Ястребы мира. Дневник русского посла - Дмитрий Рогозин

Так или иначе, обнародование неполных данных о числе заложников вызвало возмущение в городе. Бесланцы были убеждены, что речь идет о преднамеренной лжи, распространяемой штабом для сокрытия факта подготовки вооруженного штурма, и попытке занизить число будущих жертв.

Очень насторожили бесланцев новостные программы федеральных каналов, в которых сообщалось, что на заседании правительства 2 сентября 2004 года министры обсуждали вопросы сельского хозяйства. «Они нам скоро "Лебединое озеро" по ящику крутить будут. Ваш Путин скрывает правду о Беслане!» — раздавались возмущенные голоса горожан в трубке оперативного дежурного. Сложно было объяснить людям, что Москва только и думала, как помочь детям-заложникам. Президент Путин искал решение. Он искренне переживал. Я это точно знаю.

Агенты бандитов в городе, а я уверен, что их было немало, умело подхватили волну смятения и стали настойчиво формировать в толпе мнение, что спасти детей может только «живое кольцо», которым родственники заложников должны окружить школу для воспрепятствования силовым действиям федералов. К обеду второго дня угроза открытия «второго фронта» из числа вооруженных бесланцев, раздраженных отсутствием прогресса в деле освобождения заложников, стала реальной.

Оказалось, что в штабе вообще не нашлось руководителей, умевших говорить с людьми, успокаивать их и настраивать на взаимодействие с силами антитеррора. Представители республиканских властных структур продемонстрировали неумение брать сложные ситуации под контроль, принимать на себя ответственность, в конце концов. Не потом на похоронах посыпать голову пеплом и становиться на колени перед могилами невинных жертв. А действовать тогда, когда еще можно было спасти сотни маленьких граждан России, попавших в руки к насильникам и бандитам.

Осетинское руководство ждало команды из Москвы, а Москва ждала развития ситуации. Мои попытки наладить хоть какое-то взаимодействие между различными группами влияния в оперативном штабе всякий раз натыкались на вежливый отказ.

Днем 2 сентября в Беслане произошло важное событие, укрепившее в нас надежду на чудесное спасение детей. Боевики согласились впустить в школу бывшего президента Ингушетии Руслана Аушева. Получив последние рекомендации от руководства штаба, он уверенным шагом направился к школе. Вскоре Аушев появился с малышом на руках. С ним вышло еще несколько заложников с грудными детьми.

Штаб ликовал. Удача вдохновляла. Начальство смущало только одно обстоятельство — Аушев вернулся с новой запиской с требованиями Шамиля Басаева к Кремлю. Эти требования в штабе сразу сочли невыполнимыми. Вот ее текст:

От раба Аллаха

Шамиля Басаева

Президенту РФ

В.В. Путину

Владимир Путин, эту войну начал не ты. Но ты можешь ее закончить, если тебе хватит мужества и решимости Де Голля.

Мы предлагаем тебе разумный мир на взаимно выгодной основе по принципу: «Независимость в обмен на безопасность».

В случае вывода войск и признания независимости Чеченской Республики Ичкерия, мы обязуемся: не заключать ни с кем против России никаких политических, военных и экономических союзов, не размещать на своей территории иностранные военные базы, даже на временной основе, не поддерживать и не финансировать группы или организации, ведущие вооруженные методы борьбы против РФ, находиться в единой рублевой зоне, войти в состав СНГ.

Кроме того, мы можем подписать ДКБ, хотя нам более приемлем статус нейтрального государства.

Также мы можем гарантировать отказ всех мусульман России от вооруженных методов борьбы против РФ как минимум на 10–15 лет, при условии соблюдения свободы вероисповедания (что, кстати, закреплено в Конституции РФ).

Мы не имеем отношения к взрывам домов в Москве и Волгодонске, но можем в приемлемой форме и это взять на себя.

Чеченский народ ведет национально-освободительную борьбу за свою Свободу и Независимость, за свое самосохранение, а не для того, чтобы разрушить Россию или ее унизить. Будучи свободными, мы будем заинтересованы в сильном соседе. Мы предлагаем тебе мир, а выбор за тобой.

Аллаху Акбар

Записка была немедленно отправлена в Москву для экспертизы и принятия по ней решения. Вдруг кто-то в штабе решил скрыть сам факт существования записки и требований, изложенных в ней. Это была еще одна глупость. Записку из здания школы выносил опальный ингушский лидер. Он читал записку и в случае необходимости мог подтвердить ее содержание. Зачем тогда нужно было ее скрывать?

Во вторую бессонную ночь я пошел проведать своего друга, депутата Михаила Маркелова. Опытный журналист, облазивший все горячие точки, он передружился с осетинскими милиционерами и устроился в штабе республиканского МВД. Все предыдущее время с помощью CMC мы постоянно поддерживали друг с другом связь, обмениваясь последней информацией, подбадривали друг друга, готовясь к возможному обмену на детей-заложников.

Мы оба чувствовали приближение развязки. Общительный, легко вступающий в контакт с людьми, Михаил установил доверительные отношения с представителями осетинского ополчения и местными казаками, которые снабжали его бесценными сведениями об обстановке в городе и вокруг школы. Вскоре мы распрощались, и я вернулся в оперативный штаб.

Не прошло и пары часов, как Михаил прислал новое сообщение: «Нужно срочно встретиться». Время было семь утра. Наступил третий день ожидания развязки.

Через пять минут Маркелов уже буквально взлетал по лестнице оперативного штаба. На одном выдохе он сообщил, что в сопровождении казаков ему удалось ночью подползти к зданию школы на расстояние всего нескольких метров и остаться совершенно незамеченным. Он слышал, как в школе приглушенно разговаривали боевики, видел, как несколько террористов вышли из здания, чтобы проверить зажигание стоявших рядом «легковушек». Также незамеченными нашим лазутчикам удалось ретироваться.

Полученные сведения нужно было срочно довести до сведения силовиков. Если к входу в школу удалось подобраться депутату, то уж бойцы спецназа легко смогут повторить тот же трюк.

На третьем этаже штаба мы нашли прокурора Сергея Фридинского и старшего офицера «Альфы». Михаил повторил свой рассказ, разложил на столе карту местности и указал на ней скрытые подходы к школе. Офицер ФСБ поблагодарил нас и побежал искать свое руководство.

Напряжение в штабе росло от часа к часу. Дзасохов метался по кабинету, переживал, чувствуя свою беспомощность.