняла мое намерение.

Глиндон сглатывает.

— Мы на людях, Киллиан.

Я хватаю ее за бедра и притягиваю к своей эрекции.

— И что? Нам нужно отпраздновать нашу помолвку. — Я просовываю вторую руку под ее платье. — Кроме того, красная помада — это явное приглашение трахнуть этот рот, а ты уже надела платье, чтобы у меня был лучший доступ к твоей киске, не так ли?

Мои пальцы находят ее киску, и я делаю паузу.

— Что у нас тут, моя маленькая шлюшка? Нет трусиков?

— Я же говорила тебе, что скучала по тебе, — выдыхает она.

— Ты сводишь меня с ума, детка. — Я дразню ее клитор, и она со стоном откидывает голову к дереву. — Обхвати меня ногой за талию. Прижмись ко мне.

Обе ее руки и нога обхватывают мою шею и талию, но она все равно шепчет:

— Любой может увидеть.

— Нет, если они хотят остаться в живых. — Я освобождаю свой бушующий твердый член и поднимаю ее другую ногу. — Смотри на меня, когда я буду трахать тебя, детка.

Ее глаза встречаются с моими, полуприкрытые, почти закрытые, но они так полны огня, что я хочу пройти прямо сквозь них и почувствовать каждый ожог.

Я вгоняю в нее с нетерпением священника-целибата. Она сжимается вокруг моего члена со вздохом, ее тело прижимается к моему.

Может, мне стоит заставить ее скучать по мне в будущем? Если подумать, то нет. Я все еще переживаю ломку после всего лишь одного дня.

Мои пальцы обхватывают ее шею, и она крепче прижимается ко мне. Ей нравится, когда я душу ее, пока трахаю ее, моя Глиндон. Она сказала мне, что это заставляет ее терять контроль, потому что это я.

Потому что она доверяет мне.

Я увеличиваю ритм, пока ее стоны и вздохи удовольствия не начинают эхом отдаваться вокруг нас, кружась вместе со светлячками и тишиной ночи.

— Ты станешь моей женой. — Толчок. — Моим партнером. — Толчок. — Моим всем.

— Да, да. — Ее голос ломается от силы моих толчков в нее.

— Однажды я заполню эту киску своей спермой, и ты родишь мне детей, правда, детка?

Ее глаза блестят, когда она стонет:

— Да!

Ее оргазм вызывает во мне смесь эмоций. Может быть, это капитуляция, или тот факт, что на ней теперь мое кольцо, или то, что никто и ничто не отнимет ее у меня. А может быть, это обещание, что в будущем я наполню ее своим ребенком.