Ритм твоего сердца - Элен Боннет

Пришлось отвезти Эвелин домой, хотя мне совершенно не хотелось этого делать, но мысль о том, что вечером увижу её снова, заставляет тепло разливаться под кожей. Вот как нам работать вместе, когда при одном виде этой девушки всё, о чём могу думать, — это о том, как бы нам добраться до той самой кладовки, которую с ней однажды опробовали?

Хорошо, что проводил Лисичку на мотоцикле: теперь есть возможность насладиться встречным ветром и получить дозу адреналина. Вспоминаю, как Эвелин прижималась к моей спине и от этих прикосновений по позвоночнику проносилась волна мурашек. А её ладони на моём прессе сводили с ума. Качаю головой, заставляя себя концентрироваться на дороге, — не время для таких мыслей.

Подъезжаю к дому, останавливаюсь на парковке и практически сразу замечаю такси недалеко от моего подъезда. Оно стоит немного в стороне, явно приехало не на заказ. Приглядываюсь к номерами, и внутри вмиг всё сжимается, тошнотворный ком от волнения подкатывает к горлу. Появляется желание завести двигатель, который успел заглушить, и уехать отсюда как можно дальше.

Что он тут забыл?

Не хочу снимать шлем и слезать с байка: всё моё нутро против того, чтобы сокращать расстояние между нами. Но я обещал Эвелин, что позволю этому человеку высказаться. Только сомневаюсь, что что-то сможет изменить моё мнение о нём. Глубоко вдыхаю, медленно выдыхаю, стараясь вернуть сердцебиение в нормальный ритм, и спрыгиваю с мотоцикла. Снимаю защиту, ощущаю, как под кожей грохочет пульс, но он не увидит моей растерянности и волнения.

Уверенным шагом подхожу к такси, на всякий случай проверяю, не ошибся ли я. Нет, это он. Взгляд мужчины сосредоточен на подъездной двери, поэтому, когда открываю пассажирскую дверь и сажусь рядом, он с удивлением и… страхом? смотрит на меня.

— Давай опустим ту часть, где ты шокирован, что я всё знаю, и сразу начинаешь рассказывать, что тебе нужно, — отворачиваюсь в другую сторону: нет ни малейшего желания сталкиваться взглядами.

После моего требования проходит несколько минут мучительной и гнетущей тишины. Она раздражает, выкручивает руки, заставляет усомниться: верно ли поступил, что первым пошёл на контакт. Хотя если считать записку, которую этот человек оставил, скорее всего, для меня, то первый шаг сделал он. Да и к чёрту все эти ходы, пусть ответит, что ему от меня нужно, а после свалит в закат, как сделал однажды. У него это получается лучше всего.

— Могу уйти, — не выдержав молчания, огрызаюсь, и мои челюсти сжимаются, издавая скрежет.

Тянусь к ручке, чтобы покинуть машину, но не успеваю выйти.

— Подожди, — голос Сэмюэля сдавленный, я бы даже сказал потерянный. — Дай ещё минутку, пожалуйста. Я так долго ждал этого момента, что никак не могу подобрать слов.

Всё так же не поворачиваюсь в сторону таксиста, но кожей ощущаю пристальный взгляд. Мне некомфортно находиться так близко к нему: от его близости всплывают воспоминания, которые мне не хочется возрождать. Также появляется множество «если». Что было бы, если бы он не бросил нас? Что было бы, если бы он вовремя смог помочь с лечением мамы?

— У тебя пять минут, и я ухожу, — не собираюсь ждать, пока он сможет взять себя в руки, а может, это вовсе напускное и этому человеку на самом деле что-то нужно. — Вспомнил! Тебе по завещанию мама оставила яхту. Ты из-за неё явился? Мог бы всё сделать через адвокатов. Я-то зачем?

От этой мысли злость в груди готова разорвать все внутренности, она кислотой оседает на кончике языка, заставляя поморщиться.

— Точно, — снова тянусь к ручке. — Свяжись с адвокатами, меня не втягивай. Забирай и проваливай.

— Да стой же ты! — Сэмюэль хватает меня за плечо и рывком притягивает к себе, разворачивая так, чтобы мы наконец-то встретились взглядами. — Упрямый, как мать! Дай мне сказать, пожалуйста.

Смотрю в глаза напротив и вижу себя. Как не увидел этой схожести ещё тогда? Мы похожи как две капли воды с разницей несколько десятков лет. Теперь понимаю, почему мама могла подолгу смотреть на меня, разглядывать мимику, черты лица. Она видела во мне его.

— Тебе Ава говорила, почему мы расстались? — Сэмюэль убирает руку, когда видит, как я недовольно кошусь на неё. Качаю головой, и он продолжает: — Твоя мама считала, что я изменил ей, но это не так. Спустя время я нашёл доказательства, хотел ей показать, но Ава не стала слушать. Мне безумно хотелось вернуться в вашу жизнь, но судьба распорядилась иначе.

— Почему мама решила, что ты изменил? — не знаю, зачем спрашиваю, вопрос сам срывается с губ.

— Наша общая подруга подставила меня, что-то подсыпала в выпивку. Она хотела, чтобы Ава разочаровалась во мне. И у неё всё получилось, только проблема в том, что мне, кроме твоей мамы, никто не был нужен. Когда Саманта поняла, что я всё равно не буду с ней, она раскаялась, но уже было поздно.

Слушаю его рассказ, и с каждым словом тяжелее дышать. Мне срочно нужен кислород, а лучше совместить его с дозой никотина. Не рассказ, а настоящая мелодрама. А может, в ней нет и грамма истины? Как я смогу проверить правдивость слов Сэмюэля? Никак.

— Я за свою жизнь сделал много ошибок. Но если не попытаюсь вернуть сына, то не смогу себя простить.

Чёрт возьми! Ощущаю себя ребёнком, которого поставили перед невыполнимым выбором. Ну как я могу простить его, когда всё, что вижу, — это человека, который предал мою семью. Снова слова Эвелин всплывают в памяти, то, как она поверила мне и дала второй шанс.

— Блядь! — с шумом выдыхаю и резко выхожу из машины. На сегодня явно достаточно информации. — У тебя две недели, чтобы доказать, что ты не виноват, и тогда, возможно, мы ещё поговорим.

— Спасибо, сын, — выкрикивает Сэмюэль.

Но услышав, как он меня назвал, не могу сдержаться: это слово, словно нож, втыкается между лопаток. Наклоняюсь и цежу сквозь зубы:

— Не называй меня так! Зови по имени, — разворачиваюсь и ухожу.