Королева демонов - Дэвид Дрейк

Они достигли ворот и большого отряда Кровавых Орлов. Толпа неясно гудела и шумела за стеной, подобно раскатам грома.

— Выпустите меня из ворот, — обратился Гаррик к Аттаперу. — Я велю им стоять тихо. А потом широко распахните обе створки и выведите Его Величество, он сделает заявление.

— Выполняйте, — велел Аттапер солдатам на воротах. Гаррик заметил, что легат не взглянул на короля, ища подтверждения.

Гаррик вышел на улицу. Шум нарастал. Гаррик шагнул к носилкам, на которых несли Теноктрис.

— Поднимите меня, пусть все меня видят! — велел он солдатам.

И он вознесся над толпой, высоко подняв руки. Толпа взревела, потом отхлынула. Он никогда не видел столько людей в одном месте, если не считать воспоминаний короля Каруса.

— Граждане Островов! — прокричал Гаррик. Некоторые услышали его и зашикали на галдящих соседей. Но все же самым главным было то, что все его видели. — Ваш король хочет сделать объявление!

Главные ворота открылись. Гаррик жестом велел поднести еще одни носилки поближе к тем, на которых он стоял.

Кровавые Орлы образовали строй, мимо которого и шел сейчас Валенс с золотым обручем в руках, который подал ему Ройяс. Они не были уверены в том, что стоит использовать корону нынешней династии. Теноктрис сопровождала короля, опираясь на руку Лиэйн. Она все еще пела заклинания, помогая Валенсу удержаться на ногах и не упасть.

Аттапер помог Валенсу забраться на носилки, поддерживая его за ногу.

— Граждане Островов! — снова закричал Гаррик. — Его Величество король Валенс III усыновил меня. Он провозгласил меня регентом Королевства Островов!

Валенс качался, словно птичка на жердочке. Он весь трясся и непременно упал бы, если бы легат не держал его. Лиэйн подхватила короля с другой стороны, но он все равно мог в любой момент рухнуть на колени.

Гаррик поднял обруч и надел на свою собственную голову. Он примерял его прежде, когда Ройяс приносил обруч ему во дворец, дабы удостовериться, что он подойдет, иначе это вызвало бы насмешки. Древний символ власти оказался всего лишь полоской металла, довольно тяжелой, хотя и тонкой, и в нем он почувствовал себя неудобно.

Золотой свет ослепил Гаррика. Перед глазами пронеслись вспышки воспоминаний прошлого. В это момент все правители Старого Королевства были с ним.

Потом видение исчезло. Толпа восторженно кричала. Сквозь радостный шум Гаррик уловил голос Теноктрис.

Он обернулся. Лиэйн тоже обернулась. Ни один из них не понимал слов Теноктрис, но краем глаза он уловил какое-то движение.

Скрюченный человек в мантии, расшитой символами Старой Вязи, пробирался по тропе от бунгало, в котором скрывался Валенс. В мочках ушей висели украшения из кости. Он увидел коронацию Гаррика и Валенса, стоящего рядом с ним.

— Остановите этого человека! — закричал Гаррик, указывая на колдуна. — Остановите Силийона!

Но колдун, путаясь в тяжелых одеяниях, уже исчез в ближайшем подлеске, прежде чем Кровавые Орлы сумели схватить его.

Халфемос был облачен в золотое одеяние. На Цериксе вовсе не было никакой одежды. Старый маг был в таком восторге от собственного, заново восстановленного тела, что не желал прикрывать его. Волосы у него на ногах оказались неожиданно светлыми, по контрасту с темными на всех остальных частях тела, мышцы же были развиты идеальным образом. Когда Церикс смотрел на собственные пальцы ног, он едва не лишался рассудка от радости.

На Илне была туника, сотканная ею в Эрдине, украшенная поясом, парным тому, который она вручила Лиэйн. Наблюдая за радостью двоих своих спутников, ликующих среди Народа Красоты — и Халфемос не в меньшей степени, нежели Церикс, — девушка чувствовала себя оскорбленной, но решила не вмешиваться. А еще в глубине души ей казалось, что она валяет дурака, думая подобным образом.

Ладно, будь что будет. Илна ос-Кенсет не станет вмешиваться.

Илна проглотила кусочек клубники, который откусила от ягоды размером с собственную голову, сочный и неописуемо вкусный. Она посмотрела на двоих магов и троих представителей Народа Красоты, приветствовавших ее после пробуждения здесь, в этом краю, и сказала:

— Я собираюсь вернуться в мир, откуда меня похитили Чешуйчатые люди. Если был путь, ведущий в Сад, значит, должен быть и путь отсюда. И я отыщу его.

— Но, госпожа, — озадаченно проронил Вим, — почему ты хочешь покинуть нас? Разве есть что-нибудь, в чем ты нуждаешься, чего мы не можем тебе предложить?

Халфемос выглядел расстроенным, он отвернулся, прежде чем Илна встретилась с ним глазами. Церикс сердито сверкнул глазами в ее сторону: он понимал, куда клонит девушка, и это было ему весьма не по душе.

Илна наморщила нос. Церикс понимал ее правоту не хуже, чем она сама, но по личным причинам предпочитал закрывать на это глаза.

— Мой брат попал в беду, — объяснила она Виму. И, встретившись глазами с Халфемосом, продолжила: — Или кто-то помог ему попасть в беду. Я хочу попытаться спасти его, поэтому мне необходимо вернуться в свой собственный мир.

— Мальчик не может отвечать за случившееся с твоим братом, — вмешался Церикс.

— Неважно. Можете ли вы помочь мне, мастер Вим, или мне придется искать путь самой?

— Мы покажем тебе тропу, — сказал Брам. — Но, госпожа, нигде в мире нет места, столь светлого и радостного, как Сад.

Илна едва не рассмеялась от двусмысленности прозвучавшего.

— Я уверена: ты прав, но не знаю, смогу ли вынести столько радости.

Она встала. Гигантскую клубнику она так и не сумела осилить, еще немного осталось. Может, вон тот единорог доест ягоду?

— Так ты отведешь меня? — обратилась Илна к Браму. Резкость голоса и манер были здесь явно неуместны. Этот мир поражал гармонией и совершенством, абсолютно даровыми удовольствиями — оттого-то он и казался Илне нереальным, иллюзорным.

Никогда Илна ос-Кенсет не сможет поверить, что существует на свете место, где все настолько прекрасно.

— Я отведу ее, Брам, — сообщила Кори встревоженному юноше.

— Мы пойдем все вместе, — решил бородач Вим, поднимаясь и потягиваясь с кошачьей ленивой грацией. Народ Красоты полулежал на траве, которая на ощупь была мягче шерсти, что ткала Илна. — Дорога будет недолгой, госпожа Илна.

— Жестоко напоминать остальным, насколько отличается прочий мир от нашего, — заметил Брам. Он перевел взгляд на горизонт, потом снова взглянул на Илну. — Я от всего сердца хочу, чтобы ты переменила решение.

Он взял девушку за руку. Ростом он был не ниже Гаррика, но много стройней, а еще в нем чувствовалась сила — как и во всех представителях его народа. Черты лица молодого человека были столь совершенными, что напоминали изображения Пастыря, и жрецы могли привозить его на благодарственные церемонии по осени — вместо статуй.